Семенычъ? Ужь какъ-нибудь помѣститесь на облучкѣ, что ли?,
— Ладно, ладно, матушка, а на запяточкахъ, только на запяточкахъ, ха! ха! ха! Да что же? гдѣ вашъ Филька? Эй, Филька! Филиппъ!!
— Сей-й часъ-съ! отозвался голосъ въ сѣняхъ.
— Колесницу! живо! ха! ха! ха! закричалъ Семенъ Семенычъ,
— Сей-й-часъ-съ! ваше высокоблагородіе!
Наконецъ маменька съ дочкой усѣлись въ сани, Семенъ Семенычъ помѣстился кое-какъ на запяткахъ, и они отправились въ собраніе.
— Ахъ, какъ свѣтло! Вѣрно будетъ весело! вскричала молодая дѣвушка, подъѣзжая къ дому собранія. Боже мой! играютъ уже польку! Видите ли, маменька, я вамъ говорила, что мы опоздаемъ.
— Ничего-съ, кралечка моя, Марья Викентьевна, поспѣемъ-съ, ха! ха! ха! Пошелъ скорѣй, Филька!
Филька пріударилъ по лошадямъ, сани раскатились на ухабѣ, и Семенъ Семенычъ, который въ эту минуту снявъ Фуражку, поправлялъ свои волосы, стараясь при
. — Ой, ой, ой! чтобъ тебя черти побрали! Экая гадость! Къ чему эта оттепель! Ой, ой, ой! стоналъ Семенъ Семенычъ, вылѣзая изъ канавы, весь перепачкан
ный и мокрый. — И новое платье испортилъ, вотъ тебѣ и собраніе!
Сани между тѣмъ остановились и голоса: «Семенъ Семенычъ! Семенъ Семенычъ!» заставили бѣднаго героя нашего, дрожавшаго отъ холода, подойдти къ ожидавшимъ его дамамъ.
— Что съ вами? спросила Аделаида Александровна. Ахъ, бѣдный мой! Что это съ вами? Тамъ въ буфетѣ обчиститесь. Становитесь и поѣдемте.
— Ну пѣтъ, матушка, какое тутъ собраніе? отвѣчалъ поспѣшно Семенъ Семенычъ, стоя передъ дамами
безъ шинели и Фуражки. Куда ужь мнѣ въ собраніе? брръ! брръ! какъ холодно. Вѣдь какъ это я слетѣлъ, право не пойму. Справедливо, что тише ѣдешь, дальше будешь, брръ! Ухъ, какъ холодно!
— Да гдѣ же ваша шинель? вдругъ спросила молодая дѣвушка, едва удерживаясь отъ смѣха.
— Ай, ай, ай! шинель-то моя? да она въ канавѣ! Я и забылъ про нее! Батюшки мои! пропадетъ она! закричалъ Семенъ Семенычъ, бросясь къ солдатамъ, свидѣтелямъ его приключенія.
— Ничего-съ, ваше благородіе, оиа только промокла. Извольте падѣть-съ, проговорилъ одинъ солдатъ, пода
вая ему шинель, всю мокрую и въ грязи. А вотъ-съ Фѵражка-съ.
— Брръ! брръ! бормоталъ сквозь зубы бѣдный Семенъ Семенычъ. Проіцайте-съ! Я домой-сь!
— Прощайте, отвѣчала Аделаида Александровна, да вотъ возьмите наши сани, пусть Филька довезетъ васъ. Прощайте!
Дамы вошли въ переднюю, а Семенъ Семенычъ, охая и бранясь, отправился домой.
Я встрѣтилъ ихъ въ числѣ ирочйхъ новоприбывшихъ дамъ; онѣ обѣ еще хохотали.
— Здравствуйте, Аделаида Александровна. Bonsoir М—lie Marie, что это? чему вы такъ смѣетесь? спросилъ я, снимая шубу съ Марьи Викентьевны.
— Послѣ разскажу, M-r Alexandre. Мы, кажется, очень опоздали, а все изъ-за этого Семена Семеныча, отвѣчала молодая дѣвушка, подавая мнѣ свою ручку.
— Нѣтъ, не очень еще. Сейчасъ начинается 2-я кадриль. Позвольте, М-Ие Marie, просить васъ на 2-ю и 4-ю.
