этих отнюдь не разноречивых методов, если их расположить в определенном порядке.
Это не сваливание в одну кучу разнородного материала искусства, то, что на философском языке обычно называется электизмом; это гибкая диалектичность в последовательном и проверенном самою жизнью порядке применения, усвоения и проработки этих методов.
Для тех, кто это понимает, отпадают, как ненужная шелуха, больше половины тех доводов, которыми думают убить АХРР его идеологические противники.
II.
По существу тех доводов, которые высказываются против АХРР‘а, необходим самый обстоятельный, самый тщательный искусствоведческий анализ.
Это не вмещается в рамки короткой журнальной статьи, но, подведя итоги дискуссии об АХРР е, следует все же выделить наиболее характерное, сгруппировав эти доводы по известным разделам.
О первом разделе даже скучно упоминать: — это утверждение леф‘а, что станковая картина отжила, на смену ей пришла утилитарная конструкция.
Этот спор имел жгучий интерес в первые два года существования АХРР а. Спор этот закончился несомненным крахом чисто-лефовских устремлений: станковая картина умереть не пожелала, АХРР до
казал, что у станковой картины еще необыкновенно долгая и славная жизнь впереди, а вот конструкция у лефистов оказалась достаточно захиревшей, и ей пришлось спрятаться от ахрровских сквозняков в изо-кружок, в плакат, в фото-монтаж — словом туда, где ее разоблачили в плагиате американские и английские методы рекламы и целесообразной
инженерной конструкции. Выяснилось, что вовсе уже это не так ново, нс так уж творчески само
стоятельно и в любом, взятом наугад, американском и английском журнале страницы объявлений демон
стрируют бесконечно более остроумные и техническиинтересные способы монтировать любое объявление о любой отрасли торговли.
К области же изо-работы в клубе, к плакату, обложке у АХРР‘а самое пристальное внимание, и ряд конкурсов (Госшвеймашина, Госстрах, Наркомпочтель и т. д.) показал, что у АХРР‘а имеются в этих направлениях богатые возможности.
Крайне характерно, что о чисто-лабораторных поисках цвета, фактуры и прочих дисциплинах конфузливо умолкли даже виднейшие супрематисты— эти вымершие ихтиозавры футуристического и кубистического искусства.
Как тяжело и трудно Чужаку и Арватову наскрести кое-какие достижения Лефа; больше половины этих достижений под огромным знаком вопроса!
Вот почему считать попытку АХРР‘а возродить станковизм «реакционной» попыткой никого не убеждает, ибо самые сильные удары Лефу нанесли их же «плоть от плоти, кровь от крови» — Остовцы, «уличенные» Арватовым в ренегатстве; ведь действи
тельно унылое зрелище: кормили, поили их, воспи
тали молодняк в самом стопроцентном «лефовском
духе, а молодняк этот, не выдержав под напором живой жизни, взял да и отошел к станковой картине.
И осталось еще одно довольно слабое утешение для всех любителей «формального» искусства! (типа С. Исакова) — пусть станковая картина не умерла, пусть в этом оказался прав АХРР, но станковая картина возродилась на фундаменте «левых исканий»,
и здесь опять «благоговейное» упоминание о дисциплинах и укоризненно-указующий перст в сторону АХРР а, у которого полнейшее пренебрежение, якобы,
к укреплению станковизма на фундаменте левых аналитических исканий. Необходимо развеять эти легенды. АХРР не отрицает формальных достижений, нс игнорирует их; об этом твердо и четко заявила Ассоциация еще четыре года тому назад в своей декларации и циркулярном письме (см. «Очередные задачи АХРР» в сборнике «4 года АХРР» стр. 11, изд-во АХРР а, Москва, 1926 г.).
АХРР возражает против гипертрофии формы и решительно не ставит своей задачей гипертрофию содержания в искусстве. Основной задачей АХРР а является стремление к уравновешенному сочетанию формы и содержания в искусстве, но к этому синтезу, который достижим будет только в эпоху гря
дущего расцвета, АХРР движется через утверждение героического содержания, свойственного эпохе со
циальных катаклизмов, как отправной точки своих поисков.
