в сцене разгрузки парохода — и дает целую серию интересных, характерных и экзотических танцев — в том числе прекрасную пляску советских моряков, - то во 2-м „клас
сическом“ и 3-м актах подобным попыткам или вовсе нет места, или они столь незначительны и редки, что их не замечаешь. Отмеченные удачные моменты в 1-м акте—
вместе с тем лучшие и свежие страницы музыки „Мака“. Вне этих „оазисов“ музыка удручающе однотонна по колориту, однообразна и банально „балетна“ по содержанию.
Музыка эта не знает ярких, четких „характеристик“ действующих лиц, имеющиеся же — туманны и расплыв
чаты и абсолютно не „раскрывают“ своих героев, не подчеркивают, не углубляют их „сущности“. В памяти остается лишь две из них: 1) характеристика советских моряков, построенная на мотиве уличной городской песни „Яблочко, да куда котишься...“ и 2) характеристика главной героини Тая-Хоа.
Использование „Яблочка“ в музыке следует отметить, как внедрение нового, резко контрастирующего со всем остальным стилем музыки материала. На „Яблочке“ построен отмеченный уже танец совматросов — кстати сказать, весьма напоминающий „пляску кучеров“ из „Пет
рушки“ (говорится отнюдь не в плане осуждения). К сожалению, эта „характеристика“ в дальнейшем не получает должного развития. Насколько удачна мысль с „Яблоч
ком“, настолько же ложным, надуманным и крикливопретенциозным является использование — в качестве темы капитана советского судна — мотива „Интернационала“. Мало обоснованным, неподготовленным всем предыдущим представляется и финальное проведение „Интернационала“, к тому же сделанное в партитуре чрезвычайно неудачно (нудные секвенцо-образные повышающиеся ходы). Что касается тем „характерных“ Тая-Хоа, то они запомина
ются отнюдь не столько по своей яркости — они в доста
точной мере невыразительны,—сколько в результате бесчисленных проведений и варьирования этих тем на протяжении всего спектакля. Они берут не качеством, а количеством.
„Китайские“ элементы в этой характеристике, как и во всей музыке и постановке „Мака“, весьма условны и приблизительны и о подлинном Китае в состоянии дать весьма слабое представление. Взятые композитором китайские темы даны в такой „обработке“, которая абсолютно нивеллирует их и лишает эти темы всего харак
терного. Инструментовка балета — мало красочна и грузна. Чрезмерно тяжелит ее по специфически балетным соображениям и заданиям (четкая ритмовка, твердый метр, необходимое в балете „скандирование“ отдельных долей такта) дирижер Файер, ведущий спектакль темпераментно, с увлечением и несомненным мастерством.
ГР.
„Учительская газета“ подняла вопрос о созыве всесоюзного съезда педагогов-словесников. Эту инициативу необходимо всячески приветствовать и поддержать.
Основные предпосылки для успешной работы съезда как раз теперь—налицо. Зимою 1925 — 1926 гг., в связи с разработкой новых школьных программ по литературе, в Гус‘е развернулась обширная и интереснейшая дискус
сию. Были заслушаны доклады А. В. Луначарского, П.Н.Сакулина, В. Ф. Переверзева, И. С. Гроссмана-Рощина, автора этих строк и др. В прениях участвовал ряд видных литературоведов и педагогов. Эта дискуссия нако
пила богатейший материал, ждущий проработки, популяризации, развитая.
С другой стороны, последний съезд педагогов-словесников имел место в декабре 1916 — январе 1917 гг. За это время революция совершилась не только в стране, но и в преподавании литературы. Глубоко вкоренившиеся идеалистические навыки должны были капитули
ровать перед социалистическим методом. Этот резкий ме
тодологический перелом не мог не сопровождаться рядом чрезвычайно болезненных явлений, вывихов, отклонений. Достаточно назвать гегемонию пресловутой вуль
гарной иллюстративности: литература изучалась не как специфическое выражение классовой психологии, а как собрание бытовых иллюстраций к различным эко
номическим структурам. Только последняя дискуссия в Гусъе теоретически нанесла смертельный удар этой иллюстративности. А на практике, вероятно, с ней придется еще побороться.
Съезд нужен, съезд необходим. Основные его задачи лежат, конечно, в плоскости методики. Подыто
жить гигантский опыт преподаванию литературы за 10 лет революции, со всеми его провалами и достижениями, и, отправляясь от этого опыта, сообща наметить дальнейшие пути, сообща разработать методику преподавания литературы — задачи первостепенной важности.
В частности, съезд позволил бы поставить на твердую почву дело изучения в школе современной литературы.
