ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

А

леша Безбеднов долго и уныло врал, что состоит кандидатом в члены коллегии защитников и что прием его в коллегию — вопрос двух-трех дней. Сперва Алеше верили, а потом перестали.
С утра до вечера Безбеднов вращался среди писателей, провожал в кино писательских жен, укачивал писательских детишек, а иногда бегал по писательским делам в редакции журналов и, вызывающе стуча палкой, требовал у растерянных бухгалтеров писательский гонорар.
Жил Безбеднов худо. То обстоятельство, что он вообще существовал еще на свете, можно было целиком и полностью приписать доброте писателей, которые его прикармливали и иногда давали немного карманных денег.
... — Вот видите, — сказал я однажды, встретив его, тощего и печального, на бульваре, — видите, до чего вас довело безделье.
— Что же мне делать? — спросил он просто.
— Подумайте хорошенько. Пораскиньте мозгами. Времени у вас много. Не может быть, чтобы взрослый сильный человек не нашел при желании профессии по вкусу. Подбодритесь, Безбеднов. И, ей-богу же, вы еще увидите небо в алмазах, как сказал Антон Павлович Чехов.
— Чехов? — тускло спросил Безбеднов.— Это где же сказал, в записной книжке?
— Нет, Алеша, в «Дяде Ване». Стыдно не знать этого.
Безбеднов вдруг как-то странно посмотрел на меня, мигнул ресничками и спросил:
— Значит, про эти, про алмазы, в чеховской записной книжке ничего не написано?
— Не знаю, Безбеднов, не знаю. Я, должен вам заметить, не специалист по Чехову.
Я не видел Безбеднова целый год. И вдруг...
Я встретил его в кондитерской Моссельпрома. Свежий, пополневший, в приличной толстовке, стоял он возле стойки и поедал пирожные. Я, по привычке, оглянулся, ища глазами
Алешиного мецената. Но мецената, к моему величайшему удивлению, не было.
— Хотите? — спросил Безбеднов, вытирая губы.— Отличные пирожные. Eй-богу. Я угощаю.
— Спасибо, не хочется. Но что с вами произошло? С каких пор?
— Идемте в кино. Я угощаю. Eй-богу. Вот деньги. Сто рублей. По дороге все расскажу.
Он схватил меня за руку и выволок на улицу. — Я начал издаваться. Ей-богу.
— То есть, как это—издаваться? Что вы издаете?
— Я издаюсь, вернее, — печатаюсь в журнале «Северное Сияние». Ей-богу. Что я печатаю? Записную книжку.
— Какую книжку? Я никогда не видел, чтобы вы записывали что-нибудь в записную книжку.
Безбеднов вытащил из кармана журнал, развернул его и сунул мне в руки.
Наверху страницы было написано:
«Из новой записной книжки А. П. Чехова». — Вижу,— сказал я, — но при чем тут вы?
— Читайте! — закричал Безбеднов. — Ей-богу. Скорей читайте. Сами увидите. И я прочел:
« ...Хорошо бы пьесу написать из жизни помещика...» «...Помещика зовут дядей Ваней. Это ясно... » «...Героиня тоскующая девушка:
— Мы еще увидим небо в алмазах. Мы отдохнем, дядя Ваня, мы отдохнем»...
« ...Хорошо бы рассказ написать из жизни врача...» « ...Чудное название для рассказа: «Палата № 6» ... » « ...Фамилия: Навагин...»
« ...Фамилия: Пересолин. Чиновник. Его жену чиновники называют — Пересолила...»
« ...Хорошее название для пьесы: «Вишневый сад»...» «...Думаю съездить на Сахалин. Говорят — интересно...» « ...Не купить ли дачку в Ялте. Знакомые советуют...»
« ...Только что получил возмутительное известие о том, что академия кассировала выборы Максима Горького. Пошлю им обидное письмо...»
«...Прекрасное название для рассказа: «Толстый и тонкий » ...»
«...Только что написал «Жалобную книгу». Знакомые одобрили...»
— Ну, что, похоже?—спросил Безбеднов.
— Свинья вы, Алеша, —ответил я,—самого бы вас за это на Сахалин. Знакомые одобрят.
Безбеднов долго смеялся, мигая ресничками.
— Я уже два отрывка продал,—сказал он, наконец, отдышавшись.—Хочу теперь опубликовать записную книжку Гоголя. Я уже кое-что набросал. Сам Гоголь не догадается. Ей-богу. Вот. Слушайте.
Безбеднов вынул записную книжку и прочел:
«...Хорошо бы съездить в Рим. Говорят — интересно...» « ...Эх, тройка! Птица тройка! Кто тебя выдумал? ..» «...Отличное название для пьесы: «Ревизор» ...»
«...Мне представляется большое полотно под названием «Мертвые души». Фамилия героя—Чичиков...»
« ...Чуден Днепр при тихой погоде...» « ...— А ну, поворотись-ка, сынку!..»
« ...Не понравилось мне что-то вторая часть «Мертвых душ». Не сжечь ли?..»
« ...Сжег. Так-то оно лучше... »
«...Решил написать большое полотно под названием «Война и мир».
— Вы с ума сошли! — крикнул я. — «Война и мир» не Гоголя, а Толстого!
— Вы уверены? — спросил Безбеднов. — Уверен, конечно.
— Гм... Так вы говорите Толстого? Так, так... А, скажите, Толстой... тоже любил записывать свои мысли в записную книжку?
Е в г. Петров

слезай ,— приехали! ПОДАРОК ИЗ КРАСНОДАРА

БУДЬ ГОТОВ К ХУДШЕМУ И

здательство «Работник Просвещения» выпускает серию книг под общим названием «Готовься в ВУЗ».
Одна из этих книг (Н. И. Лобода. «Очерки по истории классовой борьбы в России») ут
верждает относительно I съезда РСДРП,
что «Съезд удалось организовать в 1898 году. 1-го марта этого года в Москве собралось девять представителей с.д. организаций...»
Готовиться в ВУЗ по этой книжке можно, но надо приготовиться также к тому, что в ВУЗ не попадешь, потому что 1-ый съезд был не в Москве, а в Минске.

В П Е Р Е Д И ВЫШЕ! М

ы все еще недооцениваем успехи науки и техники. Между тем она движется вперед гигантскими шагами.
«Наука и Техника», журнал «Красной Газеты», показывает это лучше всего.
На обложке 22-го номера «Науки и Техники» указано:
«6-ой год и з д а н и я».
А на первой странице этого же номера красуется:
«7-ой год издания».
Прогресс поистине невероятный. Мы безусловно недооцениваем успехи «Науки и Техники».

К

двадцатипятилетию со дня смерти Антона Павловича Чехова красно
дарская газета «Красное Знамя››
приготовила небольшой литературный подарок.
Почтили Чехова в номере от 31 мая. В заметке о кулаках газета решила блеснуть эрудицией и напечатала:
«О н и, подобно чеховской унтеp-офицерской вдове, сами себя в ы с е к л и».
Вдова-то, конечно, не чеховская, а как раз гоголевская, из «Ревизора».
Но это yж не столь важно. Главное сделано: на торжественную дату кое-как откликнулись.