Хлеба вместо камня! [*)]
Насущный вопрос сегодняшнего дня — как повернуть музыкальное искусство лицом к рабочей массе? — сводится к вопросу: с чем к ней подойти?
Много уже говорилось о том, что концертный репертуар, который преподносят пролетарской аудитории, обычно совершенно непонятен и чужд ей психологически. Ей дают камень вместо хлеба. Немудрено, что она не может «раскусить» такую пищу, остающуюся непереваренной.
Что же нужно давать пролетарским слушателям?
Рабочий, который присутствовал на производственном совещании Филармонии, очень хорошо формулировал ответ на этот вопрос:
— Рабочему нужно реальное искусство.
Т. е. искусство с пролетарским революционным содержанием.
Есть ли такое искусство? Да, оно нарождается, как бы старательно пи замалчивали наши почтенные и по
лупочтенные музспецы это неприятное для них явление и как бы они ни дисквалифицировали несомненное показательное его значение.
В прошлом году [**)] Игорь Глебов жаловался: положение композиторов, работающих в Советской России, — «общественно-неопределенное, а психологически — обид
ное, жалкое, унизительное, приниженное». О ком была пролита эта слезница? О тех музыкантах, которые до сих пор еще колеблются, до сих нор еще стараются закрыть глаза на действительность, до сих пор еще не решаются пойти навстречу запросам революционной со
временности и мечтают укрыться в твердыне «чистогоакадемизма.
Удивляться ли однако, что такие тихоходы остаются психологически в «обидном, жалком, унизительном, приниженном положении»?
И с другой стороны — удивляться ли, что музыканты, социально себя осознавшие, определенно ставшие на платформу пролетарского строительства и создающие музыку с пролетарским революционным содержавием, — сознательно бойкотируются всеми «униженными и оскор
бленными» спецами, которые не хотят расстаться с своим «командующим» положением в музыкальном мире?
Музыкально-революционная литература сейчас довольно велика. Но как к ней относятся присяжные музыкальные критики, бесчисленные музпедагоги, напол
няющие наши музыкальные учебные заведения, и те артисты-исполнители, которые царят на наших эстрадах? Их отношение к ней либо презрительно-холодное (они свысока игнорируют се), либо открыто враждебное. Наши «маститые» и «заслуженные» профессора, педагоги и артисты рассматривают эту музыкальную лите
ратуру наших дней, как проявление музыкальной бездарности, как ничтожную агитку, и, конечно, не только сами не станут ее исполнять (это — ниже их эстетского величества), но и не позволят разучивать такие пьесы своим ученикам (надо же охранять «чистоту» их вкуса!)
Вудь, конечно, у музыкальных деятелей такого сорта больше чутья к современности, больше любви к моло
[*)] См. в Ла 37 „Ж. И.“ статью „Музыка — пролетариату“.
[**)] См. „Веч. Кр. Газ. №№ 212 и 213 за сентябрь 1924 г.
дым росткам пролетарского творчества, столь высокомерному отношению не было бы места. Тогда легко было бы распознать, что то, что принимается за проя
вление бездарности, на самом деле часто обгоняется несовершенством музыкальной техники, проистекающей от молодости и неопытности композитора. А с другой
стороны нельзя же забывать и того, что музыкальнореволюционная литература, рассчитанная на широкие массы, и не должна быть загружена полифоническими
и гармоническими ухищрениями, которых прежде всего ищут музспецы (они ведь очень боятся простой музыки, потому что тут им нечего сказать).
Высшей мерой презрения к нарождающейся революционной музыкальной литературе является применяемый к ней спецами эпитет «агитка».
Музыкальная агитка!. Что ж? — это не плохо. Пролетарское музыкальное искусство, прежде чем достигнуть подлинного мастерства в новых формах, невидимому, должно пройти эту фазу. Так было и в других видах художественного творчества. Пусть сейчас настанет время музагиток и музплаката! Музыкально не подготовленная масса легче разберется в них, нежели в слож
нейших произведениях современной музыки. И само собою разумеется, что даже недостаточно совершенная музыкальная пьеса, — в которой есть однако отклик на пролетарскую действительность, — будет воспринята рабочей аудиторией с гораздо большим вниманием и ра
достью, чем композиции, наполненные изощренными индивидуальными переживаниями.
Нельзя, конечно, отрицать, что и в старой литературе, если отнестись к ней с большой тщательностью выбора, можно почерпнуть много ценного в целях про
летаризации музыки, но все же центр тяжести должен лежать в пропаганде музыкально-революционной музыки.