Комедия о Евграфе — А. Файко

I.
В творчестве Алексея Файко «Евграф — искатель приключений» — хороший и несомненный шаг вперед; вместе с тем этот спектакль есть новая (маленькая) победа современности над самым упорным ив МХАТ’ов. Эти обстоятельства придали осо
бую остроту первой премьере начавшегося московского сезона.
Действие развертывается в наши дни, возможно — в Москве: от вневременности и внепространственности «Озера Люля» остался, как легкое вос
поминание, некоторый «авантюрный» налет. Да и то здесь пинкертоновщина применена не как само
цель, а как художественный прием, как маскировка неизбежных театральных условностей (передача за
писки через татарина, случайность встречи Гриши с Евграфом и др.).
Один из членов парикмахерской артели, Евграф Каптелин, мечтатель и романтик, всей душой при
нявший революцию и новый строй отношений, участник гражданской войны — в обстановке НЭП’а, в эпоху мирного строительства, когда «староевновь заняло кой-какие потерянные было позиции, растерялся и затосковал... Своеобразная граждан
ская скорбь сплетается у него с напряженным ожиданием встречи с какой-то необыкновенной де
вушкой. В лице иностранки-циркачки Бетти он и находит такую достаточно «необычную» девушку: одна мимолетная встреча, — но Евграф уже заво
рожен, ему мерещится в ней какая-то «родная, близкая Лизанька»... Между тем циркачка нахо
дится в связи с шайкой бандитов. Последние и используют Евграфа для ограбления богатого нэпмана. Но вообще ничего не умеющий хорошо де
лать (он и парикмахер был неважный), Евграф оказался и плохим налетчиком: совершенно «не
нужно» он осложняет налет убийством нэпмана. После этого Евграф... — но вот тут придется поспорить с театром и с автором.
Евграф бежит к себе домой, засыпает тяжелым, бредовым сном. На рассвете к нему приез
жает из деревни мать. Он истерически прощается
с ней и твердым шагом уходит — куда? «Искупать преступление»—самоубийством или покаянием? Не
известно и непонятно... Или, может быть, Евграф понял, наконец, всю несуразность своего «роман
тизма» в наши дни, когда и т. д.? Ни откуда не
видно... Прямолинейное и четкое развитие темы под самый занавес делает странный вагиб—и оставляет в зрителе тягостное ощущение неудовлетворенности.
Дело в том, что до постановки на театре пьеса кончалась иначе. В той редакции, какая пока
зана на сцене, оказался «смазанным» — каким-то ненужным, лишним — противопоставленный роман
тизму мотив силы, здоровья, свежих всходов новой общественности, всяческой «почвенности». А между тем в начале пьесы этот мотив (в лице приехав
шего в город устроиться на рабфак деревенского комсомольца, земляка Евграфа) подан совершенно полным тоном.
В первоначальной редакции этот мотив морально торжествовал над жалко шлепнувшимся
в грязное болото романтизмом: пьеса еще раз ставила лицом к лицу Евграфа и комсомольца— и Евграф оставался жить. Это был мажорный аккорд, логически подготовленный всей фактурой пьесы. Читатель верил в перерождение Евграфа— «бытие» которого (его глупая история с любовью и с уголовщиной) попутно освещалось «сознанием(живой пример и «менторство» юноши-комсомольца). И зритель, следящий за злоключениями Евграфа отнюдь не с «сочувствием», а лишь с гуманной снисходительностью, в ясно намеченном бан
кротстве романтизма чувствует все движение пьесы; зритель подготовлен к «перерождению» — как к акту, знаменующему гегемонию крепкой классовой закваски (деревенский комсомолец) над деклассированным полуинтеллигентом.
И разве это не актуальная тема в наши дни? Разве не пенится этот эпигонский «романтизмна самом гребешке толкающейся о наше строительство мелкобуржуазной волны? Разве не сказы
вается он — то в самоубийствах молодежи, то в росте и идеализации хулиганства, то — даже — в идеологических уклонах: в пресловутом «неверии», в разных недооценках и соответственных переоценках?..
Пьеса очень кстати «последнем романтикомделает парикмахера — представителя очень почтенной профессии, но, как известно, привычно ассо
циируемой с представлением о сверх-мелкобуржуазном, об ультра-мещанском. Это обстоятельство еще более «компрометирует» романтизм. Шуткой, юмором — пьеса его добивает.
И вдруг на сцене — этот неожиданный трррагический финал! С призраками, с надрывом! Рас
судку вопреки, наперекор стихиям — к здоровой, бодрой в основе и развитии пьесе механически пристегнута концовка во вкусе не то Чехова, не то даже Достоевского... Все смято: пьеса испорчена, спектакль — тоже. Предполагавшийся все вре
мя «победитель» — комсомолец стоит с растерянным, глуповатым видом. А зритель неуверенно косится на соседей: что, можно уже уходить домой или спектакль еще не окончен?..
(Окончание следует)
САДКО
Гиацинтова (Зоська)
Берсенев (Ливер)
Ключарев (Евграф)
2-й МХАТ Евграф искатель приключений