Джек Лондон.
Линограв. Н. Л.
упорно отказываясь вести с нами какие бы то ни было переговоры. И они были правы, потому что и бедняки и высшие сословия одинаково изощ
рялись в насилиях и в покушениях на чужую
собственность. Забастовщики же, заготовившие обильные запасы продовольствия, оставались спокойно сидеть по домам.
Около полудня мы наглядно убедились, насколько положение было ужасно. Направо от нас раздались крики и ружейные выстрелы. Мимо наших ушей просвистали пули. В кустах что-то затрещало—и вдруг оттуда выскочила великолепная черная лошадь, пересекла нам дорогу и ис
чезла. Мы успели заметить, что она была в крови и хромала. Животное преследовали трое солдат. Они пробежали неподалеку от нас и скрылись среди деревьев. Мы слышали, как они перекликались и подбодряли друг друга. Вслед за ними появился, хромая, четвертый солдат, сел на камень и отер пот с лица.
Воин посмотрел на нас, усмехнулся и попросил спичку. На вопрос Дэкона, что случилось, он нам сообщил, что милиционеры начали дезертировать.
— Жрать не дают!—воскликнул он.—Вот они и улепетывают.
Мы также узнали от него, что находившиеся на острове арестованные солдаты были освобождены, потому что нечем было их кормить.
Я никогда не забуду картины, которую мы увидели вскоре после того; мы натолкнулись на
нее совершенно неожиданно, на повороте дороги. Над нами тихо покачивались деревья, пропуская сквозь свои ветви струи солнечных лучей. Вокруг порхали бабочки; с полей доносилось пение жа
воронков. Мы заметили вдруг сильный дорожный автомобиль. Вокруг него и внутри лежало не
сколько трупов. Мы сразу сообразили, в чем дело: пассажиры машины, покидавшие город, подверглись нападению шайки босяков-хулиганов. Открытые банки из-под мясных и фруктовых консервов объяснили нам причину кровавого происшествия. Дэкон осмотрел мертвецов,
— Я так и думал,—сказал он:—мне этот автомобиль знаком; это Перитон и вся его семья. Ну, теперь нам надо смотреть в оба.
— Но у нас нет никакой провизии, могущей дать повод для атаки,—возразил я.
Он указал на мою лошадь, и я понял, что он был прав.
Утром скакун Дэкона потерял подкову. Нежное копыто сильно потрескалось, и к полудню животное захромало. Дэкон отказался ехать на нем, но и не хотел его покидать. Он настоял на том, чтобы мы продолжали свой путь, а он по
ведет лошадь за собой и присоединится к нам в моем имении. Но увы! мы его уже больше не видели и никогда не узнали, как он погиб...
К часу дня мы прибыли в город Мэнло или, лучше сказать, на место, где он был расположен, так как все его строения лежали в развалинах. Всюду валялись убитые люди. Торговый квартал, а также часть домов были уничтожены огнем. Кое-где еще уцелели одиночные постройки, но к ним нельзя было приблизиться: как только мы к ним подъезжали, в нас стреляли. Мы встретили женщину, рывшуюся в дымившихся развалинах своего котэджа. „Сначала,—рассказала она нам,—
они напали на склады“, и, слушая ее, мы легко представляли себе разъяренную толпу, с ревом накинувшуюся на кучку горожан. Миллионеры и
нищие дрались бок-о-бок за съестные продукты, а заполучив их, схватывались друг с другом. Мы узнали, что город Пэло-Алто и Санфордский уни
верситет были также разгромлены. Перед нами тянулась унылая и опустошенная страна, и мы решили, что поступили правильно, направившись в мое имение. Оно находилось в трех верстах к западу, среди холмистой равнины, подходившей к подножью горной цепи.
Продвигаясь вперед, мы увидели, что волна разрушения не ограничивалась только большими дорогами. По ним шли авангарды беглецов, опу
стошая лежавшие на их пути маленькие города, тогда как следовавшие за ними толпы орудовали по сторонам и как бы вымели всю местность огромной метлой. Мой дом был выстроен из бе
тона, камня и черепицы, вследствие чего его не могли сжечь, но это не помешало разграбить его дочиста. Мы нашли тело садовника внутри ветряной мельницы, усыпанной кругом пустыми
патронами. Бедный малый храбро защищался. Но зато не осталось и следа от двух итальян
ских рабочих, экономки и ее мужа. Не уцелело ни одно живое существо: телята, жеребята, по
Линограв. Н. Л.
