гипноз

В
рач надел халат, привычным жестом лектора попросил внимания и сказал:
— Товарищи! Я приглашен вашим месткомом, работающим сейчас над вопросами оздоровления быта сотрудников, для ряда гипнотических сеансов с курильщиками. Как люди культурные, вы достаточно знаете, вероятно, об отравляю
щих свойствах никотина и пагубных последствиях курения. Я бы сказал, что табак есть такой же социальный бич, как и алкоголь. Никотин поражает легкие, расстраивает пище
варение и сердечную деятельность, расшатывает нервную систему и притупляет способности. Он разрушает весь организм и зачастую является тайной причиной множества бо
лезней, общего упадка сил, дегенерации и ранней смерти. Кривая смертности, товарищи, растет с каждой лишней па
пиросной затяжкой! Отравляясь никотином, вы обрекаете себя на постоянные страдания и сами себя лишаете обычных радостен здорового бытия.
Он сделал паузу, обводя взглядом аудиторию. Все слушали с интересом и несколько испуганно.
— А мы - то пыхтим, пыхтим, и ничего не знаем! — сокрушенно сказал бухгалтер Соколовский: — я вон всю жизнь мозолями страдаю, все средства перепробовал, а может и мозоли от табака.
Доктор смело взглянул на него и продолжал.
— Казалось бы, привычка курить есть исключительно результат медицинской неосведомленности. Казалось бы, до
статочно уяснить себе, какой ужасный вред приносит это организму и обществу, чтобы навсегда отказаться от табака. Однако, это не так. Никотин порабощает курильщика точно так же, как вино алкоголика. Далеко не у всех хватает силы воли побороть в себе табачную страсть и отка
заться от папирос. В этих случаях на помощь приходит
наука гипноз. Я лишен сейчас возможности ознакомить вас с научным существом гипнотизма, скажу только, чтобы внести ясность в этот вопрос, что это явление общее месме
ризму бредизму, фасцинации и животному магнетизму. Добавлю, что каждый, кого я буду гипнотизировать, должен притти мне на помощь самовнушением. Известно, напри
мер, как приводят себя в сноподобное состояние индийские факиры. Они сосредоточенно смотрят на кончик своего
носа, или тысячу раз повторяют какое-нибудь слово до тех нор, пока не впадут в гипнотическую летаргию, позволяю
щую внушать любые представления субъекту. К такому же
способу прибегали, чтобы привести себя в состояние экстаза, представители монашеских орденов в начале христианской эры: молясь, они вкладывали палец в ноздрю и держали его так до тех пор, пока не начинали ощущать первых при
знаков сомнамбулизма. Вообще, чтобы гипнотически усыпить свое сознание, нужно напряженно фиксировать взгляд или мысль на каком-нибудь предмете, например, долго и неподвижно смотреть в одну точку на полу или слушать, ста
раясь ни о чем не думать, тиканье часов. Внушение субъекту, впавшему в гипнотический сон, не представляет никаких трудностей и отличается чрезвычайной силой, например, можно внушить человеку, что он бревно: его кладут так, что голова и ступни ног покоятся на двух стульях, а тело висит в воздухе, и он не падает и не прогибается, даже если ему положить тяжелую гирю на живот, до такой сте
пени его мускулатура сохраняет то положение, какое ей
искусственно придают. Конечно, мы не всегда достигаем желательных результатов: встречаются люди, которые не поддаются гипнозу. Но будем считать счастливым началом опыт, который я проделал вчера в этих стенах, усыпив ва
шего швейцара Евтихия Фесенко. Фесенко, вы легко заснули вчера? Не, стесняйтесь, расскажите, тут стесняться нечего.
— Так точно, враз! — сказал, вставая, Фисенко. Все обернулись в его сторону. Он помялся и вдруг забормотал смущенно, слезливо заморгав глазами:
— Как перед истинным! Всего косушку и выпил-то, сам не знаю, с чего разобрало! Заснул, не отрекаюсь. Но чтоб меня, как бревно таскали, этого не было. Как перед истинным!
Все засмеялись. Лектор покраснел и сказал:
— Садитесь! Я думаю, что смех здесь неуместен, товарищи. Местком задался целью оздоровить ваш быт и вы должны серьезно отнестись к делу и пойти навстречу. Итак, мы продолжаем...
