медальонъ и, обмотавъ его цѣпочкою, спрятала въ боковой карманъ.
Все это сдѣлалось скорѣе, нежели читатель успѣлъ прочесть эти строки.
Обстоятельство, кажется, слишкомъ не важное и простое, но не таковы были его послѣдствія.
Струйскій послѣ этого обстоятельства почему-то замолчалъ на нѣсколько минутъ, измѣнился въ лицѣ и даже крѣпко задумался....
По окончаніи танца, когда невѣста, жалуясь на усталость и жаръ, хотѣла на минуту отправиться въ свою комнату, женихъ отрывисто сказалъ ей:
— Позвольте и мнѣ съ вами?
— Если вамъ угодно! отвѣтила какимъ-то страннымъ тономъ Наташа.
Замѣтьте, читатель, между влюбленными— женихомъ и невѣстою, вкралось уже несчастное слово: вы, а это по моему, дурной признакъ, ужь какъ вы тамъ ни разсуждайте !
Вошедши, по праву жениха, въ уединенный кабинетъ своей невѣсты, Струйскій какъ-то неловко по
мѣстился подлѣ нея на диванѣ, гдѣ сѣла отдохнуть ома, утомленная долгимъ танцемъ. На лицѣ его смутно написано было какое-то безотчетное безпокойство.
Нѣсколько минутъ оба они упрямо молчали, какъбудто каждый зналъ, что между ними стало какое-то темное облако, или, выражаясь просто по-руски: черная кошка пробѣжала.
Первая заговорила Наталья Дмитріевна:
— Ты вѣрно усталъ такъ же, какъ и я, Alexis? ласково спросила она жениха.
— Немножко.... съ разстановкою отвѣчалъ онъ и принялся какъ-то странно и слишкомъ внимательно вглядываться въ хорошенькое личико своей невѣсты.
— Что ты такъ пристально смотришь на меня? опять спросила она.
— Любуюсь тобой, мой ангелъ! съ небольшою какъбудто ироніей, отвѣчалъ Струйскій.
— Право? Ну я на этотъ разъ не могу отвѣтить тебѣ тѣмъ же! — Отчего?
— У тебя сдѣлалась какая-то смѣшная физіономія съ нѣкотораго времени....
— Будто? А какъ ты замѣтила, Natalie, съ какого это именно времени физіономія моя сдѣлалась «какоюто смѣшною», какъ выразилась ты? — Не знаю?
— А мнѣ кажется, что знаешь?
— Что ты хочешь этимъ сказать?
Струйскій снова замолчалъ и задумался. Наталья Дмитріевна встала съ дивана и, подойдя къ туалету, отодвинула одинъ ящикъ, положила въ него медальонъ
съ оборвавшейся цѣпочкой, быстро повернула ключикъ, и потомъ спрятала его къ себѣ въ карманъ.
Струйскій, по какому-то непонятному для него самого влеченію, вслѣдъ за нею такъ же быстро вскочилъ съ дивана, какъ-будто желая остановить ее, но не успѣлъ онъ сдѣлать нѣсколько шаговъ впередъ, какъ уже извѣстная операція была кончена, замокъ щелк
нулъ, и маленькій ключикъ былъ въ карманѣ у своей хозяйки.
— Что вы? почти съ изумленіемъ спросила Струйскаго Наталья Дмитріевна, замѣтивъ его быстрый порывъ остановить ее.
— Ничего.... Я только хотѣлъ.... несвязно бормоталъ Струйскій, потомъ прибавилъ болѣе твердымъ голосомъ: — что такое спрятала ты въ туалетъ свой, Natalie?
— Медальонъ съ оборвавшеюся цѣпочкой, спокойно отвѣчала она.
— А что это за медальонъ, Natalie? спросилъ Струйскій, стараясь на эготъ разъ придать и своему голосу тонъ совершеннаго равнодушія.
Наташа отвѣтила не вдругъ. Она какъ-то долго, и въ свою очередь довольно, чтобъ не сказать слишкомъ, внимательно начала вглядываться въ красивое лицо своего жениха.
— А тебѣ хочется непремѣнно знать это, Alexis? наконецъ съ разстановкою спросила она.
— Да, хочется. — Зачѣмъ? — Такъ!
— Полно такъ ли?
— Именно; простое любопытство и ничего болѣе!
— Это былъ маленькій Фамильный образокъ, который я ношу всегда на шеѣ, хладнокровно отвѣчала невѣста.
Струйскій язвительно улыбнулся, кашлянулъ какъ-то не совсѣмъ натурально, всталъ съ дивана и неровны
ми шагами началъ прохаживаться по кабинету своей невѣсты, которая, между тѣмъ, опять очень спокойно усѣлась на диванѣ.
— Послушай, Natalie, началъ вдругъ отрывистымъ тономъ Струйскій, остановись передъ своею невѣстою и скрестивъ на груди руки.
— Что такое?
— Любишь ты меня?
— Вотъ странный вопросъ отъ жениха невѣстѣ, за какую-нибудь недѣлю до ихъ свадьбы!—почти съ насмѣшкою отвѣчала Наталья Дмитріевна.
— А если любишь, продолжалъ въ томъ же тонѣ Струйскій, то ты должна непремѣнно показать мнѣ этотъ таинственный медальонъ— Этотъ Фамильный образокъ, хотѣлъ я сказать!
