Признавая художественные достоинства вещи, Энгельс решительно осуждает ее за антидемократические тенденции. Зато Энгельсу нравится
„в „Детях Гемона“ дерзкая самонадеянность, неукротимый дух оппозиции, который с юноше
ской силой противостоит абсолютному, тиранническому могуществу Карла Великого и не боится мстить собственноручно, даже на глазах госу
даря, за испытанное оскорбление. В народных книгах должен царить подобный юношеский дух, из-за него можно не обращать внимания на мно
гие недостатки. Но где найти его в „Гризельдис“ и родственных ей вещах?
Что касается до истории «Тристана и Изольды», то
„в народной книге весь рассказ сводится к оправданию нарушения супружеской верности — и оставлять это так в руках народа рискованно . В заключение Энгельс вновь подчеркивает:
„Как недостаточна эта литература, если рассматривать ее с точки зрения интересов народа, а не интересов поэзии .
«С точки зрения интересов народа» подходит Энгельс к народной литературе. Правда, в заключение он добавляет:
„Эти старые народные книги, с их старинной речью, с их опечатками и плохими гравюрами обладают для меня исключительной поэтической прелестью. Они меня уносят из нашего взвинчен
ного времени, с его современными „состояниями, сумбуром и тонкими взаимоотношениями в другой мир, который гораздо ближе к природе .
Но сейчас же, вслед за этим, следует последний абзац статьи:
„Но об этом здесь не может быть речи. Правда, главный аргумент Тика заключался в этой по
этической прелести, но что значит авторитет Тика, Герреса и всех прочих романтиков, когда разум говорит против него и когда дело идет о немецком народе .
«Интересы народа» выше «интересов поэзии», выше «исключительной поэтической прелести», если те и другие вступают в коллизию, — что однако совсем но обя
зательно. Заслуживающая своего названия литература но
должна грешить против интересов народа, но должна обладать и поэтической прелестью.
В. БЫСТРЯНСКИЙ.
(Продолжение следует).
В «Советском Кино» (№ 2-3) Л. Сабанеев исследует вопрос о музыке В КИНО.
Отвергая бездарную и безграмотную «самодельную кустарщину» кино-таперов, автор требует для каждого сценария специально смонтированного музыкального материала. А затем —
необходимо приспособить механические инструменты для кино, необходимо организовать производство кино-музыки в виде точных ком
позиций, необходимо их запечатлеть в валиках механических инструментов и разбросать эти валики но миру, как и кино-ленты, — только тогда кино-музыка сможет достигнуть, в союзе с самим кино, своего настоящего социального и художественного значения — значения массового искусства.
В части, касающейся нужности механизации киномузыки — это боспоно. Но вопрос: какую музыку «пу
скать» в кино-иллюстрацию? Л. Сабанеев подсказывает, что —
чуткий художник может всегда приспособить без всякого искажения шедевры старинной
музыки к кинематографическому зрелищу и тем сделать их, так сказать, доступными массе, как бы растолковать их путем образов зрелища...
Непонятно, почему массы должны воспитываться на «старинной» музыке.
С другой стороны, еще вопрос: годится ли для иллюстрации «шедевр»? Очень сомнительно. Сам тов. Саба
неев, по поводу танцев под Бетховена и Шопена, както имел случай задуматься над этим вопросом.
Л. Сабанеев идет дальше,—он говорит о возможности «пронизания» музыки кинематографическими видениями:
что же может быть лучшей программой к музыке, — восклицает он, — как не эти образы под музыку, проносящиеся и как бы олицетворяющие все то, что в неопределенных чисто чув
ственных тонах дает музыкальный язык.
Это еще более сомнительно. Разве «Полет валкирий» написан не «с таким расчетом», чтобы «заме
нить» любой изобразительный образ? И разве сила вагнеровского шедевра — не в этой «неопределенности»? Разве в нем движения и огромности проносящихся
«неопределенных» образов не безмерно больше, чем может дать конкретный кино-образ?..
Музыка для кино должна быть какая-то специальная, — ну вот, все равно как для сопровождения танца нужен не шедевр (сам, так сказать, себе довлеющий), а «дансантная» музыка.
И кто знает? — может быть, как раз к «самодельной кустарщине» и полезно прислушаться. Как ни «презренны» кино-таперы, но они работают на живом
материале и кое-что в вопросе, какова должна быть киио-музыка — все-таки смыслят, — хотя бы и интуитивно.
* * *
«Искусство Трудящимся» (№ 37) взяло на себя неблагодарную задачу сосватать с «искусством трудящихся» Александра Блока.
Блоку приписывают пропаганду теории «искусства для искусства»? Ничего подобного:
В целом ряде статей, написанных Блоком, в его дневнике, наконец, - в самих его стихотво
рениях мы находим определенные указания на то, что к эстетической теории „искусства для искусства поэт относился совершенно иначе.
По правде говоря, жиденькая статейка журнала этого но доказывает. Вместо «целого ряда статей»— приводится случайная цитатка от 1908 года; «стихотворения» — не указано ни одного; выдержка из дневника — от 1919 года, когда, как известно, поэт нахо
дился под кратковременным влиянием революции,— в частности, под обаянием лево эсеровской (народни
ческой) идеологии. Таким — народником и идеалистом — Блок себя показывает и в приводимом отрывке из дневника.
По какой же причине шум? Оказывается, «Искусство Трудящимся» поминает четвертую годовщину со дня смерти Блока.
Увы — «нашим» журналу так и не удалось сделать рыцаря Прекрасной Дамы. При всем высоком мастер
стве, его искусство останется навсегда чуждо трудящимся, — и «Искусству Трудящимся» нет никаких осно
ваний ежегодно воздыхать. Да еще — с портретом на обложке...
