календарь чудака

О НЕКОТОРЫХ БЕЗБОЖНИКАХ

В

ы стоите, и вы требуете.
— Бодрости, бодрости! — кричите вы: — побольше бодрости и здоровья, побольше смелости, веры в свои силы, побольше радости жизни! Эго мы или не мы—молодой восходящий класс? Ведь перед нами будущее, сам чорт нам не брат! Пусть всякие там иеромонахи говорят о царствии небесном, о награде в раю за земные муки; мы должны до
казать и докажем, что никакой загробной жизни нет, а жизнь догробная, особенно, если ее малость переделать на комунистический лад—так хороша, что ннкаких потусторонних дополнений к ней не требуется!
Вы кричите, вы требуете, и вы правы.
Когда, как не в нашу эпоху, можно вести настоящую, убедительную и плодотворную пропаганду против церковных гробокопателей?
Когда, как не сейчас, можно обрубать черные крылья ловцов, зацепляющих человеческие души на приманку всяческих религий!
Перед вами мысленно встает картина: старый заржавленный поп или раввин, неаппетитно шамкая молитвы, пытает
ся соблазнить слушателей устарелыми баснями о сотворении мира или воскресении Христа, запугать их страшным судом. А молодой (молодая), сильный(ая), эффектный(ая) комсомолец(лка), победоносно сверкая улыбками, привлечет аудито
рию лозунгами борьбы за земную справедливость, за уничтожение классов и всяческого угнетения, покажет рядом блестящих примеров полную бессмыслицу всяких метафизических представлений. Ну, конечно же, победа останется за молодым(ой) материалистом(кой)!
Такова картина, которую вы себе рисуете мысленно. А вот та, которая затем рисуется перед вами уже жизненно. Она выглядит совсем иначе.
Плохо освещенная комната. На стенах поникли запыленные красные ленты с прошлогодними лозунгами. Медленно собираются люди. Садятся вокруг стола, не снимая шапок.
Мрачный сутулый человек в черной рубашке приходит на полчаса позже всех. Все же он начинает уныло попрекать окружающих-почему они неаккуратно собираются. Нра
воучения сутулого человека длинны, тоскливы и прошпигованы угрозами.
— Еше один такой случай, и мне придется поставить вопрос на бюро!
Речь идет не о бюро ячейки партии. Сутулым человеком «вопрос» может быть «поставлен›› только на бюро кружка безбожников добровольной организации, которая никого ни к
чему не принуждает. Но тон мрачного человека не допускает никаких возражений. Люди виновато опускают головы и подыскивают сбивчивые оправдания. Внезапно заболел живот, внезапно задержала срочная работа, внезапно автомобиль наехал на трамвай и задержал его перед самым началом собрания антирелигиозного кружка.
— Ну, ладно...—руководитель кружка ворчливо переходит к делу.
— В прошлый раз мы остановились на э... на происхождении человека и на...э. .на орудиях каменного века...3абыл вам...э...забыл сказать, что так называемый...э—так называемый неолитический период..э-..отличается от палеолитическогого тем, что...э...н-да, отличается, э, тем, что...
Хмурый человек говорит гладко, без знаков препинания. Как псалтырь читает. Слушатели сидят тихо, стараясь не шелохнуться. Только некоторые смельчаки бесшумно выдавливают угри на лбу или, прикрывши рот рукой, ковыряют спичками в гнилых зубах.
После лекции о первобытной культуре руковод дополняет ее мрачным соусом морально бытовых рассуждений. Яркими красками расписывает он, как обжираются и опи
ваются верующие люди под руководством служителей культов. Он рассказывает потрясающие вещи о чревоугодии отцов церкви, об их разврате, о невероятных любовных историях за стенами монастырей мужских и особенно дамских.
Занятный народ, эти попы, что и говорить! И чему они только учат свою паству! Конечно, хороший безбожник не
позволит себе заливать за галстук-или отяжелять свой желудок пищей, как это делает верующая шпана!
Слушатели не противоречат лектору в черной рубашке. В отдельных местах они даже поощрительно кивают головой. Но великая тоска одолевает их, и от дремоты начинают цепенеть колени. Когда уже выходят они на воздух, унылый лекторский трезвон все еще стоит в ушах. Возвращаясь до
мой, они по дороге ищут, на чем бы успокоиться. Широко и спокойно раскрытые двери большого красивого здания манят их.
В дверях никто не регистрирует и не дает анкету для заполнения. Торжественное пение встречает входящего. Священник в малиновой рясе исполняет сложный и занятный церемониал. А если дело происходит у баптистов, то иногда и звуки фокстрота помогают бодрее двигаться по христианской тропе...
...Всем этим мы вовсе не хотим подбить наших безбожников на ношение малиновых френчей и на исполнение фокстротов во время антирелигиозных бесед. Подобное соревнование нас мало соблазняет. Мы не хотели сказать ниче
го кроме того, что мертвечина и скука, часто присущие на
шей работе против церкви и религии, заставляют нас уступать место врагу.
На его стороне часть оказывается советская подвижность, живая занимательность, яркость и даже злободневность подхода к массе. На нашей стороне часто проступают кафедральная тоска, постное ханжество, епархиальный аскетизм.
В этом наша беда.
М и X а и л Кольцов