Одним из боевых вопросов съезда словесников 1917 г. был вопрос о включении и в школьные программы новейшей по тем временам литературы (символизм и т. д.). Такое включение было одним из боевых лозунгов пере
довой части съезда. Сейчас литература Октябрьской эпохи, разумеется, в программах значится, но на практике—что греха таить! — не так уж редко состоит на положению не
любимого дитяти. Место этой литературы в общих праграммах по литературе и методы ее прохождения должны быть определены со всей полнотой и точностью. Особого внимания заслуживает вопрос о пролетарской литературе в школе.
Съезд должен смело взглянуть в глаза всем трудностям, стоящим перед педагогом-словесником, выявить их общими силами и сообща наметить пути преодоления.
А трудностей таких — несчетное множество. Здесь укажем на отсутствие соответствующих учебников и хрестоматий. В деле выработки нужного типа школьных пособий по литературе съезд может сыграть огромную роль.
Но волей-неволей съезд был бы вынужден перейти границы методики и вступить на территорию методологии марксистского литературоведения. Недаром на съезде словесников 1917 г. оживленно дебатировались методологические проблемы, и этот съезд является не только
вехой на пути школы, но и важной ступенькой в истории литературоведения. Недаром во время прошлогод
ней дискуссии в Гусъе были затронуты едва ли не все основные проблемы марксистского искусствознанию. Как может быть разработана методика преподаванию литературы, если под нее не будет подведена незыблемая методологическая база? Проблемы содержания и формы, марк
систской поэтики, социологии стиля, вопросы выработки твердой схемы историю русской литературы и т. д., - все это должно стоять в поле внимания съезда, наряду с вопросами педагогического порядка. И думается, что осно
вательная постановка и обсуждение этих проблем на съезде, с участием педагогов и всех основных сил марк
систского литературоведения, весьма и весьма оплодотворит науку о литературе.
Таким образом, в созыве съезда заинтересованы не только педагоги-словесники, но и все работники литера
турного поля. Заинтересованы в нем и пролетарские писатели. Если вопрос о читателе всегда стоял и стоит в центре внимания пролетарской литературы, то последняя не может безразлично отнестись и к вопросу об изу
чению ее продукции в школе. ВАПП и ее местные
организации должны поддержать мысль о созыве съезда словесников и принять коллективное участие в его подготовке и проведении. Г. ЛЕЛЕВИЧ
КЛИНЦЫ
Труппа драмтеатра.
сическом“ и 3-м актах подобным попыткам или вовсе нет места, или они столь незначительны и редки, что их не замечаешь. Отмеченные удачные моменты в 1-м акте—
вместе с тем лучшие и свежие страницы музыки „Мака“. Вне этих „оазисов“ музыка удручающе однотонна по колориту, однообразна и банально „балетна“ по содержанию.
Музыка эта не знает ярких, четких „характеристик“ действующих лиц, имеющиеся же — туманны и расплыв
чаты и абсолютно не „раскрывают“ своих героев, не подчеркивают, не углубляют их „сущности“. В памяти остается лишь две из них: 1) характеристика советских моряков, построенная на мотиве уличной городской песни „Яблочко, да куда котишься...“ и 2) характеристика главной героини Тая-Хоа.
Использование „Яблочка“ в музыке следует отметить, как внедрение нового, резко контрастирующего со всем остальным стилем музыки материала. На „Яблочке“ построен отмеченный уже танец совматросов — кстати сказать, весьма напоминающий „пляску кучеров“ из „Пет
рушки“ (говорится отнюдь не в плане осуждения). К сожалению, эта „характеристика“ в дальнейшем не получает должного развития. Насколько удачна мысль с „Яблоч
ком“, настолько же ложным, надуманным и крикливопретенциозным является использование — в качестве темы капитана советского судна — мотива „Интернационала“. Мало обоснованным, неподготовленным всем предыдущим представляется и финальное проведение „Интернационала“, к тому же сделанное в партитуре чрезвычайно неудачно (нудные секвенцо-образные повышающиеся ходы). Что касается тем „характерных“ Тая-Хоа, то они запомина
ются отнюдь не столько по своей яркости — они в доста
точной мере невыразительны,—сколько в результате бесчисленных проведений и варьирования этих тем на протяжении всего спектакля. Они берут не качеством, а количеством.
„Китайские“ элементы в этой характеристике, как и во всей музыке и постановке „Мака“, весьма условны и приблизительны и о подлинном Китае в состоянии дать весьма слабое представление. Взятые композитором китайские темы даны в такой „обработке“, которая абсолютно нивеллирует их и лишает эти темы всего харак
терного. Инструментовка балета — мало красочна и грузна. Чрезмерно тяжелит ее по специфически балетным соображениям и заданиям (четкая ритмовка, твердый метр, необходимое в балете „скандирование“ отдельных долей такта) дирижер Файер, ведущий спектакль темпераментно, с увлечением и несомненным мастерством.