Все это сдѣлалось скорѣе, нежели читатель успѣлъ прочесть эти строки.
Обстоятельство, кажется, слишкомъ не важное и простое, но не таковы были его послѣдствія.
Струйскій послѣ этого обстоятельства почему-то замолчалъ на нѣсколько минутъ, измѣнился въ лицѣ и даже крѣпко задумался....
По окончаніи танца, когда невѣста, жалуясь на усталость и жаръ, хотѣла на минуту отправиться въ свою комнату, женихъ отрывисто сказалъ ей:
— Позвольте и мнѣ съ вами?
— Если вамъ угодно! отвѣтила какимъ-то страннымъ тономъ Наташа.
Замѣтьте, читатель, между влюбленными— женихомъ и невѣстою, вкралось уже несчастное слово: вы, а это по моему, дурной признакъ, ужь какъ вы тамъ ни разсуждайте !
Вошедши, по праву жениха, въ уединенный кабинетъ своей невѣсты, Струйскій какъ-то неловко по
мѣстился подлѣ нея на диванѣ, гдѣ сѣла отдохнуть ома, утомленная долгимъ танцемъ. На лицѣ его смутно написано было какое-то безотчетное безпокойство.
Нѣсколько минутъ оба они упрямо молчали, какъбудто каждый зналъ, что между ними стало какое-то темное облако, или, выражаясь просто по-руски: черная кошка пробѣжала.
Первая заговорила Наталья Дмитріевна:
— Ты вѣрно усталъ такъ же, какъ и я, Alexis? ласково спросила она жениха.
— Немножко.... съ разстановкою отвѣчалъ онъ и принялся какъ-то странно и слишкомъ внимательно вглядываться въ хорошенькое личико своей невѣсты.
— Что ты такъ пристально смотришь на меня? опять спросила она.
— Любуюсь тобой, мой ангелъ! съ небольшою какъбудто ироніей, отвѣчалъ Струйскій.
— Право? Ну я на этотъ разъ не могу отвѣтить тебѣ тѣмъ же! — Отчего?
— У тебя сдѣлалась какая-то смѣшная физіономія съ нѣкотораго времени....
— Будто? А какъ ты замѣтила, Natalie, съ какого это именно времени физіономія моя сдѣлалась «какоюто смѣшною», какъ выразилась ты? — Не знаю?
— А мнѣ кажется, что знаешь?
— Что ты хочешь этимъ сказать?
Струйскій снова замолчалъ и задумался. Наталья Дмитріевна встала съ дивана и, подойдя къ туалету, отодвинула одинъ ящикъ, положила въ него медальонъ
съ оборвавшейся цѣпочкой, быстро повернула ключикъ, и потомъ спрятала его къ себѣ въ карманъ.
Струйскій, по какому-то непонятному для него самого влеченію, вслѣдъ за нею такъ же быстро вскочилъ съ дивана, какъ-будто желая остановить ее, но не успѣлъ онъ сдѣлать нѣсколько шаговъ впередъ, какъ уже извѣстная операція была кончена, замокъ щелк
нулъ, и маленькій ключикъ былъ въ карманѣ у своей хозяйки.
— Что вы? почти съ изумленіемъ спросила Струйскаго Наталья Дмитріевна, замѣтивъ его быстрый порывъ остановить ее.
— Ничего.... Я только хотѣлъ.... несвязно бормоталъ Струйскій, потомъ прибавилъ болѣе твердымъ голосомъ: — что такое спрятала ты въ туалетъ свой, Natalie?
— Медальонъ съ оборвавшеюся цѣпочкой, спокойно отвѣчала она.
— А что это за медальонъ, Natalie? спросилъ Струйскій, стараясь на эготъ разъ придать и своему голосу тонъ совершеннаго равнодушія.
Наташа отвѣтила не вдругъ. Она какъ-то долго, и въ свою очередь довольно, чтобъ не сказать слишкомъ, внимательно начала вглядываться въ красивое лицо своего жениха.
— А тебѣ хочется непремѣнно знать это, Alexis? наконецъ съ разстановкою спросила она.
— Да, хочется. — Зачѣмъ? — Такъ!
— Полно такъ ли?
— Именно; простое любопытство и ничего болѣе!
— Это былъ маленькій Фамильный образокъ, который я ношу всегда на шеѣ, хладнокровно отвѣчала невѣста.
Струйскій язвительно улыбнулся, кашлянулъ какъ-то не совсѣмъ натурально, всталъ съ дивана и неровны
ми шагами началъ прохаживаться по кабинету своей невѣсты, которая, между тѣмъ, опять очень спокойно усѣлась на диванѣ.
— Послушай, Natalie, началъ вдругъ отрывистымъ тономъ Струйскій, остановись передъ своею невѣстою и скрестивъ на груди руки.
— Что такое?
— Любишь ты меня?
— Вотъ странный вопросъ отъ жениха невѣстѣ, за какую-нибудь недѣлю до ихъ свадьбы!—почти съ насмѣшкою отвѣчала Наталья Дмитріевна.
— А если любишь, продолжалъ въ томъ же тонѣ Струйскій, то ты должна непремѣнно показать мнѣ этотъ таинственный медальонъ— Этотъ Фамильный образокъ, хотѣлъ я сказать!