тить на всю сложность социального заказа, который механически не выполнишь! И тут же опаснейшие слова: массам это будет непонятно .
«Мы ленивы и нелюбопытны», сказал Пушкин. И вот мы нашли в этих словах о непонятности теплую подушку. Не трудитесь, не поймут — перевернемся на другой бок и будем спать дальше.
И кто вам сказал, что массы нечувствительны к новым формам? Что их нужно кормить старьем? Что надо учиться у бабы с отощавшей грудью, которая разжевывает и рассасывает хлебный мякиш и сует его пальцами в рот младенцу?
Долой разжеванное и обсосанное ахроискусство! Мы верим, что у пролетариата крепкие зубы и что ему нужна нормальная пища кон
структивно здорового искусства вместо манной каши слюнтяев и эпигонов. И те, кому дорого искусство, будут продолжать свою работу, какими бы софизмами ни останавливали их по пути.
Но вот еще один жуткий бытовой факт. Ведь обмен мнений велся в «Доме Искусств», т. е. месте сборища профессионалов нашего ремесла. Что же, даже здесь хочется по-деловому, по-профессиональному обсуждать вопросы техники нашего искусства? И здесь вместо живых практических обсуждений надо замолкать перед неправильно понятым лозунгом «довольно эксперимен
тов». Весь Советский Союз охвачен жаждой тех
нического совершенствования и прогресса. Даже в таких сухих областях, как канцелярское делопроизводство, начинаются эксперименты улучше
ний, упрощений, изменений работы. Неужели же только мы, работники искусств, укутавшись в одеяло, погрузимся в спячку, бормоча: «да ну их, эти опыты, — пролетариат их все равно не поймет».
Да не будет этого, товарищи!
Если на эстрадном фронте действительно не все благополучно, то вина в этом — не только эстрадников. Эстрадники не плохая армия, но вся беда в том, что идейных вожаков у этой армии нет. Нет руководства, а отсюда — все несчастья. Представьте себе группу людей, умеющих работать, желающих работать, но фактически рабо
тающих каждый в отдельности (не зная даже, как мыслит и как работает другой его товарищ), без определенного плана, без определенной связи. Не напоминает ли это «вавилонскую башню»? Что нужно раньше всего дать этой группе? Руковод
ство! При наличии руководства и при наличии
умеющих и желающих работать — можно построить хорошую эстраду; и только тогда можно и «крыть», и критиковать эстраду, которая теперь фактически, как определенное целое, не существует.
Тов. Падво указывает, что эстрадники были не на высоте в 9-ю годовщину Октября — в том отношении, что репертуар их к этому празднику мог бы быть лучшим. Конечно, лучшим он мог бы быть! Разве есть граница качеству? Но неужели эстрадный репертуар так уж резко выделялся в эти дни своей отрицательностью по сравнению с программами оперы, драмы, кино и цирка? Очень хорошо было бы, если б тов. Падво указал, какие в эти дни были даны пьесы или фильмы, по содержанию посвященные Октябрю вообще и 9-й го
довщине в частности. Или, может быть, цирк поставил соответствующую пантомиму? Но почему тогда речь касается только эстрадников?! Насколько нам известно, все эстрадники, выступав
шие 6 и 7 ноября, дали более или менее соответствующий репертуар. Все номера были выдержаны: революционная агитка, политическая и бытовая сатира. Правда, почти никто не использовал предлагаемых теперь т. Падво тем: Волхов
строй, Свирстрой и Днепрострой (фактически
одна тема), зато использовали другие, не менее важные темы, одобренные специальной комиссией.
Тов. Падво хотел бы, чтобы репертуар был еще лучше?! И мы этого хотим; и мы, по мере возможности и способности, улучшаем его.