„в „Детях Гемона“ дерзкая самонадеянность, неукротимый дух оппозиции, который с юноше
ской силой противостоит абсолютному, тиранническому могуществу Карла Великого и не боится мстить собственноручно, даже на глазах госу
даря, за испытанное оскорбление. В народных книгах должен царить подобный юношеский дух, из-за него можно не обращать внимания на мно
гие недостатки. Но где найти его в „Гризельдис“ и родственных ей вещах?
Что касается до истории «Тристана и Изольды», то
„в народной книге весь рассказ сводится к оправданию нарушения супружеской верности — и оставлять это так в руках народа рискованно . В заключение Энгельс вновь подчеркивает:
„Как недостаточна эта литература, если рассматривать ее с точки зрения интересов народа, а не интересов поэзии .
«С точки зрения интересов народа» подходит Энгельс к народной литературе. Правда, в заключение он добавляет:
„Эти старые народные книги, с их старинной речью, с их опечатками и плохими гравюрами обладают для меня исключительной поэтической прелестью. Они меня уносят из нашего взвинчен
ного времени, с его современными „состояниями, сумбуром и тонкими взаимоотношениями в другой мир, который гораздо ближе к природе .
Но сейчас же, вслед за этим, следует последний абзац статьи:
„Но об этом здесь не может быть речи. Правда, главный аргумент Тика заключался в этой по
этической прелести, но что значит авторитет Тика, Герреса и всех прочих романтиков, когда разум говорит против него и когда дело идет о немецком народе .
«Интересы народа» выше «интересов поэзии», выше «исключительной поэтической прелести», если те и другие вступают в коллизию, — что однако совсем но обя
зательно. Заслуживающая своего названия литература но
должна грешить против интересов народа, но должна обладать и поэтической прелестью.
В. БЫСТРЯНСКИЙ.
(Продолжение следует).
В «Советском Кино» (№ 2-3) Л. Сабанеев исследует вопрос о музыке В КИНО.
Отвергая бездарную и безграмотную «самодельную кустарщину» кино-таперов, автор требует для каждого сценария специально смонтированного музыкального материала. А затем —
необходимо приспособить механические инструменты для кино, необходимо организовать производство кино-музыки в виде точных ком
позиций, необходимо их запечатлеть в валиках механических инструментов и разбросать эти валики но миру, как и кино-ленты, — только тогда кино-музыка сможет достигнуть, в союзе с самим кино, своего настоящего социального и художественного значения — значения массового искусства.
В части, касающейся нужности механизации киномузыки — это боспоно. Но вопрос: какую музыку «пу
скать» в кино-иллюстрацию? Л. Сабанеев подсказывает, что —
чуткий художник может всегда приспособить без всякого искажения шедевры старинной
музыки к кинематографическому зрелищу и тем сделать их, так сказать, доступными массе, как бы растолковать их путем образов зрелища...
Непонятно, почему массы должны воспитываться на «старинной» музыке.
С другой стороны, еще вопрос: годится ли для иллюстрации «шедевр»? Очень сомнительно. Сам тов. Саба
неев, по поводу танцев под Бетховена и Шопена, както имел случай задуматься над этим вопросом.
Л. Сабанеев идет дальше,—он говорит о возможности «пронизания» музыки кинематографическими видениями:
что же может быть лучшей программой к музыке, — восклицает он, — как не эти образы под музыку, проносящиеся и как бы олицетворяющие все то, что в неопределенных чисто чув
ственных тонах дает музыкальный язык.
Это еще более сомнительно. Разве «Полет валкирий» написан не «с таким расчетом», чтобы «заме
нить» любой изобразительный образ? И разве сила вагнеровского шедевра — не в этой «неопределенности»? Разве в нем движения и огромности проносящихся
«неопределенных» образов не безмерно больше, чем может дать конкретный кино-образ?..
Музыка для кино должна быть какая-то специальная, — ну вот, все равно как для сопровождения танца нужен не шедевр (сам, так сказать, себе довлеющий), а «дансантная» музыка.
И кто знает? — может быть, как раз к «самодельной кустарщине» и полезно прислушаться. Как ни «презренны» кино-таперы, но они работают на живом
материале и кое-что в вопросе, какова должна быть киио-музыка — все-таки смыслят, — хотя бы и интуитивно.
* * *
«Искусство Трудящимся» (№ 37) взяло на себя неблагодарную задачу сосватать с «искусством трудящихся» Александра Блока.
Блоку приписывают пропаганду теории «искусства для искусства»? Ничего подобного:
В целом ряде статей, написанных Блоком, в его дневнике, наконец, - в самих его стихотво
рениях мы находим определенные указания на то, что к эстетической теории „искусства для искусства поэт относился совершенно иначе.
По правде говоря, жиденькая статейка журнала этого но доказывает. Вместо «целого ряда статей»— приводится случайная цитатка от 1908 года; «стихотворения» — не указано ни одного; выдержка из дневника — от 1919 года, когда, как известно, поэт нахо
дился под кратковременным влиянием революции,— в частности, под обаянием лево эсеровской (народни
ческой) идеологии. Таким — народником и идеалистом — Блок себя показывает и в приводимом отрывке из дневника.
По какой же причине шум? Оказывается, «Искусство Трудящимся» поминает четвертую годовщину со дня смерти Блока.
Увы — «нашим» журналу так и не удалось сделать рыцаря Прекрасной Дамы. При всем высоком мастер
стве, его искусство останется навсегда чуждо трудящимся, — и «Искусству Трудящимся» нет никаких осно
ваний ежегодно воздыхать. Да еще — с портретом на обложке...