говоров о призйании Лефом идейного руководства Ваппа! А что получилось?
В № 4 „Нового Лефа“ Маяковский категорически отводит эти настроения вапповцев.
Соглашение же о работе с „Новым Лефом“ — это дешево стоит. Еще когда т. Авербах не носил на своей
голове лаврового венка, в 1924 г., в дни Вардиных — МАПП имел в своем кармане такое же „соглашение“ с Лефом...
Почему же тогда такая сильная тяга к новому „Лефу“? Не потому ли, что в нем ВАПП любуется своим прошлым?
III.
Если вам требуется доказать, что белое — это черное, попросите Авербаха и Лузгина: они этим занимаются. В 1925 году, в разгар внутри-напостовской борьбы, когда выяснились принципиально-неверные позиции напостов
ства по целому ряду основных вопросов литполитики (отношение к попутничеству), Авербах с Либединским писали:
„Кризис ни в какой мере и ни с какой стороны не вынуждает нас к пересмотру основных, даже второстепенных принципов напостовства“.
Нужно было обладать большой фантазией, чтобы не видеть ошибок напостовства как раз тем, кто против этого напостовства выступал.
Эти ошибки Авербах знал и знает и потому пытается перевести их из принципиальной области в тактическую.
Тяжесть преступлений становится меньше, родословная нео-напостовства — чище. Шито только все это белыми нитками.
Почему неправильные, архи-вредные теории напостовства о попутничестве являются тактическими, а не принципиальными ошибками? Откуда это видно? Наоборот, в те времена не было ни одного творению лидера напостовства, в котором пролетлитература не изолирова
лась бы от попутничества и вслед за тем не навешивали бы „всех собак“.
Никаких иных „принципов“ по отношению к попутничеству не было.
Спекуляцию на слове „тактика“, а не „принцип“, по всем признакам начинает входить в литературные приемы кое-кого из Вапп‘а.
Подводя итоги театрального совещания при ЦК, вапповцы додумались до утверждения, что „принципиальных“ разногласию на совещании с „левыми“ не было, а только „тактические“.
Между тем, выступая против Блюма, Плетнева, Керженцева и Вакса, в своем заключительном слове т. Кнорин говорил:
„Если такие заявления (о ненужности буржуазного театра) раздаются на нашем совещании, это яснее ясного говорит за то, что на тему о наследстве старой культуры и акад. театров нужно было говорить, и по этим настроениям нужно было ударить на этом нашем совеща
нии, ибо с этими настроениями и взглядами мы не можем иметь ничего общего“.
Может, это то же „тактика“?
Еще удивительнее современное объяснение „тактических“ ошибок напостовства в прошлом. Авербах пишет, что их ошибки „были реакцией на ошибки противников“.
Развивая эту „диалектику“, Лузгин доказывает, что „односторонность эта была естественна (?). жизненно необходима (?) молодому движению, которое еще и ду
мать не могло о том, чтобы фактически повести за собой попутничество“.
Таким образом, по логике Авербаха-Лузгина получается, что если меня „отрицает“ Воронский, тогда бери дубину и круши по черепам попутчиков, ибо это для меня „естественно“ и „жизненно необходимо“ (!!!).
IV.
А называется все это так:
„Напостовство, как определенная система взглядов, хотело быть применением ленинизма в литературной области“ (Авербах).
„Хотело ! О, энтузиасты! Вся дорога в ад тоже вымощена добрыми намерениями.
Если же вы приклеиваете к своим поступкам ярлыки ленинизма, так потрудитесь много серьезнее относиться к своим делам.
Беззаботность, с которой вы пишете, что „ошибки литературной группы — факт положительный, а не отрица
тельный“ (Авербах), не дает вам никакого права присоединить ленинизм к своей истории.
НИК. ЗАГОРСКИЙ
Поэтому большое значение приобретает выпущенная культотделом ЛГСПС книжка „В помощь драмкружку“, содержащая подробный репертуар для самодеятельного ра
бочего театра. Включенные в сборник классические и современные названию расположены систематически, чтобы помочь драмкружку найти нужную пьесу из определенной эпохи и на определенную тему. Поэтому сбор
ник распадается на отделы: „пьесы историко-революционные“, „классовая борьба“, „женщина и революцию“, „гра
жданская война“, „социалистическое строительство“, „крестьянские пьесы“, „быт“ и „классический репертуар“. Наиболее полно представлены два последних отдела. В числе классиков названы Гоголь, Островский, Писемский („Горькая судьбина“), Мольер („Летающий доктор“, „Лекарь по неволе“) и др. Различные иностранные авторы привлечены в отдел „классовая борьба“: Гельсуорси („Борьба“), Гейерманс („Гибель Надежды“), Гауптман („Ткачи“) и т. д.
