последней строки сразу дает тон всему дальнейшему. Чувствуется, что он в памяти Кольки засел прочно, навсегда и ведет этого малыша-пионера на подвиг... И что перед ним всякие шоколады и конфеты!
И зреют, зреют мысли Кольки, пролетарски оформляются...
Разве наше это дело, Чтобы ратовать за белых? Только лавочник Аким Брешет говором таким.
Рыжий лавочник и мать — Как же это понимать?
XII.
Прелестная оценка, некрасовски яркая оценка, среди ребятишек деревни, единодушно враждебных к белым:
...А ребят веселый улей Подлетал к нему навстречу. Залишались, запыхались,
Словно целый день пахали... Загудели, загалдели:
„Колька! Колька! В самом деле Завтра будет забастовка, Будет белым потасовка .. До рассвета весь завод За Советы восстает...
..Ленька с фронтом держит связь, Не промажет дела в грязь...
У Садофьева есть строгие критики, придирающиеся ко всяким мелочам. Предугадывая их упреки, мы заме
тим, что „веселый улей , конечно, по торопливости и ошибке поставлен вместо слов „веселый рой“...
Колька подслушивает разговор матери с агентом белой разведки...
„Вам ответственный наряд, Как винтовочный заряд:
Сдайте список главарей И как молено поскорей!
Ночь. Мать Кольки пишет список главарей забастовки. Колька не дремлет, Колька готовится... Скрал записку от Освага, где намечен план взрыва моста в тылу у красных. Тихо вылез в окно, пустился в ноле... Он знает, что ему делать,..
Четыре строчки уделяет Садофьев описанию жуткой, темной летней ночи...
Темь, дорога наугад, Пахоть, села и луга...
Поре,легким тише шаг —
Будто шелест в камышах...
Мастерская, выразительная чеканка стиха. Убедительная настроенность...
XIII.
Кольку захватывают белые. Он притворяется, внушает доверие офицеру. Ему поручают провести к мосту солдат, переодетых красноармейцами. Колька заводит их к красным, открывает комиссару все замыслы, врагов ..
Прост и силен стих Садофьева в этом месте...
Комиссара дрогнул голос,
Будто сердце раскололось... Вот и слезы иа глазах... Слезы вытер и сказал:
„Ты, братишка, молодец — Прямо вылитый отец...
Он хороший был рабочий И партиец хоть куда.
Так и ты не опорочил Знамя красное труда.
Добрый путь отцовским следом. Мой товарищ молодой!
Будем биться до победы — Это наш последний бой!
Обыденная революционная фразеология. Деловая, скупая, но содержательная,.. И как она к месту здесь!..
Белые разбиты, прогнаны. Но Колька не спокоен. Он знает, что его матери за измену, за шпионство гро
зит строгая кара... Скорей домой! Комиссар предлагает ему лететь на аэроплане...
Великолепны двенадцать строк, отражающие впечатления мальчугана от полета...
Поднялись под небеса — Только дыбом волоса!.. Перехватывает дух,
Под ногами лес и луг, Пахоть, избы и стада.. Чудо-зверя бы сюда — Вперегон на быстроту, Впереспор на высоту!
Даже славному Руслану С Черномора бородой — Не догнать аэроплана
Над землей и над водой!
Именно эти чувства должен ощущать сметливый, смелый герой поэмы, мальчуган Колька, при полете. В трезвом пролетарском ребяческом умишке тотчас же рождается сравнение сказочного вымысла с чудесами
современной действительности. И жизнь оказывается удивительнее сказки... Умелый, правдивый подход ...
XIV.
Что же творится дома? Что с матерью? „На заводе ныне — суд ...
Проходная... хмуры стены, А народу — до дверей,.. Судят матку за измену В старом цехе токарей...
Коротко и энергично заключает Садофьев свою поэму. Скупо... фактически... почти протокольно... Но сколько силы и жизненности в этом как будто сухом рассказе!..
На трибуне Ленька кроет Убедительно и просто —
Как жилось при старом строе Матерям и нашим сестрам...
Как вчера в разведке ночью Мать убила генерала, Убежала и рабочим
Про измену рассказала...
О, как радостно и бурно На заводе в цехе старом! И товарищи, и матка...
Речи... слезы... приговор — „Кольки классовая хватка Стерла матери позор!
Высокий пафос, сниженный до героической повседневной революционной обыденности... Умышленно сниженный, технически умело и мастерски художественно...
В этом простом, обыденном подходе к самым, так сказать, подъемным темам нашей действительности— особая притягательность поэта — Садофьева, Отсюда ясно виден его творческий рост... Автор пафосных, громкозвучных революционных стихотворений вначале, — он, в соприкосновении с нашей беспримерной действитель
ностью, понял, что изображать ее, передавать ее надо просто, ясно и точно... Она сама — грандиозна, поразительна и величава...
Но этому пути творчества Садофьев идет, чуждаясь шумихи, треска и ненужных бенгальских огней.
Он нашел себя, как поэта, и твердо идет своей дорогой...
ГАЙК АДОНЦ.
...................................