дальца, одна дама, держа въ рукахъ еще не просохшій батистъ:—я надѣюсь, вы имъ довольны.
Дама—извѣстная поклонница Смерти Ляпунова. Ей предписанъ господинъ 1...............какъ противоядіе отъ
сплина п отучнѣнія, въ которые она начинала было впадать вслѣдствіе постоянной спячки супруга, ибо супругъ, мало что ночыо храпитъ, днемъ спитъ походя,— спитъ даже за обѣдомъ между блірдами. Но что бы за
горе Фельетонисту, да вотъ въ чемъ дѣло: эта дама, по невольному, горькимъ опытомъ купленному, искусству, съ которымъ опа выноситъ мужа, особенно лю
безна одному..................................... одержимому такою же
болѣзнію н изъ котораго она, во время его, почти не перемежающихся, припадковъ спячки, дѣлаетъ все, что ей ни вздумается; еслибъ не страшно было изломать его, она сдѣлала бы изъ него папильотку,—и этому-то . . . . именно этому, долженъ быть, черезъ даму, покровительницу господина Л................, представленъ фельето
нистъ для полученія мѣста .................................................
....................... Какъ же миновать комплиментъ господину Л................?И фёльльстопистъ садится писать,
утѣшая себя мысленно монологомъ Энея—сладкимъ воспоминаніемъ гимназическихъ лѣтъ:
«О socii, neque епіт іупагг sumus ante malorum, Pas si (jraviora, dahit deus his quoque finem»,
что, соображаясь сь условіями мѣста и времени, среди которыхъ находится Фельетонистъ, значитъ рус
скою прозой: «ну васъ всѣхъ въ самомъ дѣлѣ! Получу мѣсто, тогда посмотримъ: можетъ и отдѣлаю Л . . . .
...., а можетъ и вовсе брошу Фельетонъ. Покуда, мм. гг., читайте:
«Г. Л................со дня на день совершенствуется. Въ новой піесѣ (слѣдуетъ названіе), видѣнной нами въ бе
нефисъ г-на И***, нашъ артистъ напомнилъ ламъ Тальму (фёльетонистъ, разумѣется, никогда не видалъ Таль
мы, по нельзя не простить ему маленькую ложь: у него
до сихъ поръ звенитъ въ ушахъ и рябитъ въ глазахъ. Г. Л................, дымъ пороха, дымъ кофейной, дама, владѣющая тайною распоряжаться......................., будущее
мѣсто при будущемъ музеѣ—все это пляшетъ передъ нимъ какъ вѣдьмы подъ шабашъ на Лысой горѣ.) и т. д».
И такъ далѣе, и такъ далѣе.
Я привелъ только три казуса, три случая. Ихъ по тридцати по три на каждаго изъ тридцати трехъ петер
бургскихъ Фельетонистовъ. Мнѣ отъ души жалко ихъ. Л я еще не сказалъ того, чего, я зншо, миѣ бы вовсе и говорить не слѣдовало. По ужъ такъ и быть: можетъ статься, dahit dens his quoque finem, повторю я за фель
етонистомъ, на этотъ разъ безъ перевода. Такъ вотъ что еще-то.
Петербургскіе журналы, подчиняясь (какъ все живущее въ опредѣленной атмосферѣ, вліянію этой атмосферы) вліянію петербургской атмосферы — чиновниче
ства, и сами стали какими-то суккурсаліями чиновничества, какими-то палладіумами бюрократизма. Оттого Фельетонистъ, сверхъ своихъ отношеній офиціальнаго чиновничества, имѣетъ еще отношенія полуофиціальнаго или неофиціальнаго чиновничества. Мун
диръ и вицмундиръ—то и другое мундиръ. Такъ и это. Онъ бы сказалъ что-нибудь о такой-то компаніи въ СаніетпетерІіургс кихв Вѣдомостяхъ, но надо еще знать,
..............................какъ взглянутъ на ЭТО Отечественныя Записки, которыя могутъ же состоять въ какихъ-нибудь соотношеніяхъ съ Вѣдомостями; онъ похвалилъ бы въ Современникѣ господина Гончарова, но.... господинъ
Гончаровъ напечаталъ Обломова въ Отеч. Запискахъ, и т. д. Читай 999 (и т. д.)!
