положении, согнувшись и целят в толпу, которая значительно подалась назад. Часть толпы бежит в Акаде
мий переулок. Прямо против меня, в том месте, где улан мерно и часто ударял шашкою, лежит что-то чер
ное, скомканное. Что это? „Убитый — подсказывает кто-то, и я с ужасом различаю изуродованное тело.
По вот не видно больше толпы (она отступила к Большому), исчезли я уланы. Я, выбегая в коридор, бегу к передним аудиториям, но там везде окна заня
ты. — „Что они делают? — говорит старуха, уставив на меня свои испуганные заплаканные глаза.
„На крышу! — кричит ученик. — ,,Оттуда мы увидим! И я бегу за ним. Через коридор, но темным лестницам, мы попали на чердак, а оттуда на крышу,
всю обледенелую и скользкую. Спотыкаясь и падая, с трудом я достиг того места, откуда открывается вид на всю 4-ю линию. Это — конечный пункт крыши. Тут уже стоит толпа учеников; некоторые без шапки, без пальто. Резкий ветер развевает их волосы, руки у них окоченели и все дрожат от холода.
Меня тянет посмотреть на то место, где только что происходило „сражение . Солдаты все еще стоят, загораживая вход в 4-ю линию. Улица пуста. На снегу валяются галоши и шапки, в магазинах выбиты стекла.
„Вот в эту разбитую стеклянную дверь, я видел, как випхнули раненого — говорит сосед. Исчезло то темное, скомканное, что дожало у двери магазина. На углу Академического переулка — лужа крови. Следы кро
1905-й год, справедливо названный генеральной репетицией нашей Великой Октябрьской Революции, был в то же время годом пышного и первого расцвета нашей сатиры и карикатуры.
По сделанному одним библиографом подсчету, за этот год было пущено в обращение 23.175.000 листов сатирических журналов! Перечень одних названий вы
ходивших в столицах и провинции журналов дает цифру — 429... Это какой-то вихрь карикатур!.. И, конечно, нельзя не пожалеть, что до сих пор наши глав
ные книгохранилища но могут похвастаться тем, что у них имеется полная коллекция всех этих журналов, за
ключающих в себе в высшей степени важный материал и в смысле общественно-историческом, и даже художественном [*)].
Далеко не равноценные в художественном отношении, издания эти все же, в общей своей массе, являются
ярким и наглядным выразителем единого, охватившего решительно все классы общества стремления прежде всего сбросить с себя ярмо старого всех одинаково
угнетавшего царского режима. Первым выступил на борьбу с этим режимом журнал „Зритель худ. Юрия Арцыбушева, а вслед за ним, сразу же после преслову
того манифеста 17 октября, „Пулемет Н. Г. Шебуева, „Сигнал К. Чуковского, „Жупел Гржебина и бесконечное число других...
Большинство и писателей, и художников, за исклю
[*)] Вл. Боцяновский. Русская сатира первой революции 1905—06 г. С приложением статьи Э. Геллербаха
„Политико - сатирическая графика и предисловием проф. В. А. Десницкого С 57 рис. в тексте Ленгиз. 1926. Стр. 222 Ц. 4 р.
ви видны в переулке. Из лавка выносят раненого; он еле влачит ноги. Из переулка вывозят разбитого чело
века, голова его закрыта чем-то белым. Отварачиваюсь в другую сторону.
Направо вся 4-я линия представляет собою вид плана военных действий, как это рисуют на картине У Большого пр. стоят уланы (те же уланы) и на неко
тором от них расстоянии — та же черная толпа. За освещенным солнцем Большим проспектом — опять уланы,
а за ними — опять толпа рабочих; так все чередуется — то кавалерия, то пехота.
Но вот уланы, выстраиваясь, пускаются вскачь на толпу; клипом они врезываются в темную массу, кото
рая быстро рассеивается по обоим сторонам Большого пр. Но скоро толпа опять соединяется. Далеко, у Малого, виднеется нечто темное. Это — огромная толпа рабочих. Оттуда доносится глухой шум.
Мне делается тяжело, что я — вне опасности; стыдно мне, что я на крыше. Я спускаюсь и через открытые ворота выхожу на безлюдную набережную.
