сознаніи собственнаго достоинства, которое находилъ въ немъ даже и самъ баринъ его Николай Сергѣичъ.
Первымъ движеніемъ Митяя Кряжа было обратиться къ постороннимъ людямъ съ распросами: не видалъ ли кто-либо изъ нихъ убѣжавшаго поросенка?
— Видѣли, видѣли, отвѣчали бывшіе на улицѣ люди: -—его поймалъ казакъ и потащилъ къ становому въ квартиру.
— А зачѣмъ?
— А ктожь его знаетъ — зачѣмъ? знать такъ надобно. 1
И Митяй Кряжъ, поручивъ лошадь съ телѣгой и оставшихся поросятъ попеченію земляка, отправился къ становому выручить бѣглеца.
Здѣсь, въ эту минуту, мы сворачиваемъ съ проселочной на большую дорогу, то-есть обращаемся къ личности становаго, какъ къ средоточію нашего разсказа
Иванъ Иванычъ, Подлецевичъ (Фамилія, какъ сами видите, иностранная), онъ же и г-нъ становой, небольшаго роста, не много плѣшивъ; съ темнорусыми, пріятно обернутыми къ ланитамъ бакенбардами; выразительными, съ небольшою поволокой темно-сѣрыми глазками, и
очень правильнымъ красивымъ носомъ. Иванъ Иванычъ къ физіономіи своей имѣлъ вообще особенное уваже
ніе, находя въ ней будто-бы сходство съ Физіономіей одного изъ замѣчательнѣйшихъ царственныхъ особъ нашего времени.
Иванъ Иванычъ въ обхожденіи съ людьми равными себѣ, и съ людьми, въ большей или меньшей степени ему подчиненными,—былъ любезнѣйшій и добрѣйшій человѣкъ. Онъ имѣлъ голосъ довольно громкій, звучный, ьъ обыкновенное же время онъ говорилъ мягко, плавно, даже сладко и крайне-грамматически, а звука гортанныя, шепелеватыя, и въ особенности губныя, произносилъ съ необыкновеннымъ совершенствомъ.
Иванъ Иванычъ былъ человѣки, чрезвычайно внимательный; крайность вниманія его распространялась да
же и на нищую братію, которой дозволялось проживать п ходить по ввѣренному ему стану за подаяніемъ, не иначе какъ за опредѣленную пеню; вѣроятно въ опра
вданіе пословицы : «съ міру по ниткѣ—голому рубашка». Такого-то рода ниточекъ у Ивана Иваныча собира
лось очень и очень довольно: кто давалъ, напримѣръ, ниточекъ, кіо холстикъ, кто сѣнца или соломки возокъ, кто два-три полѣнца дровецъ, а кго и бревнышко; кто дарилъ мучкой, дегодькомъ, кто грибками, а кто и ягод
ками. Полѣнцы у Ивана Иваныча собирались въ саженки и продавались на мѣстѣ за умѣренную цѣну, а всѣ про
чіе продукты употреблялись при постояломъ дворѣ, содержимомъ Иваномъ Иванычемъ при становой его квартирѣ, не для чего иного, какъ только ради при
вычки къ постояннымъ трудамъ и занятіямъ по долж
ности. Изъ бревнышекъ же, впослѣдствіи времени, у Ивана Иваныча образовался очень красивый домикъ на каменномъ Фундаментѣ, покрытый тёскомъ доброхот
ныхъ и неохотныхъ датѣлой, и, воизбѣжаніе какихълибо могущихъ возникнуть со стороны недоброжела
телей недоразумѣній, проданный имъ одному изъ частныхъ лицъ за хорошую цѣну.
III.
Иванъ Ивановичъ, по дѣламъ ввѣреннаго ему стана, былъ человѣкъ заботливый и неусыпно дѣятельный. А сколько же и хлопотъ бывало ему, особенно въ зим
нее время, съ этими мучными, длинными, нескончаемыми
обозами на большихъ дорогахъ. Вездѣ надобно было присмотрѣть, разсудить, обсудить, потому что Иванъ Иванычъ былъ врагомъ безпорядковъ. Попеченіе, стараніе и безкорыстіе были его девизомъ. Такъ, напримѣръ,
ѣдетъ обозъ, длмииый-предлинный, такъ что, кажется, ему и коица-то нѣтъ, а тутъ вдругъ съ проселочной
дороги летятъ порожняки, и прямохоиько-таки на обозъ; обозъ сбили. Крикъ, шумъ, драка! а неусыпно пеку
щійся, дѣятельный Иванъ Иванычъ ужь и тутъ, точно изъ земли выросъ или съ неба упалъ.