Замечательная черта есть у большей части нашей художественной критики: это исключительная любовь к книжной схеме, к «прокрустову ложу» теоретических, не проверенных жизнью, искусствоведческих построений.
Так это просто и логично вычерчивается в искусствоведческих кабинетах: был футуризм, кубизм, супрематизм с его анализом дисциплин, с его дефор
мацией, и затем должен быть, обязательно должен быть период, когда из этих распавшихся в анали
тическом процессе элементов придется построить на основе аналитических поисков станковую картину, а АХРР отказывается это сделать, не укладывается
в «прокрустово ложе», путает все схемы и карты; с одной стороны принимает «Бубновый валет», а с другой — не боится использования «изжитых» и «обветшалых» форм в искусстве! Все это ужасно раздражает бедных критиков и искусствоведов, и АХРР‘у, по человечеству, жаль критиков, а помочь ничем нельзя, «исправиться» АХРР упорно не желает,
потому что ведь не надо же этого забывать: нс для критиков же существует АХРР, а для тех масс, которые в рекордном, никогда еще не виданном в истории русского искусства, количестве заполняют ахрровские выставки, осуществляя в самой жизни величайший ленинский завет — «искусство в массы»!
Результаты раздражения критиков АХРР а налицо: самые очевидные, ядовитые и глупые нападки
критики на АХРР — это за эпигонство, за подражание передвижникам, за использование экспонентов «бла
женной памяти» «Передвижной» «Весенней» и др. выставок.
Для большой убедительности В. И. Денисов, напр. (журн. «Жизнь Искусства» № 38, 1926 г.), вытаскивает даже какого-то анонимного безвыезд
ного статистика из провинции в качестве «живого человека», недовольного АХРР‘ом. Статистики — это серьезные люди, наука-статистика тоже почтенная наука, но при чем тут АХРР?
Трудно, конечно, АХРР‘у примириться с недовольством и разочарованием статистика из провинции!
Трудно АХРР‘у оправиться после такого удара, но главный контингент посетителей ахрровских выставок не статистики же?
Президиум АХРР
(Окончание следует)
Это не сваливание в одну кучу разнородного материала искусства, то, что на философском языке обычно называется электизмом; это гибкая диалектичность в последовательном и проверенном самою жизнью порядке применения, усвоения и проработки этих методов.
Для тех, кто это понимает, отпадают, как ненужная шелуха, больше половины тех доводов, которыми думают убить АХРР его идеологические противники.
II.
По существу тех доводов, которые высказываются против АХРР‘а, необходим самый обстоятельный, самый тщательный искусствоведческий анализ.
Это не вмещается в рамки короткой журнальной статьи, но, подведя итоги дискуссии об АХРР е, следует все же выделить наиболее характерное, сгруппировав эти доводы по известным разделам.
О первом разделе даже скучно упоминать: — это утверждение леф‘а, что станковая картина отжила, на смену ей пришла утилитарная конструкция.
Этот спор имел жгучий интерес в первые два года существования АХРР а. Спор этот закончился несомненным крахом чисто-лефовских устремлений: станковая картина умереть не пожелала, АХРР до
казал, что у станковой картины еще необыкновенно долгая и славная жизнь впереди, а вот конструкция у лефистов оказалась достаточно захиревшей, и ей пришлось спрятаться от ахрровских сквозняков в изо-кружок, в плакат, в фото-монтаж — словом туда, где ее разоблачили в плагиате американские и английские методы рекламы и целесообразной
инженерной конструкции. Выяснилось, что вовсе уже это не так ново, нс так уж творчески само
стоятельно и в любом, взятом наугад, американском и английском журнале страницы объявлений демон
стрируют бесконечно более остроумные и техническиинтересные способы монтировать любое объявление о любой отрасли торговли.
К области же изо-работы в клубе, к плакату, обложке у АХРР‘а самое пристальное внимание, и ряд конкурсов (Госшвеймашина, Госстрах, Наркомпочтель и т. д.) показал, что у АХРР‘а имеются в этих направлениях богатые возможности.