По куда идти? Через мост не пускают. Я брожу по улицам, ищу толпы, но ее уже нет.. Голова у меня тяжелая, я все еще слышу возгласы; „Товарищи! не убивайте. Мы мирно ... „Наступать!
„Бей“, — резко звенит в ушах. Я вижу обнаженные шашки, вижу прицелившихся в своих братьев рабочих солдат.
Январь, 1925 г. ИЛЬЯ ГИНЦБУРГ.
чением разве только определенно социал-демократической „Свободы , московского журнала „Жало , вышедшего из кругов, весьма близких к московским социалдемократам большевикам, да еще недолго просущество
вавшего рабочею журнала „Балда , представляли собой
массу разношерстную в классовом отношении, да и в художественном.
У всех у них была одна общая мишень, в которую они, кто как умел, единодушно били, это — самодержавный царский строй и те устои, на которых он пытался удержаться в эти дни революционной бури.
„Зритель первый поднял руку на „священную особу самого царя! И в тексте, и в рисунках. Художник С. Чехонин дал ряд ядовитых изображеній, в ко
торых все без труда узнавали Николая II, выступавшего далеко не в выгодном для него виде.
Гротескные фигуры подлинно гротескных „героев этого времени (таких, как Трепов, Витте, Победоносцев; Горемыкин, Дурново и другие) нашли — это без преуве
личения можно сказать — лучшую характеристику именно в карикатуре этого времени.
Таковы портреты-гротески, сделанные хотя бы худ. Б. М. Кустодиевым... Его портрет графа Игнатьева — очень показательная и наглядная характеристика всего верхнего командующего класса, характеристика, не только запоминающаяся, но прямо врезывающаяся в память.
Точно также, как кровавая рука, которой Шебуев характеризовал „манифест 17 октября, или „Орелоборотень Гржебина, несколькими штрихами определивший всю лживую, двуличную политику самого царя.
Нужно отдать справедливость таким художникам, как: Чехонин, Бродский, Кустодиев, Добужинский, Се
ров, Лансере, Билибин, Гржебин, Кардовский, Анисфельд, Яковлев, Фенин, Любимов; они запечатлели выдающиеся моменты революции в подлинно-художествен
ных формах. Художники, принадлежавшие к группе „Мир искусства , по своему характеру, — эстеты, их
мий переулок. Прямо против меня, в том месте, где улан мерно и часто ударял шашкою, лежит что-то чер
ное, скомканное. Что это? „Убитый — подсказывает кто-то, и я с ужасом различаю изуродованное тело.
По вот не видно больше толпы (она отступила к Большому), исчезли я уланы. Я, выбегая в коридор, бегу к передним аудиториям, но там везде окна заня
ты. — „Что они делают? — говорит старуха, уставив на меня свои испуганные заплаканные глаза.
„На крышу! — кричит ученик. — ,,Оттуда мы увидим! И я бегу за ним. Через коридор, но темным лестницам, мы попали на чердак, а оттуда на крышу,
всю обледенелую и скользкую. Спотыкаясь и падая, с трудом я достиг того места, откуда открывается вид на всю 4-ю линию. Это — конечный пункт крыши. Тут уже стоит толпа учеников; некоторые без шапки, без пальто. Резкий ветер развевает их волосы, руки у них окоченели и все дрожат от холода.
Меня тянет посмотреть на то место, где только что происходило „сражение . Солдаты все еще стоят, загораживая вход в 4-ю линию. Улица пуста. На снегу валяются галоши и шапки, в магазинах выбиты стекла.
„Вот в эту разбитую стеклянную дверь, я видел, как випхнули раненого — говорит сосед. Исчезло то темное, скомканное, что дожало у двери магазина. На углу Академического переулка — лужа крови. Следы кро
1905-й год, справедливо названный генеральной репетицией нашей Великой Октябрьской Революции, был в то же время годом пышного и первого расцвета нашей сатиры и карикатуры.
По сделанному одним библиографом подсчету, за этот год было пущено в обращение 23.175.000 листов сатирических журналов! Перечень одних названий вы
ходивших в столицах и провинции журналов дает цифру — 429... Это какой-то вихрь карикатур!.. И, конечно, нельзя не пожалеть, что до сих пор наши глав
ные книгохранилища но могут похвастаться тем, что у них имеется полная коллекция всех этих журналов, за
ключающих в себе в высшей степени важный материал и в смысле общественно-историческом, и даже художественном [*)].