Если же речь идет о товарищеских упреках, то разрешите и нам упрекнуть. Не правильнее ли
было бы, если бы, хотя бы за месяц до праздника, в Реперткоме (где заседала комиссия) вывесили бы рекомендованные темы в предстоящим праздни
кам? Тогда каждый эстрадник выбрал бы себе из рекомендованных тем что-нибудь для него подхо
дящее в добавление к своим темам. В результате был бы создан такой репертуар, который удовле
творил бы т. Падво и как члена комиссии и как квалифицированного театрального зрителя. А ко
миссия по праздникам что сделала? Накануне праздника предложила назавтра прийти для просмотра и совместно с эстрадниками определяла: этот номер желателен, а тот — нет. После же празд
ников вдруг выясняется, что одобренный всей комиссией репертуар не удовлетворяет. Лучше бы т. Падво написал нам письмо до праздников и там указал бы, что по его мнению, нужно использо
вать, каких новых тем касаться; это было бы целесообразно, ко времени и действительно по-дружески.
Тов. Падво удивляется: «Как так — тем нет?!». Конечно, есть, хватит! Но темы, которые могли бы теперь захватить зрителя, заинтересовать его,
заставить смеяться, теперь значительно труднее использовать. А в драматургии разве не наблю
дается сейчас застоя? А кино-фильмы на высоте? А опера? А цирк? В день 9-й годовщины Октября в Акопере ставили «Мейстерзингеров». Что там революционного и современного?
Совершенно прав был т. Воскресенский, когда сказал, что эстрада все время куда быстрее, чем театр, приближалась к современности. И лишь теперь он констатирует наличие застоя. Мы объясняем это тем, что эстрада — накануне новых форм. Если до сих пор эстрада использовывала старую форму, изменив коренным образом содержание, то теперь эстрада, кроме содержания, нака
нуне окончательного изменения прежних форм. Второе — это то, что все эстрадники исполняют репертуар исключительно политической сатиры.
И здесь нужно изменение. Бытовые темы должны теперь быть на первом месте.
Мы твердо уверены, что к празднованию 10-й годовщины Октября эстрадники займут да
леко не последнее положение, какое они заняли еще в 1-ю годовщину. ГРОМОВ и МИЛИЧ
«Мы ленивы и нелюбопытны», сказал Пушкин. И вот мы нашли в этих словах о непонятности теплую подушку. Не трудитесь, не поймут — перевернемся на другой бок и будем спать дальше.
И кто вам сказал, что массы нечувствительны к новым формам? Что их нужно кормить старьем? Что надо учиться у бабы с отощавшей грудью, которая разжевывает и рассасывает хлебный мякиш и сует его пальцами в рот младенцу?
Долой разжеванное и обсосанное ахроискусство! Мы верим, что у пролетариата крепкие зубы и что ему нужна нормальная пища кон
структивно здорового искусства вместо манной каши слюнтяев и эпигонов. И те, кому дорого искусство, будут продолжать свою работу, какими бы софизмами ни останавливали их по пути.
Но вот еще один жуткий бытовой факт. Ведь обмен мнений велся в «Доме Искусств», т. е. месте сборища профессионалов нашего ремесла. Что же, даже здесь хочется по-деловому, по-профессиональному обсуждать вопросы техники нашего искусства? И здесь вместо живых практических обсуждений надо замолкать перед неправильно понятым лозунгом «довольно эксперимен
тов». Весь Советский Союз охвачен жаждой тех
нического совершенствования и прогресса. Даже в таких сухих областях, как канцелярское делопроизводство, начинаются эксперименты улучше
ний, упрощений, изменений работы. Неужели же только мы, работники искусств, укутавшись в одеяло, погрузимся в спячку, бормоча: «да ну их, эти опыты, — пролетариат их все равно не поймет».
Да не будет этого, товарищи!