Крайне характерно, что о чисто-лабораторных поисках цвета, фактуры и прочих дисциплинах конфузливо умолкли даже виднейшие супрематисты— эти вымершие ихтиозавры футуристического и кубистического искусства.
Как тяжело и трудно Чужаку и Арватову наскрести кое-какие достижения Лефа; больше половины этих достижений под огромным знаком вопроса!
Вот почему считать попытку АХРР‘а возродить станковизм «реакционной» попыткой никого не убеждает, ибо самые сильные удары Лефу нанесли их же «плоть от плоти, кровь от крови» — Остовцы, «уличенные» Арватовым в ренегатстве; ведь действи
тельно унылое зрелище: кормили, поили их, воспи
тали молодняк в самом стопроцентном «лефовском
духе, а молодняк этот, не выдержав под напором живой жизни, взял да и отошел к станковой картине.
И осталось еще одно довольно слабое утешение для всех любителей «формального» искусства! (типа С. Исакова) — пусть станковая картина не умерла, пусть в этом оказался прав АХРР, но станковая картина возродилась на фундаменте «левых исканий»,
и здесь опять «благоговейное» упоминание о дисциплинах и укоризненно-указующий перст в сторону АХРР а, у которого полнейшее пренебрежение, якобы,
к укреплению станковизма на фундаменте левых аналитических исканий. Необходимо развеять эти легенды. АХРР не отрицает формальных достижений, нс игнорирует их; об этом твердо и четко заявила Ассоциация еще четыре года тому назад в своей декларации и циркулярном письме (см. «Очередные задачи АХРР» в сборнике «4 года АХРР» стр. 11, изд-во АХРР а, Москва, 1926 г.).
АХРР возражает против гипертрофии формы и решительно не ставит своей задачей гипертрофию содержания в искусстве. Основной задачей АХРР а является стремление к уравновешенному сочетанию формы и содержания в искусстве, но к этому синтезу, который достижим будет только в эпоху гря
дущего расцвета, АХРР движется через утверждение героического содержания, свойственного эпохе со
циальных катаклизмов, как отправной точки своих поисков.
Замечательная черта есть у большей части нашей художественной критики: это исключительная любовь к книжной схеме, к «прокрустову ложу» теоретических, не проверенных жизнью, искусствоведческих построений.
Так это просто и логично вычерчивается в искусствоведческих кабинетах: был футуризм, кубизм, супрематизм с его анализом дисциплин, с его дефор
мацией, и затем должен быть, обязательно должен быть период, когда из этих распавшихся в анали
тическом процессе элементов придется построить на основе аналитических поисков станковую картину, а АХРР отказывается это сделать, не укладывается
в «прокрустово ложе», путает все схемы и карты; с одной стороны принимает «Бубновый валет», а с другой — не боится использования «изжитых» и «обветшалых» форм в искусстве! Все это ужасно раздражает бедных критиков и искусствоведов, и АХРР‘у, по человечеству, жаль критиков, а помочь ничем нельзя, «исправиться» АХРР упорно не желает,
потому что ведь не надо же этого забывать: нс для критиков же существует АХРР, а для тех масс, которые в рекордном, никогда еще не виданном в истории русского искусства, количестве заполняют ахрровские выставки, осуществляя в самой жизни величайший ленинский завет — «искусство в массы»!
Результаты раздражения критиков АХРР а налицо: самые очевидные, ядовитые и глупые нападки
критики на АХРР — это за эпигонство, за подражание передвижникам, за использование экспонентов «бла
женной памяти» «Передвижной» «Весенней» и др. выставок.
Для большой убедительности В. И. Денисов, напр. (журн. «Жизнь Искусства» № 38, 1926 г.), вытаскивает даже какого-то анонимного безвыезд
ного статистика из провинции в качестве «живого человека», недовольного АХРР‘ом. Статистики — это серьезные люди, наука-статистика тоже почтенная наука, но при чем тут АХРР?
Трудно, конечно, АХРР‘у примириться с недовольством и разочарованием статистика из провинции!
Трудно АХРР‘у оправиться после такого удара, но главный контингент посетителей ахрровских выставок не статистики же?
Президиум АХРР
(Окончание следует)