В БОЮ Наши части выступили из села Заминки на рассвете, едва

засверкали под первыми лучами солнца капли росы в траве. Они двинулись боевой колонной, развернув на древке алый флаг.
Впереди, наполняя тихие поля и перелески гулом моторов, шли машины и орудия. За ними двигалась кавалерия; свежие, отстоявшиеся кони танцовали и баловались на ходу, перебирая ногами, выпячивая морды к земле и шаловливо мокая мягкие губы в мокрую, росистую траву. Сзади растянулась, выбивая мерный шаг, пехота; лица у людей, шедших навстречу опасности, были серьезны и сосредоточены.
Позиции, как это и предполагалось в дислокации, были заняты на полях вдоль речки Старой. Машины спешно перестроились в карре. Кавалеристы, спешившись, хлопотали вокруг ло
шадей. Люди, окружив орудия, в последний раз проверяли перед жарким делом исправность их частей.
Ровно в семь утра был подан сигнал к наступлению. Машины, взрывая целинную землю, медленно двинулись вперед. Ездовые на орудиях подобрали повода, и лошади, горячась, взя
ли с места, натягивая постромки. Пехота рассыпалась по полю. На опушке леса задымила кухня.
Почти тотчас же из-за крутых холмов показался неприятель. Он был вооружен много хуже, и это сразу бросалось в глаза. Его орудия были многочисленны, но потрепаны, стары и убоги. Его лошади не в состоянии были заменять машины. Его люди были полны ожесточенной решимости, но в них не чувствовалось единой, направляющей и организующей воли.
Неприятельская колонна растянулась, охватывая поле, по ту сторону реки. Ровно в семь, когда у нас пропел сигнал гор
ниста, там высоко над людьми поднялись, тускло поблескивая золотой парчей, церковные хоругви. Монотонный и дребезжащий голос начал молитву, и нестройный, разноголосый хор подхватил непонятные, бессмысленные слова. Легкий утренний ветерок донес с той стороны запах ладана. Там шел молебен.
Потом молебен кончился, и неприятель, перестроив ряды, рассыпным строем вошел в дело. Бой завязался, он разворачи
вался и рос с каждой минутой, и тянулся до вечера. Когда зашло солнце и опустился туман над рекой, и мягкая, синеватая тьма стала окутывать землю, — машины и орудия были отведены в тыл, разгоряченные лошади и усталые люди поставлены на отдых, и стало возможным подвести и подсчитать итоги.
**
*
Победа была на нашей стороне. Территория, охваченная наступавшими красноармейскими частями, в несколько раз пре
вышала тот клочек земли, который удалось закрепить за собой неприятелю. Наши трофеи были огромны и выглядели по сравнению с неприятельскими, как мощное современное орудие ря
дом с дуэльным пистолетом пушкинских времен. Наши ряды оставались крепкими, тогда как ряды противника оказались совершенно расстроенными к концу дня потерями, массовыми перебежками и дезертирством.
Наши части закрепились вдоль всего берега реки Старой в радостном сознании успеха, открывавшего огромные возмож
ности в будущем; части же противника в беспорядке отступали понуро, охваченные тяжким чувством обреченности.
* * *
Что же касается убитых и раненых, то их... не было вовсе. Ибо это был не бой, а первая коллективная запашка в красноармейском колхозе «Гигант». Машины были не броневики, но «Фордзоны», поднимавшие мертвую, десятилетиями спавшую целину; брюхатые, взлохмаченные мужичьи лошаденки на той стороне не могли с ними соперничать.
Орудия были не орудия, но новенькие сакковские плуги со многими лемехами, накалявшимися от работы в земле; старин
ные неприятельские сошки не в состоянии были наравне с ними бороздить тяжелую, застаревшуюся землю.
Неприятель был не военный неприятель, но соседняя деревня, отказавшаяся сначала вступить в колхоз и выехавшая па
хать по старинке, с иконами и кадилами; иконы выглядели так нелепо рядом с тракторами в сорок лошадиных сил, озлобленные речи кулаков звучали так беспомощно, заглушаемые стуком моторов.
Трофеи были не военные трофеи, но они исчислялись количеством и качеством борозд, пройденных за день обоими сторонами; разница была слишком очевидна, и она действовала лучше всякой агитации.
Пленные были не настоящие пленные, но люди, бежавшие с той стороны на нашу сторону, бежавшие от старой жизни к новой жизни, которая здесь закладывалась и строилась и с ко
торой многое стало вдруг понятно для них в этот день, в день последнего боя с остатками прошлого в стране; пленные исчислялись десятками, сотнями, и отряд, наступавший по степи, включал их в свои все разраставшиеся ряды.
Победа оставалась за нами...
А. Зорич