календарь чудака О ДАМАX, КОТОРЫЕ БЕСПЛАTНО

«по одной на каждого мужчину с билетом»? Иногда и не по одной, даже тогда, когда билет этот — партийный...
Откуда же такое великолепное презрение к «падшим» и аристократическое упоение билетом своего супруга?
— «Мой муж партийный, мне не нужен другой».
Во время чистки многие дамы в ужасе увидят себя переведенными из одного сословия в другое. Не будет у мужей билетов, согласно которым можно считать себя лицами высшего общества. И тогда, у этих, может быть, появится понимание своего собственного места в природе.
Ну, а те, что останутся при мужних билетах — поймут ли они, что вместе с революцией должен без следа сгинуть лозунг «дамы бесплатно», что каждая женщина, кто бы ни была она (и кто бы ни был муж) — имеет свой собственный счет перед обществом.
Михаил Кольцов

В

проклятое доброе старое время, когда у содержателя провинциального цирка в конец портились дела, он вывешивал заманчивую линюче-розовую афишу:
«Только один раз, сегодня и ежедневно! Дамы бесплатно по одной на каждого мужчину с билетом! Или две дамы нa один билет!».
Унылый этот крик был распространен повсюду. Благоразумные и скупые люди знали его и не торопились поку
пать билет сейчас же по приезде цирка. Хмурые мужья, на робкие просьбы бледных супружниц сходить с ними в цирк, степенно обещали:
— Вот, погоди, скоро объявят: «дамы бесплатно», тогда и пойдем. А сейчас — какой же резон вдвое платить.
Бледные супружницы притихали, они смирно ждали пока дам будут пускать бесплатно при мужьях. Это сказочное время наступало и очень быстро уходило, мелькнув чарующим видением.
Теперь, у нас времена иные. Нет того, чтобы в цирк или во мхат какой-нибудь пускать дам бесплатно по одной на каждого мужчину или по две дамы на один билет.
Однако...
Две женщины, не очень уже юношеского возраста, жены партийцев, были в театре и, возвращаясь домой, решили закусить по дороге, в столовой.
Швейцар не пустил их в залитый светом подъезд. — Без мужчины нельзя. — Что?!
— Не могу пустить. Гражданки, куда же вы?! Вам говорят: нельзя, а вы прете. Не пущу я вас, сказал ведь. — Почему же?! В чем дело?
Сами понимаете, почему. Чай, не маленькие. Категорически не велено.
Женщины, хотя и в самом деле не маленькие, ничего не поняли, стали кричать заведующего. Пришел заведующий и объяснил, что идет борьба с проституцией, запрещено пускать вечером в рестораны женщин без сопровождающих.
— Инструкция такая. Придет инспектор из района — напишет протокол. Какой же нам смысл нести за вас ответственность.
Но ведь мы не такие! Мы жены партийцев. Вот наши документы!
Заведующий повернулся, считая разговор исчерпанным. Он только прибавил с усмешечкой глубокомысленной и нагловатой:
— Все вы не такие...
Не пускать женщин в советскую столовую без провожатых— дико. Поступок рестораторов был груб и несправед
лив. Партийные жены оскорбились Они написали нам письмо, полное возмущения и негодования. Как смел за
ведующий даже допустить мысль что они «такие». Ведь они даже не подозревали, что у нас есть проституция, и в по
добных формах! Надо одернуть заведующего, а главное — издать постановление, чтобы приличных женщин, особенно при предъявлении ими документов, пропускали повсюду и не смешивали бы их с неприличными.
Но... больше ничего не усмотрели две женщины партийцев в происшедшем с ними инциденте. Уличная грязь слегка заде
ла их чистые одежды, они поторопились сердито соскоблить брызги.
В день восьмого марта мужья обеих дам, само собой сделают доклады о международном женском коммунистиче
ском движении. Они будут рассказывать важные и нужные
вещи о выдвиженках, о делегатках, о женщинах-колхозницах, о женщинах-инженерах, летчиках, адвокатах, председателях губисполкомов.
Вместе с ними мы подивимся на океан успехов, которых добилась женщина в нашей стране за первые двенадцать лет после октября.
Но как же с темн, что «по одной на каждого мужчину»? Как с теми, что покупают себе обед ценой ночлега?
Как с теми, что дежурят на перекрестках, выискивая покупателя на усталое, иззябшее свое тело?
Долго ли они будут отгорожены враждебной стеной от «порядочных», от чистых непорочных голубиц, зажмуривающих глаза при одном слове «проституция»?
Так ли уж безгранична разница между несчастной безработной крестьянкой, нуждой вытолкнутой на улицу — и благородной женой партийца? Всегда ли есть эта разница?
Разве редки случаи, когда дамы вовсе не первого морального сорта проходят в уважаемое советское общество