— Стой! что такое? — закричитъ бывало Иванъ Иванычъ.
При видѣ Фуражки съ краснымъ околышкомъ, драка мгновенно прекращается; обозные бьютъ челомъ на обиду, причиненную обывательскими крестьянами, а крестьяне въ свою очередь на причиненныя имъ побои— обозными, и т. далѣе.
— Вотъ я васъ! говоритъ Иванъ Иванычъ; нѣтъ, здѣсь онъ уже не говорить, здѣсь голосъ его гремитъ гласомъ трубнымъ, отъ котораго трепещутъ казаки, сотскіе и арестанты. Нужно помнить, что Иванъ Иванычъ человѣкъ строгій и исполнительный.
— Понятыхъ! понятыхъ! кричитъ Иванъ Иванычъ: — дѣла этого нельзя оставить безъ надлежащаго разби
рательства, — криминальное дѣло; нужно произвести слѣдствіе! Эй, Крючковъ! за понятыми!
При словѣ: слѣдствіе, обозныхъ обдаетъ крещенскимъ морозомъ.
— Батюшка, отецъ ты нашъ, смилуйся!—вопятъ обозные: — время нетерпящее, а унасъ полтораста подводъ !-----
— А, время не терпящее! полтораста подводъ; а буйство заі одить по дорогамъ, на это у васъ есть время? А!
— Отецъ ты нашъ, вѣдь не мы, а они на ................ — Хорошо. Вотъ мы сейчасъ разберемъ, кто правъ, кто виноватъ! Эй, Крючковъ, перепиши ихъ всѣхъ!
И Крючковъ, письмоводитель Ивана Иваныча, выгнанный изъ службы за разныя художества, воспрещаемыя
Первымъ движеніемъ Митяя Кряжа было обратиться къ постороннимъ людямъ съ распросами: не видалъ ли кто-либо изъ нихъ убѣжавшаго поросенка?
— Видѣли, видѣли, отвѣчали бывшіе на улицѣ люди: -—его поймалъ казакъ и потащилъ къ становому въ квартиру.
— А зачѣмъ?
— А ктожь его знаетъ — зачѣмъ? знать такъ надобно. 1
И Митяй Кряжъ, поручивъ лошадь съ телѣгой и оставшихся поросятъ попеченію земляка, отправился къ становому выручить бѣглеца.
Здѣсь, въ эту минуту, мы сворачиваемъ съ проселочной на большую дорогу, то-есть обращаемся къ личности становаго, какъ къ средоточію нашего разсказа
Иванъ Иванычъ, Подлецевичъ (Фамилія, какъ сами видите, иностранная), онъ же и г-нъ становой, небольшаго роста, не много плѣшивъ; съ темнорусыми, пріятно обернутыми къ ланитамъ бакенбардами; выразительными, съ небольшою поволокой темно-сѣрыми глазками, и
очень правильнымъ красивымъ носомъ. Иванъ Иванычъ къ физіономіи своей имѣлъ вообще особенное уваже
ніе, находя въ ней будто-бы сходство съ Физіономіей одного изъ замѣчательнѣйшихъ царственныхъ особъ нашего времени.
Иванъ Иванычъ въ обхожденіи съ людьми равными себѣ, и съ людьми, въ большей или меньшей степени ему подчиненными,—былъ любезнѣйшій и добрѣйшій человѣкъ. Онъ имѣлъ голосъ довольно громкій, звучный, ьъ обыкновенное же время онъ говорилъ мягко, плавно, даже сладко и крайне-грамматически, а звука гортанныя, шепелеватыя, и въ особенности губныя, произносилъ съ необыкновеннымъ совершенствомъ.
