Второе—столь же важно.
Мы много разговаривали о том, на кого равняться: на своих ли неокрепших еще ребят или же на попутчиков,—не различая, между прочим, того, что поли
тический попутчик—очень редко попутчик в художестве и что даже коммунист из категории „так называемых ,
берясь в осуществление своих „внутренних чаяний“ за перо, порою наворачивает груды мусора [*)]. Пора, пора, товарищи, равняться не на вывески, а на внутреннюю, всегда в обманчивых мундирах подаваемую, сущность!
Нельзя узаконить какую-нибудь школу,—уже просто потому, что школы окаменевают,—но настоятельно не
обходимо узаконять тенденции. Пусть лучше меньше будет деклараций, указующих „широкие пути ,—только почаще бы давать посошки, какими подпираться сегодня.
Молодежь наша, отгораживающаяся от попутчиков и строящая свои ваппы, все еще отличается от луч
ших из попутчиков только тем, что тверже их знает инструкцию о работе в деревне, но она, как и большинство неплохих попутчиков, воистину безнадежно за
путалась в путах традиционной эстетики, старательно „отображая“, но не строя, размагничивая нужную энер
гию в тупичках „переживаний“, созерцая жизнь и „вос
певая“, поглощая немалые средства в отраженческих журнальчиках второго сорта.
Есть еще и третье, что императивно из последней резолюции нашей вытекает,—это необходимость пере
носа ударения из области марксистского „освещения
путей“ (идея одного хорошего товарища) в область марксистского руководительства литературным рынком.
Впрочем, идея эта служит естественным ключем к двум первым нашим признаниям, и трактовать ее отдельно не стоит. От эры сердечного попечения из кабинета мы, слава богу, отошли,—пора бы и здесь скорее перейти... к опеке руками.
Хотя новое строительство мы начали с кирпича и железа (благодаря обилию этого материала от раз
ломки старых негодных домов), но все же в будущем, когда придется широко развернуть постройку рабочих жилищ, дабы удовлетворить той колоссальной потреб
ности в „здоровом, дешевом“ жилье для рабочего, перед которой мы стоим и долго еще будем стоять, „нам придется вспомнить о дереве . Наш Союз С.С.Р.—страна неистощимых лесных богатств и только малограмотность наша в строительном деле ме
шает нам подойти деловито к этому прекрасному, прочному, здоровому, а главное—дешевому материалу.
Ведь дерево—замечательный материал. Жаль только, что мы, благодаря косности наших спецов, инженеров и архитекторов, „боимся“ его и не умеем использовать. Боимся дерева мы по старой допотопной привычке, исходящей из страха перед его горючестью. Панический
[*)] Примеров тому — тьма. См. об этом нашу книжку—„Литература“ (в кавычках), к художественн. политике РКП,—изд. Всер. Пролеткульта, М. 1924.—Н. Ч.
ужас, внушаемый нам пожаром, имеет много общего со страхом перед грозой. И огонь, и гроза страшны, пока хорошо не изучены. Но в конце концов благодаря знанию человек овладевает этими стихиями, страх про
ходит, и грозные некогда стихии служат человеку. Так
должно случиться и с деревом. Оно войдет В ОбиХОД нашего строительства, но, конечно, не с русским стилем, не с петушками, не с чудесами олонецкого твор
чества или архаикой архитектора Щусева или Фомина, оно ныне заново пересматривается и подвергается точной дозировке и точному расчету, оно теперь входит как новый элемент сооружения и будет нести в нем опре
деленные, свойственные ему функции, не будет нигде соприкасаться с огнем и, находясь или в воде, или в сухом месте, перестанет „гнить“ или „возгораться , как и надлежит ему быть в руках культурного красного строителя. В Германии, Франции, Швеции, Дании дерево использовано в строительном деле без всякой паники.
Дерево оказалось и „прочнее , и легче железа в новейших конструкциях, созданных новой инженерией (конструкции Тушерера и Мельцера, без врубок). Этот с первого раза кажущийся парадокс легко объясним.