Все названию, имеющиеся в сборнике, сопровождены краткими рецензиями о содержанию пьес и техническими указаниями в помощь постановочной работе. К сожалению, не все эти отзывы содержат нужную художественную и идеологическую оценку, тем более необходимую, что — по признанию самих составителей — в сборник вошли не столько рекомендуемые пьесы, сколько лишь допустимые для постановки в клубных драмкружках. Но хорошо, что изданный сборник является только первым выпуском из серии „Клубный репертуар“, задуманной культкабинютом ЛГСПС. За первым должны последовать другие. И поскорее бы! В. Б.
Крепостной театр. Путеводитель по выставке „Крепостной театр“. Изд. Комиссию по устройству выставки. М. 1927.
Инициаторами московской выставки по крепостному театру, большинство экспонатов которой представляли
единственные экземпляры, явились Гос. Театральный Музей имени А. Бахрушина и Музей усадьбы Останкино. Если на выставку удалось привлечь (правда, в небольшом количестве) экспонаты и из других музеев, то лишь благодаря тому, что в устройстве ее приняли широкое участие Гос. Академию Художественных Наук, Главнаука, Пушкинский Дом, Ленинградская Филармония и др.
Инициаторы выставки в предисловии к путеводителю констатируют „исключительный интерес, который в наши дни проявляется к крепостному театру, как со стороны научных деятелей, так и общественных широких кругов“.
Тем не менее при всех дружных усилиях удалось собрать всего 188 выставочных номеров, размещенных на
37 страничках каталога. Это, конечно, немного и освещает лишь некоторые уголки эпохи, весьма темной
вследствие скудости исторических источников, дошедших до нас.
„Каталог“ представляет сам по себе большую ценность, помимо той служебной цели, с какой он издаю
Он послужит не только путеводителем по выставке, но не утратит своего значению и после ее закрытию, ибо в нем впервые сделана попытка собрать материалы по истории крепостного театра, привести к одному знамена
телю разрозненное, но уцелевшее, хранящееся в разных музейных и архивных коллекциях. Для ориентации, для справок каталог во многих случаях окажется незаменимым и сбережет много времени, в особенности провинциальным исследователям.
В заключение нельзя не выразить пожелания, чтобы экспонаты, так счастливо соединенные в каталоге общностью единою исторического явления, не разъединялись, но положили начало постоянному музею крепостного театра.
н. н-в
В № 4 „Нового Лефа“ Маяковский категорически отводит эти настроения вапповцев.
Соглашение же о работе с „Новым Лефом“ — это дешево стоит. Еще когда т. Авербах не носил на своей
голове лаврового венка, в 1924 г., в дни Вардиных — МАПП имел в своем кармане такое же „соглашение“ с Лефом...
Почему же тогда такая сильная тяга к новому „Лефу“? Не потому ли, что в нем ВАПП любуется своим прошлым?
III.
Если вам требуется доказать, что белое — это черное, попросите Авербаха и Лузгина: они этим занимаются. В 1925 году, в разгар внутри-напостовской борьбы, когда выяснились принципиально-неверные позиции напостов
ства по целому ряду основных вопросов литполитики (отношение к попутничеству), Авербах с Либединским писали:
„Кризис ни в какой мере и ни с какой стороны не вынуждает нас к пересмотру основных, даже второстепенных принципов напостовства“.
Нужно было обладать большой фантазией, чтобы не видеть ошибок напостовства как раз тем, кто против этого напостовства выступал.
Эти ошибки Авербах знал и знает и потому пытается перевести их из принципиальной области в тактическую.
Тяжесть преступлений становится меньше, родословная нео-напостовства — чище. Шито только все это белыми нитками.
Почему неправильные, архи-вредные теории напостовства о попутничестве являются тактическими, а не принципиальными ошибками? Откуда это видно? Наоборот, в те времена не было ни одного творению лидера напостовства, в котором пролетлитература не изолирова
лась бы от попутничества и вслед за тем не навешивали бы „всех собак“.
Никаких иных „принципов“ по отношению к попутничеству не было.
Спекуляцию на слове „тактика“, а не „принцип“, по всем признакам начинает входить в литературные приемы кое-кого из Вапп‘а.
Подводя итоги театрального совещания при ЦК, вапповцы додумались до утверждения, что „принципиальных“ разногласию на совещании с „левыми“ не было, а только „тактические“.
Между тем, выступая против Блюма, Плетнева, Керженцева и Вакса, в своем заключительном слове т. Кнорин говорил:
„Если такие заявления (о ненужности буржуазного театра) раздаются на нашем совещании, это яснее ясного говорит за то, что на тему о наследстве старой культуры и акад. театров нужно было говорить, и по этим настроениям нужно было ударить на этом нашем совеща
нии, ибо с этими настроениями и взглядами мы не можем иметь ничего общего“.
