В основу театральной работы он клал принцип авторского мастерства и преодоление диллетантизма.
Вся разница заключалась в том, что, в то время как Мейерхольд (и его сторонники) стремился научно и утилитарно мыслить в своих теоретических по
строениях, Таиров мыслил еще эстетически; но практически он несомненно делал больше.
Мейерхольд больше афишировал свою „биомеханику“, чем осуществлял на самом деле принцип целесообраз
ного и мастерского построения спектакля; Таиров же работал твердо и упорно, продвигаясь к своей „Косматой обезьяне“, которая явилась значительным сдвигом в практической творческой работе Камерного театра.
МИХ. БЫСТРЫЙ.

Живопись Эрмитажа

(Продолжение).
Историко-бытовые ансамбли, ценные сами по себе как картины прошлого, в свою очередь, явились бы живым фоном, на котором так понятны были бы раз
витие и умирание тех или других отраслей искусства, возникновение различных форм и стилистических особенностей и, наконец, чисто профессиональные дости
жения как коллективов-школ, так и отдельных мастеров.
Это подводит нас к другой группировке и экспозиции музейного материала.
Если в ансамблях значение отдельных предметов определяется тем, что они содействуют полноте исто
рико-бытовой картины и главная ценность их здесь в бытовой характерности, то на ряду с этим не
обходимы собрания уже однородных предметов по отдельным отраслям искусства, где путем сравнительного сопоставления на первый план выступало бы ху
дожественное качество, высокое профессиональное мастерство.
Это тем более необходимо, что, помимо обслуживания общекультурных нужд самых широких слоев населения, музей в неменьшей степени должен удовлетворять запросам и тех категорий работников, которые интересуются различными отраслями искусства по специальности—живописцев, полиграфов, скульпторов, ке
рамистов, мебельщиков и т. д.—и квалификация которых, а следовательно и общественная ценность, зависит от культурности их как общей, так и профессиональной.
Итак, на ряду с бытовыми ансамблями собрания по отраслям искусства и в частности по материалу и видам его обработки в про
цессе художественного производства: галлереи живописи, скульптуры, графических искусств, керамики, тканья, резьбы и т. д.
Но это должно изменить в корне самый подход к музейным экспонатам. Из предметов роскоши, утон
ченных вещей, годных на одно лишь любование, они должны перейти в категорию продуктов определенного производства, показывающих, как в разное время слу
жили человечеству те или другие материалы, какие употреблялись способы их обработки, как это влияло на форму и как эта форма эволюционировала в зависимости от изменяющихся потребностей различных
общественных слоев, превращаясь из простой утили тарно-конструктивной в прихотливо-декоративную, как наконец, происходило накопление профессионального опыта и как из примитивного ремесла вырастало высокое художественное мастерство.
***
Такое распределение музейного материала действительно способствовало бы поднятию как общей, так и профессиональной культурности масс и превратило бы Эрмитаж из безразличного храни
теля отживших вещей в активного участника и строителя новой жизни.
И насколько это еще подняло бы интерес к Эрмитажу самых широких слоев, насколько сделало бы им понятными все эти чуждые сейчас диковинные вещи, как ожили бы последние в своей естественной истори
ческой обстановке или в профессиональном преломлении и как упростило бы это работу экскурсионных руководителей, вынужденных сейчас для выяснения тех или иных вопросов перебегать со своими слушателями из одной залы в другую, в третью или же, при показы
вании, напр., картин, касаться таких вопросов, которые относятся к ним очень отдаленно и косвенно и могли бы быть гораздо лучше разъяснены на другой совокупности предметов, а здесь лишь заслоняют конкретное восприятие живописного произведения.
Помимо того это весьма облегчило бы обозрение музейных экспонатов еще и тем, что значительно раз
родило бы их, сосредоточив в галлереях лишь лучшие образцы да дополняющие и выявляющие их качества— второстепенные, тогда как весь остальной материал ушел бы на образование ансамблей, где, как уже ска
зано, наибольшую ценность может иметь не качество,
а бытовая характерность. При этом сама экспозиция оказалась бы более удобной, последовательной и наглядной, т. к. преследовала бы определенные цели.
Наконец, обозрение музея облегчилось бы и от того, что в амфилады зал с утомляющим однородным мате
риалом далее и в прямом смысле были бы вкраплены красочные бытовые ансамбли с разнообразными мате
риалами и формами, дающие и зрительное разнообразие, и другое направление мыслей.
***
Переходя после этих общих соображений к предмету нашей статьи—живописи, следует сказать прежде
всего, что она заняла бы видное место в создании ансамблей как непосредственно в качестве вещей -
картин и панно, когда - то живших в определенных бытовых окружениях,—так и по их изобразительному значению, как воспроизводящих во многих случаях те или иные стороны быта минувших эпох.
Роль этих картин, их содержание, их формы и мно- ■ гие профессиональные свойства стали бы гораздо по нятнее в этих окружениях и в свою очередь много способствовали бы пониманию тех образцов, которые оста
лись бы висеть в галлерее. Самая галлерея приняла бы совершенно иной вид... но об этом приходится отложить до следующего раза. ВЛ. ДЕНИСОВ.