ошейнике»? Боюсь только, что ответить на это по совести у вас не хватит мужества.
Капри, 14/VIII 20 г. ЮР. ЮРЬИН
P. S. Зная вашу систему подмарывания репутации противника, сообщаю вам о себе наперед: я — драматург, «попутчик», интеллигент, беспар
тийный, проживал в СССР со дня революции по 1926 г., ни разу не сидел в ГПУ, не был аре
стован и не подвергался обыскам; никто из моих родных и близких не был расстрелян и не сошел с ума «в застенках Чека». Большевиками я не подкуплен и существую на свой литературный заработок, правда, вполне приличный, — в настоящее время умираю от чахотки на Капри и едва
ли увижу снова СССР, — что, к сожалению, лишает вас даже возможности обвинить меня в подмазы
вании к Соввласти и пр.. ибо в моем положении едва ли мне что-нибудь от кого-либо нужно.
Болезнью моею объясняется мой запоздалый ответ вам — мне трудно писать много. Ю. Ю.
От редакции. Настоящее письмо напечатано без всяких комментариев в органе прусской охранки и царских холопов — «Руле» № 1739. Журналисты Яблоновский и К0 ретиво и преданно выполняют задания своих хозяев — прусских юнкеров и черных эмигрантов, при помощи лжи, клеветы и провокации роющих яму для СССР. Но характерно: они по
лучают отповедь на страницах своей же газетки. Это уже похоже на крах!
(Статья дискуссионная)
Мало в какой стране искусство получило расцвет, подобный искусству Советского Союза. Наша художественная жизнь бьет ключом; художествен
ной практике уделяется масса внимания, споры о ней идут непрерывно, начинает и движется порядочными шагами вперед пролетарское художе
ственное движение, после Октябрьской революции создался ряд совершенно своеобразных и новых форм искусства, — вообще, практически, во всей
системе современной культуры искусство у нас играет видную и почетную роль, его общественное значение признается и, признаваясь, усиливается, а распространение художественной продукции захватывает население и вширь и вглубь.
Между тем, теория искусства продолжает в Советском Союзе оставаться чуть ли не на еще низ
шем уровне, чем до революции. Надо сказать, что искусствознание всегда было самым слабым пунктом русской науки; научная литература по искусствознанию и прежде, и сейчас или чрезвы
чайно слаба по квалификации, или узко-специализирована и немногочисленна. И в сравнение, даже очень снисходительное, с литературой западно
европейских государств она идти никак не может.
Русское искусствознание наименее развитая наука среди русских наук вообще и наименее развитая среди наук об искусстве в других государствах.
Казалось бы, что повсеместное организующее влияние марксистской мысли должно было приве
сти у нас к серьезным мероприятиям по части
возрождения или, вернее, создания подлинного научного искусствознания. Огромный размах ху
дожественной практики должен был как будто энергично подтолкнуть теоретическую работу и силами заинтересованных деятелей и силами го
сударства. С точки зрения марксизма стихийная эволюция общества, каких бы то ни было элементов его и в том числе искусства — нецелесо
образна. Научное овладение практикой искусства и в этих интересах научное овладение всем художественным опытом человечества, сочетание об
щественно-организованной теории и общественноорганизованной практики - таковы задачи социализма и продвижки к нему, а следовательно такова задача каждого действительного марксиста.
От этого, однако, мы не только далеки, но в настоящее время просто не видно ни с чьей
стороны желания встать на указанный путь. Такого нелепого разброда в теоретической (большей частью — «извините за выражение, теоретической») работе но искусству, которое наблюдается хотя бы в Москве, едва ли где можно увидеть. Главполит
просвет с его секциями, профсоюзы, пролеткульт, тысячи методологических (так наз.) органов, комиссий, коллегий, всяческие кабинеты по клуб
ному искусству, десятки журнальчиков среднего калибра, изобретающие теории на фельетонный лад, социологические секции то при одной Ака
демии, то при другой, институт при МГУ, разбродное и дилетантское обсуждение всех искусств вместе взятых, печатные периодические издания сразу для разных видов искусства от цирка до археологических раскопок, — вот та картина, ко
торая составляет собою характерную физиономию советского искусствознания.
Неудивительно, что ни те, ни другие не оказались способными создать или хотя бы положить начало созданию у нас приличной литературы по искусствознанию. Нельзя же ведь считать литера
турой брошюрки Госиздата о Венецианове, о
древней Греции, о каких-то древностях и прочем, где нет ничего ни о современности, ни о социологии искусств, где профессионализм мешает популяр
ности, а популярность профессионализму. Нельзя и стыдно считать серьезными журналами те (пресло
вутое «Искусство Академии Художественных Наук»), в которых есть все, что продают в универсальных магазинах: и театр, и литература, и пространственные искусства и т. п. и т. п.
А в это самое время остальные научные дисциплины обзавелись своими специальными журна
лами, издают высоко-квалифицированную книжную литературу; а в это самое время любое западноевропейское государство обладает многими теоре
тическими органами, богатой литературой по всем специальностям в искусстве.
Одним словом, у нас искусство в почете, а искусствознание в невероятном и губительном загоне.
Что же надо предпринять в области развертывания искусствоведной литературы для того, чтобы прекратилось подобное несоответствие между теорией и практикой?