— Очень хорошо; отвѣчала она и прибавила: проведите меня въ уборную.
Исполнивъ ея желаніе, я вошелъ въ бальную залу, въ которой прогуливалось паръ съ двадцать дамъ и
дѣвицъ. Говоръ, шумъ, междометія, языки: русскій, французскій, нѣмецкій и грузинскій слышались тамъ и сямъ между ними.—«Ангелы! ангелы!» говорилъ тихо одинъ стариненъ, стоя у дверей при входѣ въ залу: «но откуда же эти демоны берутся?» вдругъ прибавилъ онъ, ударивъ себя ладонью но лбу. Я невольно обра
тилъ па него вниманіе. Это былъ С....чъ, человѣкъ
благороднѣйшихъ правилъ, съ добрѣйшимъ сердцемъ, не мотъ, не пьяница, не картежникъ; но, какъ видно, родившійся подъ несчастною звѣздою. Въ молодости онъ потерялъ родителей, состояніе, былъ женатъ на трехъ женахъ и всѣ три раза крайне несчастливо. Дѣти его умерли и онъ, одинъ одинешенекъ, нуждаясь во всѣхъ житейскихъ потребностяхъ, доканчивалъ свое земное странствованіе, Да, думалъ я, странная судьба
этого человѣка. И почему бываетъ такъ на свѣтѣ, а не иначе; почему добрые всегда страдаютъ больше дурныхъ ? ...
— Что вы такъ задумались, M-r Alexandre? пойдемте,—сказала, обращаясь ко мнѣ Марья Викентьевна....
— Да такъ! отвѣчалъ я. Я думалъ о превратностяхъ судьбы С.......ича. Но вы обѣщали мнѣ разсказать причину вашего смѣха, М-1Іе Marie.
Тутъ музыканты заиграли тушъ и мы стали приготовляться къ кадрили. Вскорѣ я стоялъ съ Марьей Викентьевной въ 1-й Фигурѣ, а оиа разсказывала мнѣ приключеніе съ Семеномъ Семенычемъ, заставляя меня смѣяться и часто ошибаться въ кадрили. Она кончи
— Ладно, ладно, матушка, а на запяточкахъ, только на запяточкахъ, ха! ха! ха! Да что же? гдѣ вашъ Филька? Эй, Филька! Филиппъ!!
— Сей-й часъ-съ! отозвался голосъ въ сѣняхъ.
— Колесницу! живо! ха! ха! ха! закричалъ Семенъ Семенычъ,
— Сей-й-часъ-съ! ваше высокоблагородіе!
Наконецъ маменька съ дочкой усѣлись въ сани, Семенъ Семенычъ помѣстился кое-какъ на запяткахъ, и они отправились въ собраніе.
— Ахъ, какъ свѣтло! Вѣрно будетъ весело! вскричала молодая дѣвушка, подъѣзжая къ дому собранія. Боже мой! играютъ уже польку! Видите ли, маменька, я вамъ говорила, что мы опоздаемъ.
— Ничего-съ, кралечка моя, Марья Викентьевна, поспѣемъ-съ, ха! ха! ха! Пошелъ скорѣй, Филька!
Филька пріударилъ по лошадямъ, сани раскатились на ухабѣ, и Семенъ Семенычъ, который въ эту минуту снявъ Фуражку, поправлялъ свои волосы, стараясь при
крыть ими лысину, потерялъ равновѣсіе и кубаремъ скатился въ канаву.
. — Ой, ой, ой! чтобъ тебя черти побрали! Экая гадость! Къ чему эта оттепель! Ой, ой, ой! стоналъ Семенъ Семенычъ, вылѣзая изъ канавы, весь перепачкан
ный и мокрый. — И новое платье испортилъ, вотъ тебѣ и собраніе!
Сани между тѣмъ остановились и голоса: «Семенъ Семенычъ! Семенъ Семенычъ!» заставили бѣднаго героя нашего, дрожавшаго отъ холода, подойдти къ ожидавшимъ его дамамъ.
— Что съ вами? спросила Аделаида Александровна. Ахъ, бѣдный мой! Что это съ вами? Тамъ въ буфетѣ обчиститесь. Становитесь и поѣдемте.
