☛

Динамика—основа

революционной сцены

Революционный театр предъявляет к драматургам, постановщикам и актерам новые, повелительнострогие требования. И в основе этой повелитель
ной неизбежности лежит триединое непременное условие: динамика драматического замысла, дина
мика его сценического оформления, динамика актерского мастерства. Революционная современность, отображаемая театром, прежде всего дина
мична. Сценическая статуарность, буржуазная слащавая игра в переливы настроений, отрыв от темпа действительности, смазывание резких углов и ясных контуров жизненной правды—все это осталось в прошлом.
Если наш революционный пролетарский театр и может до сих пор зачислить в свой актив довольно-таки мало надежных достижений в выше
названном смысле,—то во всяком случае следует
отметить, что путь нового революционного твор
чества им осознан, понят и начат. Обострить сценическое устремление в сторону динамизирования пьесы, режиссера и актера—это задача наших
дней. Уклоны от этой задачи, как показывают многие примеры, приносят только неудачи и разочарования.
Среди массы новых пьес мы, к сожалению, не имеем ни одной, вполне отвечающей требованиям революционной сценической динамики. В некото
рых героический пафос революции звучит мощно и победно, но это, так сказать, общий тон, не всегда выдержанный. Срывы, длинноты, туманно
сти то и дело частично расхолаживают зрителя. Наши драматурги еще в цепях театральных услов
ностей, еще не научились распоряжаться своим иногда очень богатым материалом. Повседневное, повсечасное кипение революционной жизни ими еще не зафиксировано, не перелито в равноценную словесную форму.
По необходимому пути революционного динамизирования театра дальше других ушли наши постановщики-режиссеры, но и тут еще далеко до абсолютной приемлемости. До некоторой степени наша режиссура постигла искусство революцион
ного обрамления спектакля, но революционизирование каждого речевого или жестикулятивного мо
мента—до этого ей еще далеко. О блестящих исключениях, вроде знаменитых Мейерхольдовских постановок, нечего говорить именно потому, что они являются исключением.
С актерским мастерством дело обстоит еще хуже. Революционная динамика игры прямо недо
ступна нашей старой актерской гвардии. Молодняк еще не созрел и не окреп для такой трудной за
дачи. Немногие исключения опять-таки не в счет. Речь идет об актерской массе, о всем современном театре в целом.
Что же можно вывести из этих pro и contra нашей театральной современности? Во всяком случае—никаких безнадежных, отчаянно-пессимистических заключений!
Конечная цель, как уже сказано, ясна, открыта, осознана... Многое начато, многое достигнуто. Значит: есть материал, есть средства, есть творческие таланты...
Само собою напрашивается мысль о некотором систематизировании распыленных, разнобойных
сценических устремлений в единое, крепко слитое объединение. Пробивая дальше широкий путь ре
волюционной динамизации пролетарского театра, это объединение неминуемо повело бы за собою всю нашу сцену. Значение его было бы громадно, жизненно, действенно.
Дело не в названии... Будет ли это образцовый театр, студия или мастерская—все равно. Важна остро и окончательно поставленная цель, громкий и определенный театрально-производственный ло
зунг... Революционное динамизирование сюжета, его оформления и актерской игры!
Нового в этом лозунге, конечно, ничего нет. Его уже провозглашали, с ним носились, под ним шли... Но его нужно обновить, очистить от всяких уклонов и ложно художественных наслоений, его нужно принять прямо и просто, как пряма и про
ста наша революционная действительность, наша пролетарская жизнь, питающая наш театр.