Памятник Володарскому.
тым разрешением цвета, с плоскостной и «твердойтрактовкой плоскости.
Когда-то плакат учился у картины, — теперь картина, пробуя спастись, одевается в костюм плаката, — это, однако, лишний раз показывает, до какой степени без
надежны старания реакционеров от живописи продлить существование буржуазного художественного хлама!
Отсюда вовсе нс следует, конечно, что эти старания но представляют никакой опасности для поступатель
ного, действительно прогрессивного развития искусства. Торжествующее старье может надолго затормозить борьбу за новые формы; может запутать нарождающиеся кадры пролетарских художников; может, прикрываясь флером революционности, внести разложение в современное искусство (лучший пример — «Ахрр»).
Поэтому борьба с ним и решительный отпор всем этим гробокопателям становятся со дня на день все более неотложными.
Москва. Б. АРВАТОВ.
К 150-летию со дня казни.
Пугачевский юбилей почти еще не отмечен. Разве что кое-где в газетах. Настоящие «пугачевские дниеще впереди. Готовится роман А. Н. Толстого о Пугачеве. В ходу есенинская поэма «Пугачев». Предстоя
щий театральный сезон уже обеспечен двумя Пугаче
выми — Тренева и Каменского. Последний готовится московским Камерным театром и кое-где читается авто
ром. Треневский «Пугачев» идет в московском Худо
жественном и, судя по статье т. Адонца — в Ленинграде. О постановке есенинской поэмо-драмы пока не слышно.
Пугачеву в русской литературе, как и в истории, не посчастливилось; быть может, повезет ему хотя в театре?
По порядку!
ПУГАЧЕВ ЕСЕНИНА.
Говорить об идеологии есенинского Пугачева «в серьез» — занятие неблагодарное. Какая «идеологияможет быть у автора, представившего Пугачева в виде аркадского пастушка с национально-«мужиковствующимналетом!
„В солончанковое ваше место • Я пришел из дальних стран—
Посмотреть на золото телесное,
На родное золото славян (!).
Слушай, отче! Расскажи мне нежно (!),
Как живет здесь мудрый наш мужик (!), Так же ль он в полях своих прилежно Цедит молоко соломенное ржи?“
Так объясняет яицкому сторожу причину своего появления в Яицком городке Пугачев. А вот, как «нежно» повествует он о пугачевских своих «пережи
ваниях», в связи с екатерининской расправой с «чернью», одному из соратников:
„Мне нравится запах травы, Холодом подожженной,
И сентябрьского листолета протяжный свист. Знаешь ли ты, что осенью медвежонок Смотрит на луну,
Как на вьющийся в ветре лист? Бедные, бедные мятежники!
Вы цвели и шумели, как рожь,
Ваши головы колосьями нежными (!) Раскачивал июльский дождь“.
Чем вам не Эразм Грустилов? Даже умирая, есенинский Пугачев не устает грассировать:
„Дорогие мои!.. Хор... рошие!.
Что случилось? Что случилось? Что случилось?..“
И так далее, и так далее, и так далее. Вот вам и грозный Пугачев с пугачевщиной! Трудно, знаете ли, придумать что-нибудь более пошлое...
Идеология? С идеологией не менее... прилизано и беззаботно. Пугачев, конечно, — богом избранный прекрасный Мститель. За кого? За «императора» и — рикошетом — за «страну». Да, Пугачев Есенина — дворян
ский монархист, тоже по-своему использующий идею
сомозванства, но — только для того, чтоб вырвать эту благородную идею из погромных рук неблагодарной черни. И очистить. Ибо:
„Что ей Петр, злой и дикой ораве! Только камень желанного случая, Чтобы колья погромные правили Над теми, кто грабил и мучил...
тым разрешением цвета, с плоскостной и «твердойтрактовкой плоскости.
Когда-то плакат учился у картины, — теперь картина, пробуя спастись, одевается в костюм плаката, — это, однако, лишний раз показывает, до какой степени без
надежны старания реакционеров от живописи продлить существование буржуазного художественного хлама!
Отсюда вовсе нс следует, конечно, что эти старания но представляют никакой опасности для поступатель
ного, действительно прогрессивного развития искусства. Торжествующее старье может надолго затормозить борьбу за новые формы; может запутать нарождающиеся кадры пролетарских художников; может, прикрываясь флером революционности, внести разложение в современное искусство (лучший пример — «Ахрр»).
Поэтому борьба с ним и решительный отпор всем этим гробокопателям становятся со дня на день все более неотложными.
Москва. Б. АРВАТОВ.
Пугачев на сцене.
К 150-летию со дня казни.
Пугачевский юбилей почти еще не отмечен. Разве что кое-где в газетах. Настоящие «пугачевские дниеще впереди. Готовится роман А. Н. Толстого о Пугачеве. В ходу есенинская поэма «Пугачев». Предстоя
щий театральный сезон уже обеспечен двумя Пугаче
выми — Тренева и Каменского. Последний готовится московским Камерным театром и кое-где читается авто
ром. Треневский «Пугачев» идет в московском Худо
жественном и, судя по статье т. Адонца — в Ленинграде. О постановке есенинской поэмо-драмы пока не слышно.
Пугачеву в русской литературе, как и в истории, не посчастливилось; быть может, повезет ему хотя в театре?
По порядку!
ПУГАЧЕВ ЕСЕНИНА.
Говорить об идеологии есенинского Пугачева «в серьез» — занятие неблагодарное. Какая «идеологияможет быть у автора, представившего Пугачева в виде аркадского пастушка с национально-«мужиковствующимналетом!
„В солончанковое ваше место • Я пришел из дальних стран—
Посмотреть на золото телесное,
На родное золото славян (!).
Слушай, отче! Расскажи мне нежно (!),
Как живет здесь мудрый наш мужик (!), Так же ль он в полях своих прилежно Цедит молоко соломенное ржи?“
Так объясняет яицкому сторожу причину своего появления в Яицком городке Пугачев. А вот, как «нежно» повествует он о пугачевских своих «пережи
ваниях», в связи с екатерининской расправой с «чернью», одному из соратников:
„Мне нравится запах травы, Холодом подожженной,
И сентябрьского листолета протяжный свист. Знаешь ли ты, что осенью медвежонок Смотрит на луну,
Как на вьющийся в ветре лист? Бедные, бедные мятежники!
Вы цвели и шумели, как рожь,
Ваши головы колосьями нежными (!) Раскачивал июльский дождь“.
Чем вам не Эразм Грустилов? Даже умирая, есенинский Пугачев не устает грассировать:
„Дорогие мои!.. Хор... рошие!.
Что случилось? Что случилось? Что случилось?..“
И так далее, и так далее, и так далее. Вот вам и грозный Пугачев с пугачевщиной! Трудно, знаете ли, придумать что-нибудь более пошлое...
Идеология? С идеологией не менее... прилизано и беззаботно. Пугачев, конечно, — богом избранный прекрасный Мститель. За кого? За «императора» и — рикошетом — за «страну». Да, Пугачев Есенина — дворян
ский монархист, тоже по-своему использующий идею
сомозванства, но — только для того, чтоб вырвать эту благородную идею из погромных рук неблагодарной черни. И очистить. Ибо:
„Что ей Петр, злой и дикой ораве! Только камень желанного случая, Чтобы колья погромные правили Над теми, кто грабил и мучил...