на свою жертву, которая успѣла уже сломать замокъ и схватить брилліантовую нитку съ Фермуаромъ. Супруга вцѣпилась въ жидкіе волосы своего супруга, который отъ неожиданности рѣшительно смѣшался и , только понявъ свое положеніе, началъ отчаянную оборону.
«Здѣсь грянулъ бой, ужасный бой.»
Ксенія Акимовна пустила въ ходъ кулаки, ноги, зубы и отстояла свою собственность, получивъ впрочемъ тоже нѣсколько контузій. Алексѣй Васильичъ лишился
значительной части своихъ волосъ и убѣжалъ, заперевъ предварительно свою разъяренную жену въ спальнѣ.— Въ курьезномъ видѣ явился онъ къ кредиторамъ и объ
явилъ, что завтра отдастъ имъ деньги, что сегодня жена его больна и онъ не рѣшился ее безпокоить. Кредиторы, подумавъ, отправились по домамъ, а Чародѣевъ въ ка
бинетъ. Закуривъ трубку, онъ потеръ себя по лбу и принялъ самый глубокомысленный видъ. Что теперь дѣ
лать? Хоть удавись... Ужасно... надо рѣшиться на послѣ
днее. А для этого надо помириться съ женой, повидаться съ прикащикомъ Николаемъ, нанять лошадей, а тамъ... или панъ, или пропалъ! Ну что тутъ думать! Чѣмъ чортъ не шутитъ? —И Алексѣй Васильичъ погрузился снова въ раздумье. Выкуривъ десятокъ трубокъ и приведя себя въ порядокъ, онъ отправился къ супругѣ, ко
торая кричала и вопила изо всѣхъ силъ. Алексѣй Ва
сильичъ, войдя въ спальню, принялъ самый смиренный видъ и, ставъ на колѣни, началъ вымаливать себѣ про
щеніе. Долго раздраженная Ксенія Акимовна ничего не хотѣла слушать, но наконецъ, видя искренность раскаянія, протянула ему руку, которую Чародѣевъ по
цѣловалъ съ подобострастіемъ. Такимъ образомъ миръ былъ заключенъ. Когда она успокоилась, Алексѣй Васильичъ началъ говорить.
— Послушай, ангелъ мой, душка моя, и при этомъ онъ съ увлеченіемъ поцѣловалъ толстую руку супру
жницы; денегъ у меня нѣтъ, долговъ платить нечѣмъ, а вотъ что я придумалъ . . . — Ну, что еще?
— Послушай, надо уѣхать изъ города на время, а тамъ, какъ Богъ дастъ.
— Нѣтъ, дружокъ, этому не бывать. Я не поѣду. — Ну, такъ я уѣду одинъ.
— А я тебя не пущу. Однако, куда ты хочешь ѣхать? — Въ Москву. У меня тамъ богатый дядя, сказалъ Алексѣй Васильичъ—и солгалъ.
— Тамъ, говорятъ, хорошо, очень хорошо. Я согласна. Надо съ тятенькой посовѣтоваться.
— Отнюдь не надо. Иначе ты все дѣло испортишь. — Сдѣлай одолженіе, будь спокойна. Надо все притовить, а тамъ увидимъ.
На этомъ было рѣшено. Въ ночь они хотѣли выѣхать и къ утру быть верстъ за тридцать.
Было часовъ семь пополудни. Алексѣй Васильичъ нанялъ уже лошадей. Однако по всему было видно, что
онъ былъ далеко не спокоенъ. Пробило восемь часовъ, подали самоваръ. Акимъ Снльвестрычъ ввалился въ чайную и, посмотрѣвъ на дочь, спросилъ.
— Ну что? здоровы? дружно живете? —
Дочь бросилась къ папенькѣ. Алексѣй Васильичъ тоже подошелъ къ ручкѣ. Разговоръ шелъ о томъ, что Акимъ Снльвестрычъ выручилъ тысячъ десять за хлѣбъ, да тысячъ двадцать за сало и вслѣдствіе этого, будучи
въ хорошемъ расположеніи духа, обѣщалъ подарить тысячу зятю.—Самоваръ уже три раза подогрѣвали. Алексѣй Васильичъ незамѣтно скрылся. Пробило де
сять часовъ, его не было; наконецъ въ одиннадцатомъ
явился онъ, красный, какъ ракъ, по съ довольнымъ лицомъ. Акимъ Снльвестрычъ простился и уѣхалъ домой. — Едва онъ перевалился за порогъ, какъ Чародѣевъ бросился къ женѣ и, судорожно обнявъ ее, поцѣловалъ крѣпко.
— Пора, душечка, ѣхать; лошади готовы и ждутъ насъ. Сборы были но продолжительны. .Людямъ приказано было всѣмъ говорить, что баринъ съ барыней уѣхали въ гости въ деревню къ помѣщику Р.,и скоро возвратятся. Вѣрный ІІарФенъ, который все еще числился при Ча
родѣевѣ, остался сторожемъ . Тройка дернула и молодые покатили по Московской дорогѣ. Верстъ за семь отъ
города къ нимъ присоединился прикащикъ Акима Сильвестрыча — Николай, котораго близкія сношенія съ Ксеніей Акимовной еще не были извѣстны Алексѣю Васильичу. Чародѣевъ безпрестанно погонялъ ямщика и къ разсвѣту былъ далеко отъ тестя, отъ тещи, отъ кредиторовъ и отъ всего города N.
Въ то время, какъ нашъ герой летѣлъ въ Москву на лихой тройкѣ, у Акима Сильвестрыча случилась про
пажа. Шкатулка, привинченная подъ образами, вдругъ исчезла. ИапраснЪ полиція изощряла свои способности цѣлую ночь: ничего не открыли. — Только на утро объяснилось дѣло. —
Говорятъ, Акимъ Снльвестрычъ больше не отыскивалъ
вора. Эксцентрикъ.

КОЛОССАЛЬНАЯ ГОСТИННИЦА ВЪ НЬЮ-ӀОРКѢ.

Въ Соединенныхъ Штатахъ сѣверной Америки многія тысячи семействъ не держатъ своего хозяйства, а
живутъ въ гостинницахъ или па хлѣбахъ въ особыхъ домахъ, устроенныхъ со всевозможными удобствами. Мужъ занимается своимъ дѣломъ, а женѣ не надо за
ботиться ни о порядкѣ въ комнатахъ, ни о кухнѣ, ни о погребѣ; она только занимается бренчаніемъ на Фор
тепіано и чтеніемъ романовъ, и тѣмъ убиваетъ весь день. Само собою разумѣется, что въ подобныхъ обще
ственныхъ казармахъ семейная жизнь не можетъ про