Может, это то же „тактика“?
Еще удивительнее современное объяснение „тактических“ ошибок напостовства в прошлом. Авербах пишет, что их ошибки „были реакцией на ошибки противников“.
Развивая эту „диалектику“, Лузгин доказывает, что „односторонность эта была естественна (?). жизненно необходима (?) молодому движению, которое еще и ду
мать не могло о том, чтобы фактически повести за собой попутничество“.
Таким образом, по логике Авербаха-Лузгина получается, что если меня „отрицает“ Воронский, тогда бери дубину и круши по черепам попутчиков, ибо это для меня „естественно“ и „жизненно необходимо“ (!!!).
IV.
А называется все это так:
„Напостовство, как определенная система взглядов, хотело быть применением ленинизма в литературной области“ (Авербах).
„Хотело ! О, энтузиасты! Вся дорога в ад тоже вымощена добрыми намерениями.
Если же вы приклеиваете к своим поступкам ярлыки ленинизма, так потрудитесь много серьезнее относиться к своим делам.
Беззаботность, с которой вы пишете, что „ошибки литературной группы — факт положительный, а не отрица
тельный“ (Авербах), не дает вам никакого права присоединить ленинизм к своей истории.
НИК. ЗАГОРСКИЙ
Поэтому большое значение приобретает выпущенная культотделом ЛГСПС книжка „В помощь драмкружку“, содержащая подробный репертуар для самодеятельного ра
бочего театра. Включенные в сборник классические и современные названию расположены систематически, чтобы помочь драмкружку найти нужную пьесу из определенной эпохи и на определенную тему. Поэтому сбор
ник распадается на отделы: „пьесы историко-революционные“, „классовая борьба“, „женщина и революцию“, „гра
жданская война“, „социалистическое строительство“, „крестьянские пьесы“, „быт“ и „классический репертуар“. Наиболее полно представлены два последних отдела. В числе классиков названы Гоголь, Островский, Писемский („Горькая судьбина“), Мольер („Летающий доктор“, „Лекарь по неволе“) и др. Различные иностранные авторы привлечены в отдел „классовая борьба“: Гельсуорси („Борьба“), Гейерманс („Гибель Надежды“), Гауптман („Ткачи“) и т. д.
Все названию, имеющиеся в сборнике, сопровождены краткими рецензиями о содержанию пьес и техническими указаниями в помощь постановочной работе. К сожалению, не все эти отзывы содержат нужную художественную и идеологическую оценку, тем более необходимую, что — по признанию самих составителей — в сборник вошли не столько рекомендуемые пьесы, сколько лишь допустимые для постановки в клубных драмкружках. Но хорошо, что изданный сборник является только первым выпуском из серии „Клубный репертуар“, задуманной культкабинютом ЛГСПС. За первым должны последовать другие. И поскорее бы! В. Б.
Крепостной театр. Путеводитель по выставке „Крепостной театр“. Изд. Комиссию по устройству выставки. М. 1927.
Инициаторами московской выставки по крепостному театру, большинство экспонатов которой представляли
единственные экземпляры, явились Гос. Театральный Музей имени А. Бахрушина и Музей усадьбы Останкино. Если на выставку удалось привлечь (правда, в небольшом количестве) экспонаты и из других музеев, то лишь благодаря тому, что в устройстве ее приняли широкое участие Гос. Академию Художественных Наук, Главнаука, Пушкинский Дом, Ленинградская Филармония и др.
Инициаторы выставки в предисловии к путеводителю констатируют „исключительный интерес, который в наши дни проявляется к крепостному театру, как со стороны научных деятелей, так и общественных широких кругов“.
Тем не менее при всех дружных усилиях удалось собрать всего 188 выставочных номеров, размещенных на
37 страничках каталога. Это, конечно, немного и освещает лишь некоторые уголки эпохи, весьма темной
вследствие скудости исторических источников, дошедших до нас.
„Каталог“ представляет сам по себе большую ценность, помимо той служебной цели, с какой он издаю
Он послужит не только путеводителем по выставке, но не утратит своего значению и после ее закрытию, ибо в нем впервые сделана попытка собрать материалы по истории крепостного театра, привести к одному знамена
телю разрозненное, но уцелевшее, хранящееся в разных музейных и архивных коллекциях. Для ориентации, для справок каталог во многих случаях окажется незаменимым и сбережет много времени, в особенности провинциальным исследователям.
В заключение нельзя не выразить пожелания, чтобы экспонаты, так счастливо соединенные в каталоге общностью единою исторического явления, не разъединялись, но положили начало постоянному музею крепостного театра.
н. н-в