— Ну пѣтъ, матушка, какое тутъ собраніе? отвѣчалъ поспѣшно Семенъ Семенычъ, стоя передъ дамами
безъ шинели и Фуражки. Куда ужь мнѣ въ собраніе? брръ! брръ! какъ холодно. Вѣдь какъ это я слетѣлъ, право не пойму. Справедливо, что тише ѣдешь, дальше будешь, брръ! Ухъ, какъ холодно!
— Да гдѣ же ваша шинель? вдругъ спросила молодая дѣвушка, едва удерживаясь отъ смѣха.
— Ай, ай, ай! шинель-то моя? да она въ канавѣ! Я и забылъ про нее! Батюшки мои! пропадетъ она! закричалъ Семенъ Семенычъ, бросясь къ солдатамъ, свидѣтелямъ его приключенія.
— Ничего-съ, ваше благородіе, оиа только промокла. Извольте падѣть-съ, проговорилъ одинъ солдатъ, пода
вая ему шинель, всю мокрую и въ грязи. А вотъ-съ Фѵражка-съ.
— Брръ! брръ! бормоталъ сквозь зубы бѣдный Семенъ Семенычъ. Проіцайте-съ! Я домой-сь!
— Прощайте, отвѣчала Аделаида Александровна, да вотъ возьмите наши сани, пусть Филька довезетъ васъ. Прощайте!
Дамы вошли въ переднюю, а Семенъ Семенычъ, охая и бранясь, отправился домой.
Я встрѣтилъ ихъ въ числѣ ирочйхъ новоприбывшихъ дамъ; онѣ обѣ еще хохотали.
— Здравствуйте, Аделаида Александровна. Bonsoir М—lie Marie, что это? чему вы такъ смѣетесь? спросилъ я, снимая шубу съ Марьи Викентьевны.
— Послѣ разскажу, M-r Alexandre. Мы, кажется, очень опоздали, а все изъ-за этого Семена Семеныча, отвѣчала молодая дѣвушка, подавая мнѣ свою ручку.
— Нѣтъ, не очень еще. Сейчасъ начинается 2-я кадриль. Позвольте, М-Ие Marie, просить васъ на 2-ю и 4-ю.
— Очень хорошо; отвѣчала она и прибавила: проведите меня въ уборную.
Исполнивъ ея желаніе, я вошелъ въ бальную залу, въ которой прогуливалось паръ съ двадцать дамъ и
дѣвицъ. Говоръ, шумъ, междометія, языки: русскій, французскій, нѣмецкій и грузинскій слышались тамъ и сямъ между ними.—«Ангелы! ангелы!» говорилъ тихо одинъ стариненъ, стоя у дверей при входѣ въ залу: «но откуда же эти демоны берутся?» вдругъ прибавилъ онъ, ударивъ себя ладонью но лбу. Я невольно обра
тилъ па него вниманіе. Это былъ С....чъ, человѣкъ
благороднѣйшихъ правилъ, съ добрѣйшимъ сердцемъ, не мотъ, не пьяница, не картежникъ; но, какъ видно, родившійся подъ несчастною звѣздою. Въ молодости онъ потерялъ родителей, состояніе, былъ женатъ на трехъ женахъ и всѣ три раза крайне несчастливо. Дѣти его умерли и онъ, одинъ одинешенекъ, нуждаясь во всѣхъ житейскихъ потребностяхъ, доканчивалъ свое земное странствованіе, Да, думалъ я, странная судьба
этого человѣка. И почему бываетъ такъ на свѣтѣ, а не иначе; почему добрые всегда страдаютъ больше дурныхъ ? ...
— Что вы такъ задумались, M-r Alexandre? пойдемте,—сказала, обращаясь ко мнѣ Марья Викентьевна....
— Да такъ! отвѣчалъ я. Я думалъ о превратностяхъ судьбы С.......ича. Но вы обѣщали мнѣ разсказать причину вашего смѣха, М-1Іе Marie.
Тутъ музыканты заиграли тушъ и мы стали приготовляться къ кадрили. Вскорѣ я стоялъ съ Марьей Викентьевной въ 1-й Фигурѣ, а оиа разсказывала мнѣ приключеніе съ Семеномъ Семенычемъ, заставляя меня смѣяться и часто ошибаться въ кадрили. Она кончи