ТОЛСТОВЕЦ

К

огда приятели Пети Мяукина бодро говорили ему:
— Ну, как дела, Петя? Скоро в Красную армию служить пойдем?—
Петя Мяукин рассеянно подмигивал глазом и загадочно отвечал:
Которые пойдут, а которые, может, и не пойдут... — Это в каком смысле?
— А в таком. В обыкновенном.
— Ну, все-таки, ты объясни: в каком-таком?
— Известно в каком. В религиозно-нравственном — Что-то ты, Петя Мяукни, путаешь.
— Которые путают, а которые, может, и не путают — Да ты объясни, чудак!
— Чего-ж там объяснять? Дело простое. Мне отмщение и аз воздам...
— Чего — чего?
— Того — того. Аз, говорю, воздам. — Ну?
— Вот вам и ну! Воздам и воздам. И, вообще, духоборы. .
— Чего духоборы?
— А того самого... которые молокане...
— Странный ты какой-то сделался. Петя. Вроде малахольный. Может, болит что-нибудь? — Болит, братцы.
— А что именно болит? — Душа болит.
Приятели сокрушенно крутили головой и на ципочках отходили от загадочного Мяукина.
За месяц до призыва Петя Мяукин бросил пить и даже перестал гонять голубей.
По целым дням он пропадал неизвестно где. Несколько раз знакомые видели Петю в вегетарианской столовой и в Румянцевской библиотеке.
За это время Петя похудел, побледнел, стал нежным и гибким, как березка, и только глаза его светились необыкно
венным внутренним светом—вроде как-бы фантастическим пламенем.
На призыв тихий Петя явился минута в минуту. Под мышкой он держал объемистый сверток.
Комиссия быстро рассмотрела стройного, красивого Петю.
— Молодец! — бодро воскликнул председатель, ласково хлопнув его по плечу.—Годен! В кавалерию!
— Я извиняюсь,-скромно опустил глаза Петя,—совесть не позволяет.
— Чего не позволяет?—удивился председатель.
— Служить не позволяет,—вежливо объяснил Петя. — Это в каком смысле не позволяет?
— А в таком смысле не позволяет, что убеждения мои такие.
— Какие такие?
— Религиозные, — тихо, но твердо выговорил Петя, и глаза его вспыхнули неугасимым пламенем веры.
— Да вы, товарищ, собственно кто такой? - заинтересовался председатель.
— Я-с, извините, толстовец. Мне, так сказать, отмщение и аз, так сказать, воздам. А что касается служить на вашей службе, так меня совесть не пускает. Я очень извиняюсь, но служить хоть и очень хочется, а не могу.
— Скажите пожалуйста, - такой молодой, а уже толстовец!-огорчился председатель. - А доказательства у вас есть? — Как же, как же,—засуетился Петя, быстро разверты
вая пакет. - По завету великого старца-с...—скромно прибавил Петя, вздыхая,—мне отмщение и аз воздам. А если вы, то
варищ председатель, все-таки сомневаетесь насчет моих убеждений, то, ради бога, бога ради... проэкзаменуйте по теории.
Петя засуетился, вынул пачку книг и разложил их перед комиссией.
— Всего, можно сказать, Толстого до последней запятой произошел. Как хочете, так и спрашивайте. Хочете—сначала, хочете—с середины, а хочете-с конца. Туды и обратно на зубок знаю. Например, из «Князя Серебряного» могу с любого места наизусть произнести. Или, скажем, роман «Хож
дение по мукам». Опять же «Хромой барин». А что касается драмы в четырех действиях «Заговор императрицы», то, верите ли, еще в 1924 году мы с папашей толстовцем и мамашей толстовкой раз шесть ходили в летний театр смотреть..
Петя обвел комиссию круглыми, честными голубыми глазами.
— Можно идти? - деловито спросил он и быстро надел штаны на пухлые ноги, покрытые персиковой шерстью.
— Годен! В кавалерию! —закричал председатель, корчась от приступа неудержимого хохота. Многие члены комиссии, извиваясь и взвизгивая, ползли под стол.
Вечером Петя печально сидел за ужином и говорил родителям:
— А, между прочим, кто же его знал, что этих самых толстых в СССР, как собак нерезанных! Один, например, Лев Николаевич, старикан с бородой, главный ихний вегетарианец, другой Алексей Константинович, который «Князя Сереб
ряного» выдумал, а третий тоже Алексей, но, понимаешь ты, уж не Константинович, а обратно Николаевич.. Тьфу! И все, главное, графы, сукины дети, буржуи, чтоб они сдохли! По
пили нашей кровушки... Я из-за них, сволочей, может, восемь фунтов в весе потерял!..
— Кушай, Петичка, поправляйся,—ласково говорила мамаша, подкладывая загадочному Пете на тарелку большие телячьи котлеты, и светлые вегетарианские слезы текли по ее трехпудовому лицу, мягкому и коричневому, как вымя.
Старик Саббакин

ЛЮБИМЫЙ СВЯЩЕН НОСЛУЖИТЕЛЬ К

ак получить пенсию? книжке № 2763. К московскому от- Надо ли для этого стать героем делу социального обеспечения Смир
труда, надо ли быть пролетарием. нов также придраться не может.
всю жизнь работавшим на фабрике? MОСО выдало ему бесплатный
инвалидный билет на проезд в трамвае Нет, не обязательно для получения с правом входа с передней площадки.
пенсии быть героем труда, не надо всю Обижаться на МОСО, надо прямо жизнь работать на фабрике.
сказать, Смирнов не может. Отнеслись Надо быть попом. там к священнослужителю с большим Поп Иван Иванович Смирнов, жи- уважением.
тельствующий в Москве по Ново- При этом не надо думать, что Лесному переулку в доме № 14, очень Смирнов скрывал свой сан, что он доволен существующими порядками. обманывал чиновников своим внеш
ним видом, что носил он москво- «Пенсию,-говорит он в прото- швейскую пиджачную тройку.
коле опроса,-я получаю в размере Священнослужитель ничем не по20 руб. регулярно, т.-е. каждый ме- ступился. На переднюю площадку
сяц почта приносит на дом. Ничем, он торжественно подымался в рясе. кроме службы в церкви, не зани- В таком же виде изображен он на маюсь». бесплатном билете.
Смирнов доволен Красно-Преснен- Как говорится — «без бога не до ским Райсобесом, так аккуратно до- порога», в чем и уведомляем МОСО ставляющим ему пенсию на дом, по и Райсобес.