К. РОТОВ
— «Не качайте его, он еще чистку не
проходил».
Б
ыла ненастная осенняя ночь.
К сведению Пулковской обсерватории. Осенью довольно часто бывают ненастные ночи.
Итак, была осенняя ночь. Ночь, о которой идет речь, была в ночь с 24 на 25 октября 1917 года.
В Зимнем дворце заседали министры временного правительства. Заседали они в комнате, которая была историческая.
К сведению историков. В Зимнем дворце редкая комната считается неисторической, ибо в редкой комнате в Зимнем дворце в свое время не был Задушен какой-нибудь император.
В смежной комнате справа помещался взвод юнкеров.
В смежной комнате слева помещалась рота (комната была большая) женского батальона, с командиром Бочкаревой во главе.
Юнкера были призваны для разведения клопов и всяких других насекомых.
Женский батальон - для защиты временного правительства. Керенского не было.
Доносились выстрелы. Стекла дрожали. Министры тоже. Последних успокаивала Бочкарева, вождь женского батальона. Она говорила:
— Не бойтесь, господа министры. Грудью встанем за вас... Через наши тела доберутся до вас...
Князь Львов (не ручаемся, что это был именно он. Мы судим по галантности его слов) взволнованно произнес:
— Спасибо, милая женщина! Русский престол и русское правительство всегда держались на женщинах.
Его прервал Малянтович, лучший юрист республики. Он сказал:
— Не посмеют они взять Зимний. Я говорю о матросах. Матросы не имеют права брать сухопутные дворцы. По разъяснению сената 1832 года...
— А если возьмут! — меланхолически прознес Терещенко.
— Тогда, — запальчиво закричал Малянтович, — я подам апелляцию. Взятие морской частью сухопутного дворца... Тут тысяча поводов к кассации. Уж будьте спокойны. По сенатскому постановлению 1783 года...
Коновалов мрачно: — Боюсь, что матросы по незнанию сенатских законов...
— Ни один человек не имеет права отговариваться незнанием сенатских разъяснений. Это предусмотрено 112 пунктом 379 статьи «Русской Правды»...
Выстрелы усиливаются. В смежной комнате справа раздаются мерные шаги. — Что это? — спрашивает Переверзев. Военный министр вежливо объясняет:
— Это юнкера отступают в порядке-с... Они опасаются, что у неприятеля будут превосходные силы...
— А где женский батальон?
— Он выполняет свой долг: телами заграждает путь у порога нашей комнаты. Коновалов: — Кадеты взяли дворец.
Князь Львов: - Да, очевидно. Завернем
ся в тоги, как древние римляне и замрем.
Терещенко: - У нас нет тог. Давайте завернемтесь в сюртуки.
Заворачиваются в сюртуки. Шаги приближаются. Топот крепких подошв и подкованных каблуков.
В комнату во главе красного отряда входит Антонов-Овсеенко.
За порогом слышится рев. Это ревет женский батальон, убедившись в том, что никто их не собирается трогать... Обидно, конечно, для самолюбия. Иорик
— «Не качайте его, он еще чистку не
проходил».
ТРЕЗВЫЙ ГОЛОС
ВЗЯТИЕ ЗИМНЕГО
Б
ыла ненастная осенняя ночь.
К сведению Пулковской обсерватории. Осенью довольно часто бывают ненастные ночи.
Итак, была осенняя ночь. Ночь, о которой идет речь, была в ночь с 24 на 25 октября 1917 года.
В Зимнем дворце заседали министры временного правительства. Заседали они в комнате, которая была историческая.
К сведению историков. В Зимнем дворце редкая комната считается неисторической, ибо в редкой комнате в Зимнем дворце в свое время не был Задушен какой-нибудь император.
В смежной комнате справа помещался взвод юнкеров.
В смежной комнате слева помещалась рота (комната была большая) женского батальона, с командиром Бочкаревой во главе.
Юнкера были призваны для разведения клопов и всяких других насекомых.
Женский батальон - для защиты временного правительства. Керенского не было.
Доносились выстрелы. Стекла дрожали. Министры тоже. Последних успокаивала Бочкарева, вождь женского батальона. Она говорила:
— Не бойтесь, господа министры. Грудью встанем за вас... Через наши тела доберутся до вас...
Князь Львов (не ручаемся, что это был именно он. Мы судим по галантности его слов) взволнованно произнес:
— Спасибо, милая женщина! Русский престол и русское правительство всегда держались на женщинах.
Его прервал Малянтович, лучший юрист республики. Он сказал:
— Не посмеют они взять Зимний. Я говорю о матросах. Матросы не имеют права брать сухопутные дворцы. По разъяснению сената 1832 года...
— А если возьмут! — меланхолически прознес Терещенко.
— Тогда, — запальчиво закричал Малянтович, — я подам апелляцию. Взятие морской частью сухопутного дворца... Тут тысяча поводов к кассации. Уж будьте спокойны. По сенатскому постановлению 1783 года...
Коновалов мрачно: — Боюсь, что матросы по незнанию сенатских законов...
— Ни один человек не имеет права отговариваться незнанием сенатских разъяснений. Это предусмотрено 112 пунктом 379 статьи «Русской Правды»...
Выстрелы усиливаются. В смежной комнате справа раздаются мерные шаги. — Что это? — спрашивает Переверзев. Военный министр вежливо объясняет:
— Это юнкера отступают в порядке-с... Они опасаются, что у неприятеля будут превосходные силы...
— А где женский батальон?
— Он выполняет свой долг: телами заграждает путь у порога нашей комнаты. Коновалов: — Кадеты взяли дворец.
Князь Львов: - Да, очевидно. Завернем
ся в тоги, как древние римляне и замрем.
Терещенко: - У нас нет тог. Давайте завернемтесь в сюртуки.
Заворачиваются в сюртуки. Шаги приближаются. Топот крепких подошв и подкованных каблуков.
В комнату во главе красного отряда входит Антонов-Овсеенко.
За порогом слышится рев. Это ревет женский батальон, убедившись в том, что никто их не собирается трогать... Обидно, конечно, для самолюбия. Иорик