ным по сцене, а мыслям, уложенным в голове руководителя. В „Пугачевщине Данченко совершил два — ну, не. убийства, так полуубийства: я говорю о Москвине и о Тарасовой. Москвин пытался дать уродливое попо
лам со стихийно народным в Пугачеве — кто-то его остановил на полудороге. Тарасова начала думать ему в тон, но кто-то не дал ей додумать. И ясно почему: додумай и доделай эти два актера то, что им грезилось— и мы получили бы на сцене такой стихийный беспоря
док, от которого сгорели бы все потроха и маски благородных отцов театра. Стоп — актерам оказалось стоп — театру. Спектакль не вышел и не выйдет. И уже никогда — при всем уважении к театру можно сказать это вслух — ни один спектакль не выйдет. Ибо этого театра уж нет. Театр вздохов о прошлом, высокомерия к настоящему и закрытых дверей для молодежи.
Можно бы до бесконечности продолжать репертуарные изыскания, результат был бы тот же. Но в нынешнем году изыскания эти не вполне безопасны: репер
туар каждого третьего театра завинчен и завершен Щеголевски-Толстовским „Заговором императрицы . О „За
говоре лучше не говорить вовсе. И об авторах его тоже. Право же, они лучше, чем вы о них думаете. Пожелаем им добрых барышей и пойдем дальше.
Поскольку у нас нет общесоюзного театрального дела и театральной организации, поскольку театральное
дело почти полностью окуклилось в Москве — у нас нет театральной критики, а есть московские пишущие теа
тралы и ленинградские ученые театралы. Когда нет движения, берегут то, что есть. Берегут культуру. Это вовсе не плохо. Не нужно разрушать старые культур
ные театры. Но этого мало. Надо еще строить культуру. Как же строить театральную культуру, когда девять десятых ее храмов замкнуты, традиционны, утомительно уклончивы? Какие недоумения вызывали условные ком
плименты коммунистической [*)] критики по адресу „Гамлета или академическое любование „Горем от ума! И затем: как строить театральную культуру, когда десяток больших театров пухнет от избытка актерских сил, тоскующих без дела, а рядом и в столицах, и в провинции — безлюдие, застой, любительство.
Все это — ненормально. Все это — реакционно. Все это должно быть изменено.
Мне очень понятны мечты талантливого Завадского о бродячем театре. Эта мысль не чужда и Мейерхольду. Естественным путем наши театры все чаще пускаются в турнэ по провинции. Но все это случайно. И таких налетов недостаточно. Нужны очаги театрального твор
чества. Нужен обмен силами и замыслами. Нужно отвыкнуть от традиционного закисания в собственном соку, от стремления обрасти мяском в уютном столич
ном театре. Завадский слишком мечтателен, чтобы создать бродячий театр. Мейерхольд не умеет готовить учеников — в своей исключительности он почти как бы боится преемственности. Большой МХАТ, уезжая в про
винцию, потрафляет старичкам из публики, показывая им „Вишневый сад и „У жизни в лапах и подобное. Правильнее других поступают театры меньшего калибра „Московский театр Революции или Бакинский рабочий
театр. Они завоевывают публику. Они идут с новинками. Но чтобы они ни делали — все это случайно. Нужно взять в руки большую ложку и ею основательно поме
шать в театральном котле. Забурлит, запарит — но устоится уже по иному.
[*)] Это тоже не совсем так. Театральный критик „Правды П. Марков — не коммунист, и критика его не претендует быть коммунистической. — Ред.
В Ленинграде ко дню юбилея открывается в Музее Революции специальный исторический отдел, посвященный 1905 году, в 3 больших и 2 малых залах. Недостаток средств для окончания этих работ сейчас изжит, так как Комиссия при ЦИК уже отпустила для этой цели 5.000 р.