ГР.
ЗА ВСЕСОЮЗНЫЙ СЪЕЗД СЛОВЕСНИКОВ!
„Учительская газета“ подняла вопрос о созыве всесоюзного съезда педагогов-словесников. Эту инициативу необходимо всячески приветствовать и поддержать.
Основные предпосылки для успешной работы съезда как раз теперь—налицо. Зимою 1925 — 1926 гг., в связи с разработкой новых школьных программ по литературе, в Гус‘е развернулась обширная и интереснейшая дискус
сию. Были заслушаны доклады А. В. Луначарского, П.Н.Сакулина, В. Ф. Переверзева, И. С. Гроссмана-Рощина, автора этих строк и др. В прениях участвовал ряд видных литературоведов и педагогов. Эта дискуссия нако
пила богатейший материал, ждущий проработки, популяризации, развитая.
С другой стороны, последний съезд педагогов-словесников имел место в декабре 1916 — январе 1917 гг. За это время революция совершилась не только в стране, но и в преподавании литературы. Глубоко вкоренившиеся идеалистические навыки должны были капитули
ровать перед социалистическим методом. Этот резкий ме
тодологический перелом не мог не сопровождаться рядом чрезвычайно болезненных явлений, вывихов, отклонений. Достаточно назвать гегемонию пресловутой вуль
гарной иллюстративности: литература изучалась не как специфическое выражение классовой психологии, а как собрание бытовых иллюстраций к различным эко
номическим структурам. Только последняя дискуссия в Гусъе теоретически нанесла смертельный удар этой иллюстративности. А на практике, вероятно, с ней придется еще побороться.
Съезд нужен, съезд необходим. Основные его задачи лежат, конечно, в плоскости методики. Подыто
жить гигантский опыт преподаванию литературы за 10 лет революции, со всеми его провалами и достижениями, и, отправляясь от этого опыта, сообща наметить дальнейшие пути, сообща разработать методику преподавания литературы — задачи первостепенной важности.
В частности, съезд позволил бы поставить на твердую почву дело изучения в школе современной литературы.
Одним из боевых вопросов съезда словесников 1917 г. был вопрос о включении и в школьные программы новейшей по тем временам литературы (символизм и т. д.). Такое включение было одним из боевых лозунгов пере
довой части съезда. Сейчас литература Октябрьской эпохи, разумеется, в программах значится, но на практике—что греха таить! — не так уж редко состоит на положению не
любимого дитяти. Место этой литературы в общих праграммах по литературе и методы ее прохождения должны быть определены со всей полнотой и точностью. Особого внимания заслуживает вопрос о пролетарской литературе в школе.
Съезд должен смело взглянуть в глаза всем трудностям, стоящим перед педагогом-словесником, выявить их общими силами и сообща наметить пути преодоления.
А трудностей таких — несчетное множество. Здесь укажем на отсутствие соответствующих учебников и хрестоматий. В деле выработки нужного типа школьных пособий по литературе съезд может сыграть огромную роль.
Но волей-неволей съезд был бы вынужден перейти границы методики и вступить на территорию методологии марксистского литературоведения. Недаром на съезде словесников 1917 г. оживленно дебатировались методологические проблемы, и этот съезд является не только
вехой на пути школы, но и важной ступенькой в истории литературоведения. Недаром во время прошлогод
ней дискуссии в Гусъе были затронуты едва ли не все основные проблемы марксистского искусствознанию. Как может быть разработана методика преподаванию литературы, если под нее не будет подведена незыблемая методологическая база? Проблемы содержания и формы, марк
систской поэтики, социологии стиля, вопросы выработки твердой схемы историю русской литературы и т. д., - все это должно стоять в поле внимания съезда, наряду с вопросами педагогического порядка. И думается, что осно
вательная постановка и обсуждение этих проблем на съезде, с участием педагогов и всех основных сил марк
систского литературоведения, весьма и весьма оплодотворит науку о литературе.
Таким образом, в созыве съезда заинтересованы не только педагоги-словесники, но и все работники литера
турного поля. Заинтересованы в нем и пролетарские писатели. Если вопрос о читателе всегда стоял и стоит в центре внимания пролетарской литературы, то последняя не может безразлично отнестись и к вопросу об изу
чению ее продукции в школе. ВАПП и ее местные
организации должны поддержать мысль о созыве съезда словесников и принять коллективное участие в его подготовке и проведении. Г. ЛЕЛЕВИЧ
КЛИНЦЫ
Труппа драмтеатра.