— Перерыв! — крикнул кто-то с задней скамьи: - покурить надо!
— Просим! — поддержали в рядах.
— Не понимаю этого отношения! — обиженно сказал лектор: — как угодно. Я, собственно, кончил. Все могут уда
литься, а кто-нибудь один останется, и мы проделаем сеанс. Ну вот, хоть вы, товарищ.
Все оживленно встали и толпой двинулись к дверям, нащупывая папиросы в карманах. Бухгалтер Соколов
ский, к которому относились последние слова, с завистью поглядел вслед уходившим и вдруг тоже схватился за портфель.
— Куда же вы?
— Я сейчас, только курну.
— Стыдитесь! Для чего же тогда было приходить сюда? — Да уж очень хочется. Прямо в горле першит.
— Потерпите. Это сейчас пройдет. Лягте сюда, протяните руки. Так. Закройте глаза, постарайтесь выключить сознание. Не думайте!
Доктор запер дверь, придвинул стул, сел в изголовьях дивана и взял бухгалтера за руку, тот жмурился, украдкой косясь на доктора сощуренным глазом. Из соседней ком
наты пахнуло табачным дымом: бухгалтер потянул носом и вздохнул завистливо и грустно.
Несколько минут прошло в абсолютном молчании. Доктор, разводя руками, делал пассы над головой пациента, потом слегка коснулся кончиками пальцев его век и заговорил монотонно, как дьячок за псалтирем:
— Вы засыпаете. Ваши веки отяжелели, вы не можете их поднять. Вы уже не в состоянии двигаться. Если я подниму вашу руку, она не упадет, но повиснет в воздухе. Вы спите.
— Да нет, не спится что-то! — сказал бухгалтер, открывая глаза: - может, мне того, палец в нос сунуть?
Молчите! — строго и недовольно сказал доктор: закройте глаза!
Снова наступило молчание. Бухгалтер лежал неподвижно, чувствуя легкое прикосновение докторских пальцев к рукам и начиная испытывать неловкость.
— Вы засыпаете! — вскоре опять сказал доктор: - ваши мысли застыли. Вы ничего не чувствуете. Ваши члены одервенели. Вы впали в небытие.
— Нету! — сконфуженно сказал бухгалтер и вздохнул. Может, я доктор, часики послушаю, или на нос погляжу?
— Нет, это невозможно! Русским языком говорю вам: закройте глаза и лежите неподвижно! Я знаю, что делаю, не учите меня, пожалуйста!
Он рассердился и долго сопел носом, выделывая новые пассы. Бухгалтер испуганно затих и больше не шевелился. Лежать было неудобно, и у него начинали затекать члены. Чувство неловкости от того, что человек столько хлопочет над ним, а он, точно нарочно, никак не засыпает, все возрастало. Кроме того, ему ужасно хотелось курить, и папиросный запах, шедший из соседней комнаты, раздражал его.
И поэтому, когда доктор, сделав пассы, опять сказал, что он впал в небытие — он решил притвориться, ничего не ответил и легонько засвистел носом, делая вид, что спит и похрапывает. Доктор ткнул его пальцем в бок и что-то пощупал на затылке; он не шевелился.
— Табак есть яд! — медленно, с расстановкой сказал доктор: — курение вредно и опасно. Вы больше не хотите курить. Папироса пахнет трупом. Папироса пахнет трупом. Папироса пахнет трупом. Никотин отравляет организм. Ни
котин порождает болезни. Никотин ведет к дегенерации. Вы больше не хотите курить. Папироса пахнет трупом.
Он замолчал, встал и на ципочках прошелся по комнате. Бухгалтер лежал неподвижно, стараясь не выдать себя и боясь пошевельнуться. Вдруг ему послышалось, что кто
то чиркнул в комнате спичкой. Он чуть приоткрыл левый
глаз. Присев на корточки перед печкой и открыв дверцу, доктор курил торопливо, жадно затягиваясь и пуская дым в трубу...
— Виноват! — громко сказал тогда, поднимаясь, бухгалтер, и сел, свесив ноги на диване: - извиняюсь! Дайте прикурить!
А. Зорич