лам со стихийно народным в Пугачеве — кто-то его остановил на полудороге. Тарасова начала думать ему в тон, но кто-то не дал ей додумать. И ясно почему: додумай и доделай эти два актера то, что им грезилось— и мы получили бы на сцене такой стихийный беспоря
док, от которого сгорели бы все потроха и маски благородных отцов театра. Стоп — актерам оказалось стоп — театру. Спектакль не вышел и не выйдет. И уже никогда — при всем уважении к театру можно сказать это вслух — ни один спектакль не выйдет. Ибо этого театра уж нет. Театр вздохов о прошлом, высокомерия к настоящему и закрытых дверей для молодежи.
Можно бы до бесконечности продолжать репертуарные изыскания, результат был бы тот же. Но в нынешнем году изыскания эти не вполне безопасны: репер
туар каждого третьего театра завинчен и завершен Щеголевски-Толстовским „Заговором императрицы . О „За
говоре лучше не говорить вовсе. И об авторах его тоже. Право же, они лучше, чем вы о них думаете. Пожелаем им добрых барышей и пойдем дальше.
Поскольку у нас нет общесоюзного театрального дела и театральной организации, поскольку театральное
дело почти полностью окуклилось в Москве — у нас нет театральной критики, а есть московские пишущие теа
тралы и ленинградские ученые театралы. Когда нет движения, берегут то, что есть. Берегут культуру. Это вовсе не плохо. Не нужно разрушать старые культур
ные театры. Но этого мало. Надо еще строить культуру. Как же строить театральную культуру, когда девять десятых ее храмов замкнуты, традиционны, утомительно уклончивы? Какие недоумения вызывали условные ком
плименты коммунистической [*)] критики по адресу „Гамлета или академическое любование „Горем от ума! И затем: как строить театральную культуру, когда десяток больших театров пухнет от избытка актерских сил, тоскующих без дела, а рядом и в столицах, и в провинции — безлюдие, застой, любительство.
Все это — ненормально. Все это — реакционно. Все это должно быть изменено.
Мне очень понятны мечты талантливого Завадского о бродячем театре. Эта мысль не чужда и Мейерхольду. Естественным путем наши театры все чаще пускаются в турнэ по провинции. Но все это случайно. И таких налетов недостаточно. Нужны очаги театрального твор
чества. Нужен обмен силами и замыслами. Нужно отвыкнуть от традиционного закисания в собственном соку, от стремления обрасти мяском в уютном столич
ном театре. Завадский слишком мечтателен, чтобы создать бродячий театр. Мейерхольд не умеет готовить учеников — в своей исключительности он почти как бы боится преемственности. Большой МХАТ, уезжая в про
винцию, потрафляет старичкам из публики, показывая им „Вишневый сад и „У жизни в лапах и подобное. Правильнее других поступают театры меньшего калибра „Московский театр Революции или Бакинский рабочий
театр. Они завоевывают публику. Они идут с новинками. Но чтобы они ни делали — все это случайно. Нужно взять в руки большую ложку и ею основательно поме
шать в театральном котле. Забурлит, запарит — но устоится уже по иному.
Е. Г0Г0БЕРИДЗЕ.
[*)] Это тоже не совсем так. Театральный критик „Правды П. Марков — не коммунист, и критика его не претендует быть коммунистической. — Ред.
Празднование 20-летия 1905 года.
Беседа с тов. Михайловым, отв. секретарем комиссии по празднованию при ЦИК СССР.
Комиссия по празднованию 20-летия 1905 г. окончательно утвердила макет для Большого Ак. Театра ко дню празднования, по которому уже и приступлено к работе. Празднования в Москве начнутся с 27-го ноября, а самые юбилейные дни — с 18-го декабря.
В Ленинграде ко дню юбилея открывается в Музее Революции специальный исторический отдел, посвященный 1905 году, в 3 больших и 2 малых залах. Недостаток средств для окончания этих работ сейчас изжит, так как Комиссия при ЦИК уже отпустила для этой цели 5.000 р.