— Вы вѣрно въ первый разъ на балѣ? началъ онъ. Лаконическое—да! было ему отвѣтомъ; но для Окольскаго было достаточно и этого, онъ былъ увѣренъ, что это его маска: тотъ же самый голосъ, тѣ же ма
неры. — Нѣтъ! думалъ графъ, ты не отдѣлаешься отъ меня лаконизмами. — Весело вамъ здѣсь? продолжалъ онъ вслухъ.
— Весело.
— А въ маскарадахъ вы бываете? — Нѣтъ.
Окольскій начиналъ терять терпѣніе; а дама его преспокойно вертѣла въ рукахъ вѣеръ, повидимому не обращая вниманія на графа.
— Отчего же нѣтъ? настаивалъ онъ.
— Намъ начинать, былъ отвѣтъ Викторіи.
Послѣ второй Фигуры Окольскій снова началъ разговоръ, ему хотѣлось, во что бы то ни было, заставить разговориться эту молчаливую красавицу. — А надѣе

тесь вы бывать въ маскарадахъ эту зиму? спросилъ онъ.

— Не знаю. Что тамъ дѣлать?
— Помилуйте, да тамъ очень весело! сказалъ онъ. — Въ самомъ дѣлѣ? и она съ любопытствомъ посмотрѣла на него, а вы вѣрно любите маскарады?
— Да, очень люблю, съ нѣкотораго времени, отвѣчалъ онъ, сдѣлавъ особенное удареніе на послѣднихъ словахъ.
— Только съ нѣкотораго времени; на это должна быть какая нибудь причина.
Графъ былъ въ восторгѣ, дѣло пошло на ладъ, красавица разговорилась.
— Да, отвѣчалъ онъ, я встрѣтилъ маску, которая меня болѣе чѣмъ заинтересовала.
— Но развѣ маска можетъ заинтересовать? Мнѣ кажется, что всѣ женщины должны казаться дурными въ этихъ страшныхъ маскахъ.
— О нѣтъ, кто хорошъ, того не обезобразитъ маска, вѣдь видны и глаза, и волосы, даже и обликъ лица; что касается до меня, то я безъ ума отъ моей маски, если
смѣю такъ выразиться, хотя она и слишкомъ жестока: представьте себѣ, что она мучила меня болѣе двухъ недѣль, не сказывая мнѣ своего имени и даже не давая возможности слѣдить за нею; по окончаніи маска
рада, она всегда скрывалась въ толтіѣ такъ, что я не могъ найти ее.
— Вы даже и теперь не знаете ея имени? спросила Викторія, покраснѣвъ.
— Нѣтъ, случайная встрѣча помогла мнѣ, я узналъ ее.
Викторія покраснѣла еще болѣе.
— И не разочаровались? спросила она, помолчавъ и какъ будто въ нерѣшимости.
— Напротивъ, безъ маски она окончательно очаровала меня, сказалъ графъ, и въ голосѣ его слышалось такъ много искренности и любви.
Въ это время кадриль кончилась, Викторіи было досадно, и вѣрно на лицѣ ея выразилось неудовольствіе, когда она раскланивалась съ своимъ кавалеромъ, по
тому что онъ сказалъ ей: — здѣсь очень жарко, не хотите ли вы пройтись но заламъ?
Она согласилась и подала ему руку.
— Совѣтую вамъ съѣздить, хоть разъ въ маскарадъ, я увѣренъ, что вамъ понравится.
— А propos, возразила она, странная была, я думаю, ваша встрѣча съ маскою?
— Да, очень странная,—мы продолжали мистиФировать другъ друга, безъ масокъ, она притворилась, что видитъ меня въ первый разъ, думая, вѣроятно, что я не узналъ ее, но я вѣдь держусь ея же девиза: si Гоп veut, on le peut и проникъ наконецъ ту тайну, кото
рою она вздумала потѣшиться надо мною; я тоже не показалъ, что узналъ ее, но тѣмъ не менѣе, мнѣ было такъ хорошо этотъ вечеръ,—и онъ опять сдѣлалъ удареніе на словѣ этотъ,—я такъ много люблю ее и никогда не забуду нашей первой встрѣчи, и внѣ маскарада, она превзошла мои ожиданія. Викторіи очень было неловко.
— Однако вы странный человѣкъ, значитъ вамъ не очень понравилась эта маска, если вы всѣмъ разсказываете подробности вашего романа.
— О, нѣтъ, я никому еще не говорилъ этого.
— Да вотъ я вигкусь съ вами въ первый разъ, а вы уже все открыли мнѣ.
— Отчего же не сдѣлать исключенія для васъ? Быть можетъ, вамъ-то именно и надо знать объ этомъ.
Викторія сильно смутилась, чувствуя, что пристальный взглядъ графа устремленъ на нее.
— Pardon, monsieur, сказала опа, вѣрно кузина давно меня ждетъ, пойдемте пожалуйста въ круглую залу.
Графъ, молча, хотя и со вздохомъ, повиновался ей.— Для перваго раза довольно, думалъ онъ, теперь у меня есть средство познакомиться съ нею; она знаетъ кня
гиню; пойду разузнаю подробности. — Онъ привелъ ее
въ круглую залу, гдѣ ее уже ждала Юлія Сергѣевна съ Антономъ Ивановичемъ. Молча поклонился графъ Викторіи и вышелъ изъ залы.
Вольскіе тотчасъ же уѣхали домой по просьбѣ Викторіи, которая жаловалась на головную боль. Околь
скій тоже хотѣлъ ѣхать, въ дверяхъ остановилъ его Гриненбергъ.
— Не про эту ли Викторію ты меня спрашивалъ, которая съ тобою танцовала послѣднюю кадриль? спросилъ онъ графа.