Иванъ Иванычъ былъ человѣки, чрезвычайно внимательный; крайность вниманія его распространялась да
же и на нищую братію, которой дозволялось проживать п ходить по ввѣренному ему стану за подаяніемъ, не иначе какъ за опредѣленную пеню; вѣроятно въ опра
вданіе пословицы : «съ міру по ниткѣ—голому рубашка». Такого-то рода ниточекъ у Ивана Иваныча собира
лось очень и очень довольно: кто давалъ, напримѣръ, ниточекъ, кіо холстикъ, кто сѣнца или соломки возокъ, кто два-три полѣнца дровецъ, а кго и бревнышко; кто дарилъ мучкой, дегодькомъ, кто грибками, а кто и ягод
ками. Полѣнцы у Ивана Иваныча собирались въ саженки и продавались на мѣстѣ за умѣренную цѣну, а всѣ про
чіе продукты употреблялись при постояломъ дворѣ, содержимомъ Иваномъ Иванычемъ при становой его квартирѣ, не для чего иного, какъ только ради при
вычки къ постояннымъ трудамъ и занятіямъ по долж
ности. Изъ бревнышекъ же, впослѣдствіи времени, у Ивана Иваныча образовался очень красивый домикъ на каменномъ Фундаментѣ, покрытый тёскомъ доброхот
ныхъ и неохотныхъ датѣлой, и, воизбѣжаніе какихълибо могущихъ возникнуть со стороны недоброжела
телей недоразумѣній, проданный имъ одному изъ частныхъ лицъ за хорошую цѣну.
III.
Иванъ Ивановичъ, по дѣламъ ввѣреннаго ему стана, былъ человѣкъ заботливый и неусыпно дѣятельный. А сколько же и хлопотъ бывало ему, особенно въ зим
нее время, съ этими мучными, длинными, нескончаемыми
обозами на большихъ дорогахъ. Вездѣ надобно было присмотрѣть, разсудить, обсудить, потому что Иванъ Иванычъ былъ врагомъ безпорядковъ. Попеченіе, стараніе и безкорыстіе были его девизомъ. Такъ, напримѣръ,
ѣдетъ обозъ, длмииый-предлинный, такъ что, кажется, ему и коица-то нѣтъ, а тутъ вдругъ съ проселочной
дороги летятъ порожняки, и прямохоиько-таки на обозъ; обозъ сбили. Крикъ, шумъ, драка! а неусыпно пеку
щійся, дѣятельный Иванъ Иванычъ ужь и тутъ, точно изъ земли выросъ или съ неба упалъ.
— Стой! что такое? — закричитъ бывало Иванъ Иванычъ.
При видѣ Фуражки съ краснымъ околышкомъ, драка мгновенно прекращается; обозные бьютъ челомъ на обиду, причиненную обывательскими крестьянами, а крестьяне въ свою очередь на причиненныя имъ побои— обозными, и т. далѣе.
— Вотъ я васъ! говоритъ Иванъ Иванычъ; нѣтъ, здѣсь онъ уже не говорить, здѣсь голосъ его гремитъ гласомъ трубнымъ, отъ котораго трепещутъ казаки, сотскіе и арестанты. Нужно помнить, что Иванъ Иванычъ человѣкъ строгій и исполнительный.
— Понятыхъ! понятыхъ! кричитъ Иванъ Иванычъ: — дѣла этого нельзя оставить безъ надлежащаго разби
рательства, — криминальное дѣло; нужно произвести слѣдствіе! Эй, Крючковъ! за понятыми!
При словѣ: слѣдствіе, обозныхъ обдаетъ крещенскимъ морозомъ.
— Батюшка, отецъ ты нашъ, смилуйся!—вопятъ обозные: — время нетерпящее, а унасъ полтораста подводъ !-----
— А, время не терпящее! полтораста подводъ; а буйство заі одить по дорогамъ, на это у васъ есть время? А!
— Отецъ ты нашъ, вѣдь не мы, а они на ................ — Хорошо. Вотъ мы сейчасъ разберемъ, кто правъ, кто виноватъ! Эй, Крючковъ, перепиши ихъ всѣхъ!
И Крючковъ, письмоводитель Ивана Иваныча, выгнанный изъ службы за разныя художества, воспрещаемыя