Капри, 14/VIII 20 г. ЮР. ЮРЬИН
P. S. Зная вашу систему подмарывания репутации противника, сообщаю вам о себе наперед: я — драматург, «попутчик», интеллигент, беспар
тийный, проживал в СССР со дня революции по 1926 г., ни разу не сидел в ГПУ, не был аре
стован и не подвергался обыскам; никто из моих родных и близких не был расстрелян и не сошел с ума «в застенках Чека». Большевиками я не подкуплен и существую на свой литературный заработок, правда, вполне приличный, — в настоящее время умираю от чахотки на Капри и едва
ли увижу снова СССР, — что, к сожалению, лишает вас даже возможности обвинить меня в подмазы
вании к Соввласти и пр.. ибо в моем положении едва ли мне что-нибудь от кого-либо нужно.
Болезнью моею объясняется мой запоздалый ответ вам — мне трудно писать много. Ю. Ю.
От редакции. Настоящее письмо напечатано без всяких комментариев в органе прусской охранки и царских холопов — «Руле» № 1739. Журналисты Яблоновский и К0 ретиво и преданно выполняют задания своих хозяев — прусских юнкеров и черных эмигрантов, при помощи лжи, клеветы и провокации роющих яму для СССР. Но характерно: они по
лучают отповедь на страницах своей же газетки. Это уже похоже на крах!
О литературе по искусствознанию
(Статья дискуссионная)
Мало в какой стране искусство получило расцвет, подобный искусству Советского Союза. Наша художественная жизнь бьет ключом; художествен
ной практике уделяется масса внимания, споры о ней идут непрерывно, начинает и движется порядочными шагами вперед пролетарское художе
ственное движение, после Октябрьской революции создался ряд совершенно своеобразных и новых форм искусства, — вообще, практически, во всей
системе современной культуры искусство у нас играет видную и почетную роль, его общественное значение признается и, признаваясь, усиливается, а распространение художественной продукции захватывает население и вширь и вглубь.
Между тем, теория искусства продолжает в Советском Союзе оставаться чуть ли не на еще низ
шем уровне, чем до революции. Надо сказать, что искусствознание всегда было самым слабым пунктом русской науки; научная литература по искусствознанию и прежде, и сейчас или чрезвы
чайно слаба по квалификации, или узко-специализирована и немногочисленна. И в сравнение, даже очень снисходительное, с литературой западно
европейских государств она идти никак не может.
Русское искусствознание наименее развитая наука среди русских наук вообще и наименее развитая среди наук об искусстве в других государствах.
Казалось бы, что повсеместное организующее влияние марксистской мысли должно было приве
сти у нас к серьезным мероприятиям по части
возрождения или, вернее, создания подлинного научного искусствознания. Огромный размах ху
дожественной практики должен был как будто энергично подтолкнуть теоретическую работу и силами заинтересованных деятелей и силами го
сударства. С точки зрения марксизма стихийная эволюция общества, каких бы то ни было элементов его и в том числе искусства — нецелесо
образна. Научное овладение практикой искусства и в этих интересах научное овладение всем художественным опытом человечества, сочетание об
щественно-организованной теории и общественноорганизованной практики - таковы задачи социализма и продвижки к нему, а следовательно такова задача каждого действительного марксиста.
От этого, однако, мы не только далеки, но в настоящее время просто не видно ни с чьей
стороны желания встать на указанный путь. Такого нелепого разброда в теоретической (большей частью — «извините за выражение, теоретической») работе но искусству, которое наблюдается хотя бы в Москве, едва ли где можно увидеть. Главполит
просвет с его секциями, профсоюзы, пролеткульт, тысячи методологических (так наз.) органов, комиссий, коллегий, всяческие кабинеты по клуб
ному искусству, десятки журнальчиков среднего калибра, изобретающие теории на фельетонный лад, социологические секции то при одной Ака
демии, то при другой, институт при МГУ, разбродное и дилетантское обсуждение всех искусств вместе взятых, печатные периодические издания сразу для разных видов искусства от цирка до археологических раскопок, — вот та картина, ко
торая составляет собою характерную физиономию советского искусствознания.
Неудивительно, что ни те, ни другие не оказались способными создать или хотя бы положить начало созданию у нас приличной литературы по искусствознанию. Нельзя же ведь считать литера
турой брошюрки Госиздата о Венецианове, о
древней Греции, о каких-то древностях и прочем, где нет ничего ни о современности, ни о социологии искусств, где профессионализм мешает популяр
ности, а популярность профессионализму. Нельзя и стыдно считать серьезными журналами те (пресло
вутое «Искусство Академии Художественных Наук»), в которых есть все, что продают в универсальных магазинах: и театр, и литература, и пространственные искусства и т. п. и т. п.
А в это самое время остальные научные дисциплины обзавелись своими специальными журна
лами, издают высоко-квалифицированную книжную литературу; а в это самое время любое западноевропейское государство обладает многими теоре
тическими органами, богатой литературой по всем специальностям в искусстве.
Одним словом, у нас искусство в почете, а искусствознание в невероятном и губительном загоне.
Что же надо предпринять в области развертывания искусствоведной литературы для того, чтобы прекратилось подобное несоответствие между теорией и практикой?