— Да, я кончилъ, отвѣчалъ Лужи инъ, конфузясь, несмотря на всю свою самоувѣренность, отъ взгляда
Софьи.
— Значитъ — теперь моя очередь говорить....Ну, какъ вы думаете, Сергѣй Петровичъ, что я ска?ку вамъ: да или пѣтъ?
— Не знаю. — Однако?
— Увѣряю васъ, что напередъ ничего не знаю.
— А!... Вотъ я васъ ловлю на словѣ: вы напередъ ничего не знаете... Какъ же, не зная напередъ, буду-ли я
согласна или нѣтъ, вы дѣлаете мнѣ предложеніе? Ну если я откажу вамъ-—неужели вамъ не будетъ совѣстно?-----Я слышала, что порядочные люди даже денегъ
не занимаютъ, не зная навѣрное, что имъ дадутъ ихъ....
— Какой у васъ странный взглядъ!
— У меня странный взглядъ?... А мнѣ такъ кажется что ничего не можетъ быть проще моего взгляда...
— Ясное дѣло, что начавши этотъ разговоръ, я хотѣлъ узнать—согласны ли вы быть моей женой или нѣтъ?
— Да развѣ это такъ узнается?... Я — дѣвушка бѣдная, безприданница, дѣвушка незнатная; слѣдственно, если вы, человѣкъ богатый, дѣлаете мнѣ предложеніе, значитъ, я вамъ нравлюсь. Но нравитесь ли вы мнѣ?— вотъ вопросъ.
— Мнѣ кажется......
— Что вамъ кажется? Вамъ кажется, что вы мнѣ нравитесь? быстро спросила Софья.
— Мнѣ кажется, что нѣтъ причинъ, почему бы я не могъ вамъ нравиться.
— Напротивъ: есть много, даже очень много, рѣзко
отвѣчала Софья, выведенная изъ терпѣнія самоувѣренностью Луяшииа.
— Но вѣдь это — шутка, капризъ...
— Нѣтъ-съ, вовсе не капризъ.... Хотите, чтобъ я была съ вами откровенна?
— Я васъ прошу объ этомъ.
— Видите ли , я слишкомъ самолюбива, слишкомъ много думаю о себѣ, слишкомъ уважаю себя... Быть можетъ, это порокъ,—объ этомъ не спорю, —но я ужь такова.
— Прекрасно; но я не знаю, что можетъ быть общаго менсду вашимъ уваженіемъ къ себѣ и моимъ предложеніемъ?
— Къ сояшлѣнію очень много.
— Не понимаю... воля ваша — не понимаю! отвѣчалъ Лужнинъ, начиная дѣйствительно приходить въ недоумѣніе.
— Если хотите, я объясню вамъ, хотя мнѣ это весьма неловко, потому что я должна буду говорить не столько о себѣ, сколько о васъ, — а это, согласитесь, ставитъ меня въ довольно непріятное положеніе.
— Не понимаю, рѣшительно не понимаю! продолжалъ Лужнинъ.
— Я буду говорить прямо... Видите ли, у меня есть свой взглядъ на замужство, свои понятія... Быть мо
жетъ, они невѣрны, но я до тѣхъ поръ не отступлюсь отъ нихъ, пока мнѣ не докажутъ, что они невѣрны.... Впрочемъ, доказать это довольно трудно, прибавила Софья помолчавъ.
Лужнинъ посмотрѣлъ на нее во всѣ глаза: онъ никакъ не ожидалъ, что какая-нибудь Соиичка Повольская, которой онъ (по его мнѣнію) дѣлаетъ честь, пред
лагая свою руку, станетъ говорить съ нимъ такимъ важнымъ тономъ.
— Я слушаю васъ, слушаю съ большимъ нетерпѣні
емъ, Софья Николаева, отвѣчалъ Лужнинъ, небреяшо откидываясь назадъ и кладя нога на ногу.
— Вопервыхъ, вы каяштся , думаете, что дѣлаете мнѣ большую честь, большое одолженіе, предлагая свою руку?
Лужнинъ покоробился: онъ никакъ не думалъ, что
Софья станетъ такъ презрительно къ нему относиться. Самолюбію его нанесенъ былъ смертельный ударъ. Не зная, что отвѣчать, онъ судорожно сорвалъ перчатку
съ лѣвой руки и ждалъ, не глядя на Софью, что скажетъ она дальше.
— Если вы такъ думаете, продолжала Софья, то очень ошибаетесь.... Другая на моемъ мѣстѣ, пожалуй и сочла бы ваше предложеніе за большое для себя счастье, но я этого не могу. У меня — говорю вамъ откровенно — нѣтъ данныхъ считать себя счастливой, выйдя за васъ замуягь....
— У васъ будетъ любящій мужъ, будетъ состояніе, рѣшился наконецъ проговорить Лужнинъ.
— Мнѣ этого мало-----На состояніе я нисколько не
расчитываю: я воспитывалась въ уѣздѣ, — къ роскоши и прихотямъ не привыкла... Я знаю, что жены обыкно
венно разоряютъ своихъ мужей нарядами, выѣздами, балами: мнѣ не нужно ни того, ни другаго, ни третья
го. .. Вы вотъ бываете у насъ почти каждый день въ продолженіе двухъ мѣсяцевъ — и, я думаю, могли за
мѣтить, что я постоянно хожу только въ кисейныхъ и ситцевыхъ платьяхъ. Такъ я буду дѣлать и выйдя замужъ, потому что тратить деньги на тряпки я считаю безнравственнымъ.
— Почему же безнравственнымъ, если у васъ будутъ средства одѣваться прилично.
Слово прилично Луяшинъ произнесъ съ особеннымъ выраженіемъ.
— Значитъ, по вашему, носить ситцевыя и кисейныя платья не прилично?