Дерево растет и развивается, постоянно сопротивляясь излому (ветер вместе с силой тяготения стремится опрокинуть, сломать дерево), и по закону приспособле
ния всякого живого организма к окружающей среде, в процессе роста дерева, вырабатывает внутри себя пора
зительно точные сопротивления излому в виде волокон, расположенных продольно и служащих при жизни дерева сосудами, по которым движится сок. Эти-то волокна в высшей степени рационально противостоят напряжениям, вызываемым борьбой с ветром, и, таким образом, в самом процессе роста из дерева вырабатывается мате
риал, аналогичный железо-бетону, этому последнему слову строительной техники, где роль арматуры играют волокна, а роль бетонной массы—межклеточные запол
нения; дерево уступает железу в крепости, но, будучи значительно легче, в конце концов оказывается прочнее железа, ибо в строительном деле прочность должна приниматься в зависимости от веса конструкции.
Для примера укажу на деревянные конструкции новейшей системы, примененные арх. Удаленковым в летнем театре в Саду Отдыха, рассчитанные на подобие железных ферм с пролетом до 15 саж. и которые легче железных такого же пролета почти „втрое“. В этих новых кон
струкциях дерево подвержено тем же усилиям (стойки и струны), „как и железо“.
Наше положение в смысле бедности железом весьма близко Германии, а потому, подобно ей, и нам пора бросить страх перед деревом и пустить его в оборот.
Особенно желательно было бы применить новейшие без врубок деревянные конструкции к перекрытиям „Домов культуры“ с их огромными залами. Эти дома мы должны строить необыкновенно дешево и быстро и, принимая во внимание центральное отопление и то, что перекрытия эти можно абсолютно изолировать от всякого касательства к огню, я думаю, что мы не под
вергнем зрителей ни малейшей опасности, значительно удешевивши самую постройку.
Всегда истинное искусство шло рука об руку с наукой и теперь, когда достигнутые современной инже
нерией результаты переворачивают вверх дном всю нашу допотопную плотницкую мудрость, товарищам архитекторам предоставляется возможность вместо слепого покло
нения старым формам смело взяться за разработку новых деревянных ордеров.
Н. М. ПРОСКУРНИН.
Мы много разговаривали о том, на кого равняться: на своих ли неокрепших еще ребят или же на попутчиков,—не различая, между прочим, того, что поли
тический попутчик—очень редко попутчик в художестве и что даже коммунист из категории „так называемых ,
берясь в осуществление своих „внутренних чаяний“ за перо, порою наворачивает груды мусора [*)]. Пора, пора, товарищи, равняться не на вывески, а на внутреннюю, всегда в обманчивых мундирах подаваемую, сущность!
Нельзя узаконить какую-нибудь школу,—уже просто потому, что школы окаменевают,—но настоятельно не
обходимо узаконять тенденции. Пусть лучше меньше будет деклараций, указующих „широкие пути ,—только почаще бы давать посошки, какими подпираться сегодня.
Молодежь наша, отгораживающаяся от попутчиков и строящая свои ваппы, все еще отличается от луч
ших из попутчиков только тем, что тверже их знает инструкцию о работе в деревне, но она, как и большинство неплохих попутчиков, воистину безнадежно за
путалась в путах традиционной эстетики, старательно „отображая“, но не строя, размагничивая нужную энер
гию в тупичках „переживаний“, созерцая жизнь и „вос
певая“, поглощая немалые средства в отраженческих журнальчиках второго сорта.
Есть еще и третье, что императивно из последней резолюции нашей вытекает,—это необходимость пере
носа ударения из области марксистского „освещения
путей“ (идея одного хорошего товарища) в область марксистского руководительства литературным рынком.
Впрочем, идея эта служит естественным ключем к двум первым нашим признаниям, и трактовать ее отдельно не стоит. От эры сердечного попечения из кабинета мы, слава богу, отошли,—пора бы и здесь скорее перейти... к опеке руками.
Н. ЧУЖАК. НOBOE
в деревянной архитектуре
Хотя новое строительство мы начали с кирпича и железа (благодаря обилию этого материала от раз
ломки старых негодных домов), но все же в будущем, когда придется широко развернуть постройку рабочих жилищ, дабы удовлетворить той колоссальной потреб
ности в „здоровом, дешевом“ жилье для рабочего, перед которой мы стоим и долго еще будем стоять, „нам придется вспомнить о дереве . Наш Союз С.С.Р.—страна неистощимых лесных богатств и только малограмотность наша в строительном деле ме
шает нам подойти деловито к этому прекрасному, прочному, здоровому, а главное—дешевому материалу.