упорно отказываясь вести с нами какие бы то ни было переговоры. И они были правы, потому что и бедняки и высшие сословия одинаково изощ
рялись в насилиях и в покушениях на чужую
собственность. Забастовщики же, заготовившие обильные запасы продовольствия, оставались спокойно сидеть по домам.
Около полудня мы наглядно убедились, насколько положение было ужасно. Направо от нас раздались крики и ружейные выстрелы. Мимо наших ушей просвистали пули. В кустах что-то затрещало—и вдруг оттуда выскочила великолепная черная лошадь, пересекла нам дорогу и ис
чезла. Мы успели заметить, что она была в крови и хромала. Животное преследовали трое солдат. Они пробежали неподалеку от нас и скрылись среди деревьев. Мы слышали, как они перекликались и подбодряли друг друга. Вслед за ними появился, хромая, четвертый солдат, сел на камень и отер пот с лица.
Воин посмотрел на нас, усмехнулся и попросил спичку. На вопрос Дэкона, что случилось, он нам сообщил, что милиционеры начали дезертировать.
— Жрать не дают!—воскликнул он.—Вот они и улепетывают.
Мы также узнали от него, что находившиеся на острове арестованные солдаты были освобождены, потому что нечем было их кормить.
Я никогда не забуду картины, которую мы увидели вскоре после того; мы натолкнулись на
нее совершенно неожиданно, на повороте дороги. Над нами тихо покачивались деревья, пропуская сквозь свои ветви струи солнечных лучей. Вокруг порхали бабочки; с полей доносилось пение жа
воронков. Мы заметили вдруг сильный дорожный автомобиль. Вокруг него и внутри лежало не
сколько трупов. Мы сразу сообразили, в чем дело: пассажиры машины, покидавшие город, подверглись нападению шайки босяков-хулиганов. Открытые банки из-под мясных и фруктовых консервов объяснили нам причину кровавого происшествия. Дэкон осмотрел мертвецов,
— Я так и думал,—сказал он:—мне этот автомобиль знаком; это Перитон и вся его семья. Ну, теперь нам надо смотреть в оба.
— Но у нас нет никакой провизии, могущей дать повод для атаки,—возразил я.
Он указал на мою лошадь, и я понял, что он был прав.
Утром скакун Дэкона потерял подкову. Нежное копыто сильно потрескалось, и к полудню животное захромало. Дэкон отказался ехать на нем, но и не хотел его покидать. Он настоял на том, чтобы мы продолжали свой путь, а он по
ведет лошадь за собой и присоединится к нам в моем имении. Но увы! мы его уже больше не видели и никогда не узнали, как он погиб...
К часу дня мы прибыли в город Мэнло или, лучше сказать, на место, где он был расположен, так как все его строения лежали в развалинах. Всюду валялись убитые люди. Торговый квартал, а также часть домов были уничтожены огнем. Кое-где еще уцелели одиночные постройки, но к ним нельзя было приблизиться: как только мы к ним подъезжали, в нас стреляли. Мы встретили женщину, рывшуюся в дымившихся развалинах своего котэджа. „Сначала,—рассказала она нам,—
они напали на склады“, и, слушая ее, мы легко представляли себе разъяренную толпу, с ревом накинувшуюся на кучку горожан. Миллионеры и
нищие дрались бок-о-бок за съестные продукты, а заполучив их, схватывались друг с другом. Мы узнали, что город Пэло-Алто и Санфордский уни
верситет были также разгромлены. Перед нами тянулась унылая и опустошенная страна, и мы решили, что поступили правильно, направившись в мое имение. Оно находилось в трех верстах к западу, среди холмистой равнины, подходившей к подножью горной цепи.
Продвигаясь вперед, мы увидели, что волна разрушения не ограничивалась только большими дорогами. По ним шли авангарды беглецов, опу
стошая лежавшие на их пути маленькие города, тогда как следовавшие за ними толпы орудовали по сторонам и как бы вымели всю местность огромной метлой. Мой дом был выстроен из бе
тона, камня и черепицы, вследствие чего его не могли сжечь, но это не помешало разграбить его дочиста. Мы нашли тело садовника внутри ветряной мельницы, усыпанной кругом пустыми
патронами. Бедный малый храбро защищался. Но зато не осталось и следа от двух итальян
ских рабочих, экономки и ее мужа. Не уцелело ни одно живое существо: телята, жеребята, по