номических отношений и все большего вовлечения в кругооборот культуры новых социальных слоев, постепенно привела к измельчанию искусств. И не столько потому, что этим новым слоям приходилось догонять своих более искушенных в ху
дожественном творчестве предшественников, сколько потому, что самая природа известных нам видов искусств оказалась не столь эластичной, не столь растяжимой, чтобы охватить значительно расширившуюся периферию. Если, скажем, изобрази
тельное творчество в лучших своих образцах могло войти в повседневный быт немногочисленного зажиточного класса, то ответить на социаль
ный заказ пролетариата войти в его жизненный обиход оно просто физически не может. По до
роге к пролетариату изо в наиболее добротной своей части осядет в музеях, просеется же чрез консервирующий фильтр лишь в виде скверной олеографии, лубка, грубо штампованной статуэтки. Театр на этом пути, имеет тенденцию к превращению в убогую, немощную халтуру. Музыка про
сачивается в качестве испорченной городской песни с явным налетом цыганщины. Таким обра
зом как только исторически сложившиеся виды искусства пытаются перенести в плоскость, по объему своему не отвечающую мощности их художественных средств (а это и есть сущность демо
кратизации), как сейчас же сказывается бессилие старых формаций художественно-творческой мысли объять открывающиеся новые социальные горизонты.
Не экранное искусство породило производство фильм, а, наоборот, изобретение способа записы
вать и воспроизводить движение на экране дало толчок к необычайно быстрому развитию киноискусства, совершившемуся на нашей памяти. Та
кие же широкие, но менее использованные нами перспективы открывает изобретение радиовещания. Несомненно, что за радио такое же огром
ное художественное будущее, как и за кино. В области звуковых искусств радио призвано сыграть такую же большую роль в истории челове
чества, как кино в области искусств зрительных. Если искусство экрана все более вытесняет в мас
совом потреблении театр (против цифр ничего пе скажешь), то радиовещание такой же участью грозит концертной эстраде. По сравнению с про
дукционной мощью кино и радио — нынешние театр и эстрада так же малосильны, как какой-нибудь ручной станок перед электромотором. Совершенно несомненно, что за кино и радио имеются такие огромные преимущества в смысле охвата колос
сальных аудиторий, что театру и эстраде рано или поздно придется признать первенство за своими конкурентами.
Эпоха радио и кино на нас надвигается со стремительной быстротой. Рождающуюся новую обстановку художественного творчества необходи
мо трезво учесть. Это имеет особое значение у нас в СССР. В нашей необъятной стране кино и радио призваны сыграть огромную культурную роль. В своем культурном строительстве мы ни в каком случае не должны упускать этого из ви
ду. Кинофикация и радиофикация нашего Союза— неотложная задача. К ней должны быть устре
млены все наши художественные помыслы, все усилия нашей творческой энергии. На эти два
фронта должны быть мобилизованы лучшие наши работники искусств.
Делаем ли однако мы что-нибудь значительное в этом направлении? Пока, надо признаться, очень мало. У нас имеются более или менее за
метные достижения в области советского кино, достижения, признанные даже Западом (последняя сенсация эйзенштейновского „Броненосца Потемкина ). Но можем ли мы похвастаться особенными успехами в области деревенского кино? Изу
чили ли мы деревенского зрителя, наладили ли как следует регулярную кино-работу в деревне? На все эти вопросы приходится пока ответить отрицательно. Мы только еще приступаем к кинофикации всей страны. Кино в наших крестьян
ских селениях — все еще диковинка, редкость. Оно еще не вошло в деревенский обиход.
Еще в большей степени мы отстаем в радиопередаче. Это — еще едва намечающаяся плоскость нашей культурной работы. Область, к которой мы относимся пока недостаточно серьезно. Если экра
ны мы все еще наводняем в большинстве негодной заграничной завалью, то не в лучшем положении находится и наше радиовещание, программы которого нуждаются в кардинальном проветривании.
В частности, что касается воздушных концертов, то тут не только администраторы, но и наши музыканты несут одинаковую моральную ответственность за звуковой мусор, разносимый радио-волнами. Музыкальные исполнители, привык
шие лицом к лицу сталкиваться с своей аудито
рией, психологически никак не могут осознать своей огромной художественной роли, выступая пред невидимым слушателем. Они до сих пор не усвоили себе аналогии между собою и кино-актером, который также играет пред невидимым зрителем.
Как на второстепенный род исполнительской продукции, смотрят на радиовещание и наши композиторы. Изучают ли они особенности радио-передачи, стараются ли выработать такой исполни
тельский аппарат, который наилучшим образом отвечал бы условиям трансляции, изобретаются ли инструменты, по своему тембру наиболее подходящие для передачи их звука на расстояние? Странно подумать! Как будто наши музыкальные авторы мало интересуются возможностью демонстрировать свои произведения перед миллионной ауди
торией! Сила инерции так велика, что их попрежнему прельщают душные и тесные закрытые городские концертные залы и ни мало не соблаз
няет перспектива быть услышанным одновременно
в десятках и сотнях городских и деревенских пунктов.
От этой косности пора бы освободиться. Пора бы приняться за качественное улучшение нашей радиопередачи, за сочинение специальных компо
зиций для трансляции, за изучение радио-слушателей. Во всем этом могли бы существенно помочь многочисленные постоянно растущие общества друзей радио.