Далеко не равноценные в художественном отношении, издания эти все же, в общей своей массе, являются
ярким и наглядным выразителем единого, охватившего решительно все классы общества стремления прежде всего сбросить с себя ярмо старого всех одинаково
угнетавшего царского режима. Первым выступил на борьбу с этим режимом журнал „Зритель худ. Юрия Арцыбушева, а вслед за ним, сразу же после преслову
того манифеста 17 октября, „Пулемет Н. Г. Шебуева, „Сигнал К. Чуковского, „Жупел Гржебина и бесконечное число других...
Большинство и писателей, и художников, за исклю
[*)] Вл. Боцяновский. Русская сатира первой революции 1905—06 г. С приложением статьи Э. Геллербаха
„Политико - сатирическая графика и предисловием проф. В. А. Десницкого С 57 рис. в тексте Ленгиз. 1926. Стр. 222 Ц. 4 р.
ви видны в переулке. Из лавка выносят раненого; он еле влачит ноги. Из переулка вывозят разбитого чело
века, голова его закрыта чем-то белым. Отварачиваюсь в другую сторону.
Направо вся 4-я линия представляет собою вид плана военных действий, как это рисуют на картине У Большого пр. стоят уланы (те же уланы) и на неко
тором от них расстоянии — та же черная толпа. За освещенным солнцем Большим проспектом — опять уланы,
а за ними — опять толпа рабочих; так все чередуется — то кавалерия, то пехота.
Но вот уланы, выстраиваясь, пускаются вскачь на толпу; клипом они врезываются в темную массу, кото
рая быстро рассеивается по обоим сторонам Большого пр. Но скоро толпа опять соединяется. Далеко, у Малого, виднеется нечто темное. Это — огромная толпа рабочих. Оттуда доносится глухой шум.
Мне делается тяжело, что я — вне опасности; стыдно мне, что я на крыше. Я спускаюсь и через открытые ворота выхожу на безлюдную набережную.
По куда идти? Через мост не пускают. Я брожу по улицам, ищу толпы, но ее уже нет.. Голова у меня тяжелая, я все еще слышу возгласы; „Товарищи! не убивайте. Мы мирно ... „Наступать!
„Бей“, — резко звенит в ушах. Я вижу обнаженные шашки, вижу прицелившихся в своих братьев рабочих солдат.
Январь, 1925 г. ИЛЬЯ ГИНЦБУРГ.
чением разве только определенно социал-демократической „Свободы , московского журнала „Жало , вышедшего из кругов, весьма близких к московским социалдемократам большевикам, да еще недолго просущество
вавшего рабочею журнала „Балда , представляли собой
массу разношерстную в классовом отношении, да и в художественном.
У всех у них была одна общая мишень, в которую они, кто как умел, единодушно били, это — самодержавный царский строй и те устои, на которых он пытался удержаться в эти дни революционной бури.
„Зритель первый поднял руку на „священную особу самого царя! И в тексте, и в рисунках. Художник С. Чехонин дал ряд ядовитых изображеній, в ко
торых все без труда узнавали Николая II, выступавшего далеко не в выгодном для него виде.
Гротескные фигуры подлинно гротескных „героев этого времени (таких, как Трепов, Витте, Победоносцев; Горемыкин, Дурново и другие) нашли — это без преуве
личения можно сказать — лучшую характеристику именно в карикатуре этого времени.
Таковы портреты-гротески, сделанные хотя бы худ. Б. М. Кустодиевым... Его портрет графа Игнатьева — очень показательная и наглядная характеристика всего верхнего командующего класса, характеристика, не только запоминающаяся, но прямо врезывающаяся в память.
Точно также, как кровавая рука, которой Шебуев характеризовал „манифест 17 октября, или „Орелоборотень Гржебина, несколькими штрихами определивший всю лживую, двуличную политику самого царя.
Нужно отдать справедливость таким художникам, как: Чехонин, Бродский, Кустодиев, Добужинский, Се
ров, Лансере, Билибин, Гржебин, Кардовский, Анисфельд, Яковлев, Фенин, Любимов; они запечатлели выдающиеся моменты революции в подлинно-художествен
ных формах. Художники, принадлежавшие к группе „Мир искусства , по своему характеру, — эстеты, их