— Разумѣется, не прилично для женщины, имѣющей
Софьи.
— Значитъ — теперь моя очередь говорить....Ну, какъ вы думаете, Сергѣй Петровичъ, что я ска?ку вамъ: да или пѣтъ?
— Не знаю. — Однако?
— Увѣряю васъ, что напередъ ничего не знаю.
— А!... Вотъ я васъ ловлю на словѣ: вы напередъ ничего не знаете... Какъ же, не зная напередъ, буду-ли я
согласна или нѣтъ, вы дѣлаете мнѣ предложеніе? Ну если я откажу вамъ-—неужели вамъ не будетъ совѣстно?-----Я слышала, что порядочные люди даже денегъ
не занимаютъ, не зная навѣрное, что имъ дадутъ ихъ....
— Какой у васъ странный взглядъ!
— У меня странный взглядъ?... А мнѣ такъ кажется что ничего не можетъ быть проще моего взгляда...
— Ясное дѣло, что начавши этотъ разговоръ, я хотѣлъ узнать—согласны ли вы быть моей женой или нѣтъ?
— Да развѣ это такъ узнается?... Я — дѣвушка бѣдная, безприданница, дѣвушка незнатная; слѣдственно, если вы, человѣкъ богатый, дѣлаете мнѣ предложеніе, значитъ, я вамъ нравлюсь. Но нравитесь ли вы мнѣ?— вотъ вопросъ.
— Мнѣ кажется......
— Что вамъ кажется? Вамъ кажется, что вы мнѣ нравитесь? быстро спросила Софья.
— Мнѣ кажется, что нѣтъ причинъ, почему бы я не могъ вамъ нравиться.
— Напротивъ: есть много, даже очень много, рѣзко
отвѣчала Софья, выведенная изъ терпѣнія самоувѣренностью Луяшииа.
— Но вѣдь это — шутка, капризъ...
— Нѣтъ-съ, вовсе не капризъ.... Хотите, чтобъ я была съ вами откровенна?
— Я васъ прошу объ этомъ.
— Видите ли , я слишкомъ самолюбива, слишкомъ много думаю о себѣ, слишкомъ уважаю себя... Быть можетъ, это порокъ,—объ этомъ не спорю, —но я ужь такова.
— Прекрасно; но я не знаю, что можетъ быть общаго менсду вашимъ уваженіемъ къ себѣ и моимъ предложеніемъ?
— Къ сояшлѣнію очень много.
— Не понимаю... воля ваша — не понимаю! отвѣчалъ Лужнинъ, начиная дѣйствительно приходить въ недоумѣніе.
— Если хотите, я объясню вамъ, хотя мнѣ это весьма неловко, потому что я должна буду говорить не столько о себѣ, сколько о васъ, — а это, согласитесь, ставитъ меня въ довольно непріятное положеніе.
— Не понимаю, рѣшительно не понимаю! продолжалъ Лужнинъ.
— Я буду говорить прямо... Видите ли, у меня есть свой взглядъ на замужство, свои понятія... Быть мо
жетъ, они невѣрны, но я до тѣхъ поръ не отступлюсь отъ нихъ, пока мнѣ не докажутъ, что они невѣрны.... Впрочемъ, доказать это довольно трудно, прибавила Софья помолчавъ.
Лужнинъ посмотрѣлъ на нее во всѣ глаза: онъ никакъ не ожидалъ, что какая-нибудь Соиичка Повольская, которой онъ (по его мнѣнію) дѣлаетъ честь, пред
лагая свою руку, станетъ говорить съ нимъ такимъ важнымъ тономъ.
— Я слушаю васъ, слушаю съ большимъ нетерпѣні
емъ, Софья Николаева, отвѣчалъ Лужнинъ, небреяшо откидываясь назадъ и кладя нога на ногу.
— Вопервыхъ, вы каяштся , думаете, что дѣлаете мнѣ большую честь, большое одолженіе, предлагая свою руку?
Лужнинъ покоробился: онъ никакъ не думалъ, что
Софья станетъ такъ презрительно къ нему относиться. Самолюбію его нанесенъ былъ смертельный ударъ. Не зная, что отвѣчать, онъ судорожно сорвалъ перчатку
съ лѣвой руки и ждалъ, не глядя на Софью, что скажетъ она дальше.
— Если вы такъ думаете, продолжала Софья, то очень ошибаетесь.... Другая на моемъ мѣстѣ, пожалуй и сочла бы ваше предложеніе за большое для себя счастье, но я этого не могу. У меня — говорю вамъ откровенно — нѣтъ данныхъ считать себя счастливой, выйдя за васъ замуягь....
— У васъ будетъ любящій мужъ, будетъ состояніе, рѣшился наконецъ проговорить Лужнинъ.
— Мнѣ этого мало-----На состояніе я нисколько не
расчитываю: я воспитывалась въ уѣздѣ, — къ роскоши и прихотямъ не привыкла... Я знаю, что жены обыкно
венно разоряютъ своихъ мужей нарядами, выѣздами, балами: мнѣ не нужно ни того, ни другаго, ни третья
го. .. Вы вотъ бываете у насъ почти каждый день въ продолженіе двухъ мѣсяцевъ — и, я думаю, могли за
мѣтить, что я постоянно хожу только въ кисейныхъ и ситцевыхъ платьяхъ. Такъ я буду дѣлать и выйдя замужъ, потому что тратить деньги на тряпки я считаю безнравственнымъ.
— Почему же безнравственнымъ, если у васъ будутъ средства одѣваться прилично.
Слово прилично Луяшинъ произнесъ съ особеннымъ выраженіемъ.
— Значитъ, по вашему, носить ситцевыя и кисейныя платья не прилично?
— Разумѣется, не прилично для женщины, имѣющей