Услужливый опаснее врага

Если вас беспокоят мухи, не зовите на помощь медведя. Если вы хотите заказать агитационные титры для кино-фильмы, тоже не прибегайте к его услугам.
Слов нет, заманчивое дело взять западную буржуазную картину и несколькими находчиво вставленными фразами обратить ее жало против нее самой, превратив апологию мещанства в орудие агитации. Но задача эта сложная и приниматься за нее надо умеючи.
Я смотрел на - днях постановку Сесиля де-Милль „Обломки крушения“. Первое, что я увидел, была надпись вроде (цитирую все по памяти и передавая общий смысл — я не мог предполагать, что надписи будут столь замечательны): „Октябрьская революция разметала по всему свету обломки старого мира“.
После этого был показан очень импозантный мужчина в лакейском фраке, чистейший тип англо-сакса, с подписью „Князь Ромоданов“ и объяснением, что русская аристократия, поступив на службу к американским миллионерам, стала прислуживать таким же бездельникам, как и они сами.
В доказательство этой глубокой мысли была тотчас же показана очаровательная девушка-подросток, с огром
ными наивно веселыми глазами на юном и полном лице и с манерами деревенской простушки—и тут же надпись: „Княжна NN, измученная скитаниями и нищетой в Константинополе, была рада пристроиться горничной“.
После этого мы увидели, как эта исстрадавшаяся княжна с величайшим и безмятежным аппетитом уписы
вает превкусный пирог с вареньем,и прочли, что после константинопольского голода несчастная женщина никак не может насытиться.
В древней Руси был, говорят, неприятный способ обращения со своими недругами. Брали два высоких дерева, пригибали к земле, привязыли к каждому из них по ноге виновного и затем отпускали деревья, чтобы разорвать беднягу пополам.
Нечто подобное, чувствовал я, делается и с моим сознанием: картина и тексты, стремительно разлетаясь, рвали его на две части.
Нам показывают нашего лакея—англо-сакса, с элегическим видом раскрывающего какую-то книгу. Но над
пись уверяет, что это кричащие »Ананасы в шампанском“ Игоря Северянина, несмотря на то что на корешке книги написано по-английски „Poems“.
Действие развивается. Миллионеры катаются на яхте. Кораблекрушение. Необитаемый остров. Старая знакомая нам история—„Остров равенства“, „То чего не было“ и т. д.—оживляется здесь невиданным в мире состяза
нием между режиссером и автором титров. Режиссер возвеличивает своего героя, титро-литератор его уничто
жает. И чем ловче, прекраснее и благороднее поступки
действующего в картине англо-сакса, тем более поносит наш литератор своего „князя“.
Герой добывает огонь, строит прекрасный шалаш, убивает диких зверей, изобретает сигнальные приборы, руководит работами спутников—все это наш литератор меланхолически резюмирует: „Константинопольские ли
шения кое-чему обучили князя“. Ай-да лишения! Ай-да Константинополь! Не город, а прямо Всеобуч! Попытка возмущения. Семейка миллионеров требует, чтобы главой
Острова стал их „папа“—старик миллионер. Англосакс Ромоданов взглядывает на него неспешным презри
тельным взглядом. Так истинное человеческое достоинство взирает на ложное и поддельное. Вот, не правда ли,
случай выразить вполне уместную и всегда значительную мысль, что хозяин жизни тот, кто умеет трудиться и тому подобное. Величественный жест отказа—и что же мы читаем: „На ваши миллионы я отвечаю моим кня
жеским титулом“. Все покорены. Так талантливый ли
тератор сумел возвеличить княжеский титул в советской России.
Вознеся своего героя до небес, режиссер дает ему опьянеть от своего величия. Он мечтает о полной власти над жизнью и смертью спасенной им девушки. Верный своему трагическому желанию подводить социальную базу под все замыслы Сесиль де-Милля, литератор дает князю Ромоданову такие слова: „Мои предки-цари жили как хотели“ (или что-то в этом роде). Это очень интересно. Значит наш князь—Рюрикович и нам покажут темные времена Ивана Калиты! Очень поучительное зрелище.
Но я был крайне удивлен, увидев, что эксцентрические Калиты и Василии Темные строили дворцы
в ассирийском стиле, ходили полуголые с тиарами на головах и даже завели Zoo с тиграми, куда бросали неприятных им девушек.
Уважаемый автор! Никто не думает оспаривать правильность основной тенденции к переработке. В сцена
рии „Обломков крушения“ много примеров пошленькой буржуазной морали, нам достаточно противной; особенно характерен конец, где лакей находит счастье с горничной, а миллионерша с себе подобным миллионером.
Очень почтенно стараться вызвать ненависть к русским княжнам. Но право же ваши методы для этого не подходят. Вы слишком верите в сокрушающую силу
вашего слова. Выбрав самую симпатичную и веселую актрису в фильме, вы приклеиваете к ней несколько бранных эпитетов и думаете, что задача исполнена и публика ее терпеть не может. Жестокое заблуждение. Это была самая очаровательная, простодушная и милая княжна, которую когда либо видели обитатели Советской России.
В физкультурных состязаниях выдают иногда самому неудачному, от всех отставшему спортсмену т. н. „уте
шительный“ приз. Я считаю, что вы, уважаемый автор титров, вполне заслужили его самой бессмысленной не
лепой и неудачной попыткой агитации на территории СССР с 1917 года.
СЕРГЕЙ РАДЛОВ.