Ведь дерево—замечательный материал. Жаль только, что мы, благодаря косности наших спецов, инженеров и архитекторов, „боимся“ его и не умеем использовать. Боимся дерева мы по старой допотопной привычке, исходящей из страха перед его горючестью. Панический
[*)] Примеров тому — тьма. См. об этом нашу книжку—„Литература“ (в кавычках), к художественн. политике РКП,—изд. Всер. Пролеткульта, М. 1924.—Н. Ч.
ужас, внушаемый нам пожаром, имеет много общего со страхом перед грозой. И огонь, и гроза страшны, пока хорошо не изучены. Но в конце концов благодаря знанию человек овладевает этими стихиями, страх про
ходит, и грозные некогда стихии служат человеку. Так
должно случиться и с деревом. Оно войдет В ОбиХОД нашего строительства, но, конечно, не с русским стилем, не с петушками, не с чудесами олонецкого твор
чества или архаикой архитектора Щусева или Фомина, оно ныне заново пересматривается и подвергается точной дозировке и точному расчету, оно теперь входит как новый элемент сооружения и будет нести в нем опре
деленные, свойственные ему функции, не будет нигде соприкасаться с огнем и, находясь или в воде, или в сухом месте, перестанет „гнить“ или „возгораться , как и надлежит ему быть в руках культурного красного строителя. В Германии, Франции, Швеции, Дании дерево использовано в строительном деле без всякой паники.
Дерево оказалось и „прочнее , и легче железа в новейших конструкциях, созданных новой инженерией (конструкции Тушерера и Мельцера, без врубок). Этот с первого раза кажущийся парадокс легко объясним.
Дерево растет и развивается, постоянно сопротивляясь излому (ветер вместе с силой тяготения стремится опрокинуть, сломать дерево), и по закону приспособле
ния всякого живого организма к окружающей среде, в процессе роста дерева, вырабатывает внутри себя пора
зительно точные сопротивления излому в виде волокон, расположенных продольно и служащих при жизни дерева сосудами, по которым движится сок. Эти-то волокна в высшей степени рационально противостоят напряжениям, вызываемым борьбой с ветром, и, таким образом, в самом процессе роста из дерева вырабатывается мате
риал, аналогичный железо-бетону, этому последнему слову строительной техники, где роль арматуры играют волокна, а роль бетонной массы—межклеточные запол
нения; дерево уступает железу в крепости, но, будучи значительно легче, в конце концов оказывается прочнее железа, ибо в строительном деле прочность должна приниматься в зависимости от веса конструкции.
Для примера укажу на деревянные конструкции новейшей системы, примененные арх. Удаленковым в летнем театре в Саду Отдыха, рассчитанные на подобие железных ферм с пролетом до 15 саж. и которые легче железных такого же пролета почти „втрое“. В этих новых кон
струкциях дерево подвержено тем же усилиям (стойки и струны), „как и железо“.
Наше положение в смысле бедности железом весьма близко Германии, а потому, подобно ей, и нам пора бросить страх перед деревом и пустить его в оборот.
Особенно желательно было бы применить новейшие без врубок деревянные конструкции к перекрытиям „Домов культуры“ с их огромными залами. Эти дома мы должны строить необыкновенно дешево и быстро и, принимая во внимание центральное отопление и то, что перекрытия эти можно абсолютно изолировать от всякого касательства к огню, я думаю, что мы не под
вергнем зрителей ни малейшей опасности, значительно удешевивши самую постройку.
Всегда истинное искусство шло рука об руку с наукой и теперь, когда достигнутые современной инже
нерией результаты переворачивают вверх дном всю нашу допотопную плотницкую мудрость, товарищам архитекторам предоставляется возможность вместо слепого покло
нения старым формам смело взяться за разработку новых деревянных ордеров.
Н. М. ПРОСКУРНИН.