Советская музыкальная общественность должна крепко взяться за радиофикацию Союза и направить всю свою энергию на новый фронт художе
ственной работы, имеющий пред собою такое огромное будущее.
дожественном творчестве предшественников, сколько потому, что самая природа известных нам видов искусств оказалась не столь эластичной, не столь растяжимой, чтобы охватить значительно расширившуюся периферию. Если, скажем, изобрази
тельное творчество в лучших своих образцах могло войти в повседневный быт немногочисленного зажиточного класса, то ответить на социаль
ный заказ пролетариата войти в его жизненный обиход оно просто физически не может. По до
роге к пролетариату изо в наиболее добротной своей части осядет в музеях, просеется же чрез консервирующий фильтр лишь в виде скверной олеографии, лубка, грубо штампованной статуэтки. Театр на этом пути, имеет тенденцию к превращению в убогую, немощную халтуру. Музыка про
сачивается в качестве испорченной городской песни с явным налетом цыганщины. Таким обра
зом как только исторически сложившиеся виды искусства пытаются перенести в плоскость, по объему своему не отвечающую мощности их художественных средств (а это и есть сущность демо
кратизации), как сейчас же сказывается бессилие старых формаций художественно-творческой мысли объять открывающиеся новые социальные горизонты.
Не экранное искусство породило производство фильм, а, наоборот, изобретение способа записы
вать и воспроизводить движение на экране дало толчок к необычайно быстрому развитию киноискусства, совершившемуся на нашей памяти. Та
кие же широкие, но менее использованные нами перспективы открывает изобретение радиовещания. Несомненно, что за радио такое же огром
ное художественное будущее, как и за кино. В области звуковых искусств радио призвано сыграть такую же большую роль в истории челове
чества, как кино в области искусств зрительных. Если искусство экрана все более вытесняет в мас
совом потреблении театр (против цифр ничего пе скажешь), то радиовещание такой же участью грозит концертной эстраде. По сравнению с про
дукционной мощью кино и радио — нынешние театр и эстрада так же малосильны, как какой-нибудь ручной станок перед электромотором. Совершенно несомненно, что за кино и радио имеются такие огромные преимущества в смысле охвата колос
сальных аудиторий, что театру и эстраде рано или поздно придется признать первенство за своими конкурентами.
Эпоха радио и кино на нас надвигается со стремительной быстротой. Рождающуюся новую обстановку художественного творчества необходи
мо трезво учесть. Это имеет особое значение у нас в СССР. В нашей необъятной стране кино и радио призваны сыграть огромную культурную роль. В своем культурном строительстве мы ни в каком случае не должны упускать этого из ви
ду. Кинофикация и радиофикация нашего Союза— неотложная задача. К ней должны быть устре
млены все наши художественные помыслы, все усилия нашей творческой энергии. На эти два
фронта должны быть мобилизованы лучшие наши работники искусств.
Делаем ли однако мы что-нибудь значительное в этом направлении? Пока, надо признаться, очень мало. У нас имеются более или менее за
метные достижения в области советского кино, достижения, признанные даже Западом (последняя сенсация эйзенштейновского „Броненосца Потемкина ). Но можем ли мы похвастаться особенными успехами в области деревенского кино? Изу
чили ли мы деревенского зрителя, наладили ли как следует регулярную кино-работу в деревне? На все эти вопросы приходится пока ответить отрицательно. Мы только еще приступаем к кинофикации всей страны. Кино в наших крестьян
ских селениях — все еще диковинка, редкость. Оно еще не вошло в деревенский обиход.
Еще в большей степени мы отстаем в радиопередаче. Это — еще едва намечающаяся плоскость нашей культурной работы. Область, к которой мы относимся пока недостаточно серьезно. Если экра
ны мы все еще наводняем в большинстве негодной заграничной завалью, то не в лучшем положении находится и наше радиовещание, программы которого нуждаются в кардинальном проветривании.
В частности, что касается воздушных концертов, то тут не только администраторы, но и наши музыканты несут одинаковую моральную ответственность за звуковой мусор, разносимый радио-волнами. Музыкальные исполнители, привык
шие лицом к лицу сталкиваться с своей аудито
рией, психологически никак не могут осознать своей огромной художественной роли, выступая пред невидимым слушателем. Они до сих пор не усвоили себе аналогии между собою и кино-актером, который также играет пред невидимым зрителем.
Как на второстепенный род исполнительской продукции, смотрят на радиовещание и наши композиторы. Изучают ли они особенности радио-передачи, стараются ли выработать такой исполни
тельский аппарат, который наилучшим образом отвечал бы условиям трансляции, изобретаются ли инструменты, по своему тембру наиболее подходящие для передачи их звука на расстояние? Странно подумать! Как будто наши музыкальные авторы мало интересуются возможностью демонстрировать свои произведения перед миллионной ауди
торией! Сила инерции так велика, что их попрежнему прельщают душные и тесные закрытые городские концертные залы и ни мало не соблаз
няет перспектива быть услышанным одновременно
в десятках и сотнях городских и деревенских пунктов.
От этой косности пора бы освободиться. Пора бы приняться за качественное улучшение нашей радиопередачи, за сочинение специальных компо
зиций для трансляции, за изучение радио-слушателей. Во всем этом могли бы существенно помочь многочисленные постоянно растущие общества друзей радио.
Советская музыкальная общественность должна крепко взяться за радиофикацию Союза и направить всю свою энергию на новый фронт художе
ственной работы, имеющий пред собою такое огромное будущее.