СЕРГЕЙ РАДЛОВ В защиту эстрады
(ответ т. Падво)
Если на эстрадном фронте действительно не все благополучно, то вина в этом — не только эстрадников. Эстрадники не плохая армия, но вся беда в том, что идейных вожаков у этой армии нет. Нет руководства, а отсюда — все несчастья. Представьте себе группу людей, умеющих работать, желающих работать, но фактически рабо
тающих каждый в отдельности (не зная даже, как мыслит и как работает другой его товарищ), без определенного плана, без определенной связи. Не напоминает ли это «вавилонскую башню»? Что нужно раньше всего дать этой группе? Руковод
ство! При наличии руководства и при наличии
умеющих и желающих работать — можно построить хорошую эстраду; и только тогда можно и «крыть», и критиковать эстраду, которая теперь фактически, как определенное целое, не существует.
Тов. Падво указывает, что эстрадники были не на высоте в 9-ю годовщину Октября — в том отношении, что репертуар их к этому празднику мог бы быть лучшим. Конечно, лучшим он мог бы быть! Разве есть граница качеству? Но неужели эстрадный репертуар так уж резко выделялся в эти дни своей отрицательностью по сравнению с программами оперы, драмы, кино и цирка? Очень хорошо было бы, если б тов. Падво указал, какие в эти дни были даны пьесы или фильмы, по содержанию посвященные Октябрю вообще и 9-й го
довщине в частности. Или, может быть, цирк поставил соответствующую пантомиму? Но почему тогда речь касается только эстрадников?! Насколько нам известно, все эстрадники, выступав
шие 6 и 7 ноября, дали более или менее соответствующий репертуар. Все номера были выдержаны: революционная агитка, политическая и бытовая сатира. Правда, почти никто не использовал предлагаемых теперь т. Падво тем: Волхов
строй, Свирстрой и Днепрострой (фактически
одна тема), зато использовали другие, не менее важные темы, одобренные специальной комиссией.
Тов. Падво хотел бы, чтобы репертуар был еще лучше?! И мы этого хотим; и мы, по мере возможности и способности, улучшаем его.
Если же речь идет о товарищеских упреках, то разрешите и нам упрекнуть. Не правильнее ли
было бы, если бы, хотя бы за месяц до праздника, в Реперткоме (где заседала комиссия) вывесили бы рекомендованные темы в предстоящим праздни
кам? Тогда каждый эстрадник выбрал бы себе из рекомендованных тем что-нибудь для него подхо
дящее в добавление к своим темам. В результате был бы создан такой репертуар, который удовле
творил бы т. Падво и как члена комиссии и как квалифицированного театрального зрителя. А ко
миссия по праздникам что сделала? Накануне праздника предложила назавтра прийти для просмотра и совместно с эстрадниками определяла: этот номер желателен, а тот — нет. После же празд
ников вдруг выясняется, что одобренный всей комиссией репертуар не удовлетворяет. Лучше бы т. Падво написал нам письмо до праздников и там указал бы, что по его мнению, нужно использо
вать, каких новых тем касаться; это было бы целесообразно, ко времени и действительно по-дружески.
Тов. Падво удивляется: «Как так — тем нет?!». Конечно, есть, хватит! Но темы, которые могли бы теперь захватить зрителя, заинтересовать его,
заставить смеяться, теперь значительно труднее использовать. А в драматургии разве не наблю
дается сейчас застоя? А кино-фильмы на высоте? А опера? А цирк? В день 9-й годовщины Октября в Акопере ставили «Мейстерзингеров». Что там революционного и современного?
Совершенно прав был т. Воскресенский, когда сказал, что эстрада все время куда быстрее, чем театр, приближалась к современности. И лишь теперь он констатирует наличие застоя. Мы объясняем это тем, что эстрада — накануне новых форм. Если до сих пор эстрада использовывала старую форму, изменив коренным образом содержание, то теперь эстрада, кроме содержания, нака
нуне окончательного изменения прежних форм. Второе — это то, что все эстрадники исполняют репертуар исключительно политической сатиры.
И здесь нужно изменение. Бытовые темы должны теперь быть на первом месте.
Мы твердо уверены, что к празднованию 10-й годовщины Октября эстрадники займут да
леко не последнее положение, какое они заняли еще в 1-ю годовщину. ГРОМОВ и МИЛИЧ