И вы хотите Фельетона отъ петербургскаго Фельетониста? Вы хотите, чтобы въ Петербургѣ былъ настоящій фельетонистъ. Полноте, грѣхъ вамъ.
Чиновничество Петербурга сушитъ Фельетониста, точно такъ же какъ Филистерство погубило геній Гер
маніи, о чемъ всю жизнь свою такъ остроумно плакалъ послѣдній нѣмецкій буршъ, онъ же и апоѳеоза бур
ша, Гейнрихъ Гейне. Чиновничество же Петербурга, и болѣе полуофиціальное, задушило и Бѣлинскаго, на
шего славнаго учителя.... но нс виноватъ ли я, что смѣло здѣсь тревожить великую тѣнь? Да проститъ она мнѣ!
Вѣрные завѣту учителя, мы въ Москвѣ все такіе же бурши, какимъ онъ сошелъ въ могилу. И всѣ мы здѣсь бурши, начиная отъ господина Погодина, и кончая....вашимъ покорнымъ слугою. Всѣ—т. е. тѣ, ко
торые хотятъ живаго, любятъ живое, ловятъ жизнь, гдѣ только можчю и хотѣли бы вѣчно говорить о живомъ; всѣ—т. е. нс тѣ, которые, прикидываясь иногда наши
ми, вообще же болѣе предаются портативной астрономіидо того, что, и ложась спать, вѣшаютъ передъ собою Фракъ со звѣздой, —и не тѣ. еще, которые хоть и не прочь почитать не дурную—ужь Богъ съ ними, только бы мякппькую статейку, всему же на свѣтѣ предпочитаютъ
дружбу съ генералами, дѣйствующую на нихъ и жутко и сладко, какъ бы гашишъ. И какъ же изъ пасъ, буршей, не нашелся бы Фельетонистъ? Вѣдь прежде всего и
болѣе всего нужна Фельетонисту независимость. Кромѣ независимости нужно только забвеніе всевозможныхъ грамматикъ, росскихъ,россійскихъ и русскихъ—, первому условію Москва отчасти удовлетворяетъ». Княгини Марьи Алексѣвиы и князья Маріи Алексѣичи,.............
.... какъ очень счастливо, выразился намедни г. По годинъ, существуютъ не для насъ. Ими заняты только тѣ
Дама—извѣстная поклонница Смерти Ляпунова. Ей предписанъ господинъ 1...............какъ противоядіе отъ
сплина п отучнѣнія, въ которые она начинала было впадать вслѣдствіе постоянной спячки супруга, ибо супругъ, мало что ночыо храпитъ, днемъ спитъ походя,— спитъ даже за обѣдомъ между блірдами. Но что бы за
горе Фельетонисту, да вотъ въ чемъ дѣло: эта дама, по невольному, горькимъ опытомъ купленному, искусству, съ которымъ опа выноситъ мужа, особенно лю
безна одному..................................... одержимому такою же
болѣзнію н изъ котораго она, во время его, почти не перемежающихся, припадковъ спячки, дѣлаетъ все, что ей ни вздумается; еслибъ не страшно было изломать его, она сдѣлала бы изъ него папильотку,—и этому-то . . . . именно этому, долженъ быть, черезъ даму, покровительницу господина Л................, представленъ фельето
нистъ для полученія мѣста .................................................
....................... Какъ же миновать комплиментъ господину Л................?И фёльльстопистъ садится писать,
утѣшая себя мысленно монологомъ Энея—сладкимъ воспоминаніемъ гимназическихъ лѣтъ:
«О socii, neque епіт іупагг sumus ante malorum, Pas si (jraviora, dahit deus his quoque finem»,
что, соображаясь сь условіями мѣста и времени, среди которыхъ находится Фельетонистъ, значитъ рус
скою прозой: «ну васъ всѣхъ въ самомъ дѣлѣ! Получу мѣсто, тогда посмотримъ: можетъ и отдѣлаю Л . . . .
...., а можетъ и вовсе брошу Фельетонъ. Покуда, мм. гг., читайте:
«Г. Л................со дня на день совершенствуется. Въ новой піесѣ (слѣдуетъ названіе), видѣнной нами въ бе
нефисъ г-на И***, нашъ артистъ напомнилъ ламъ Тальму (фёльетонистъ, разумѣется, никогда не видалъ Таль
мы, по нельзя не простить ему маленькую ложь: у него
до сихъ поръ звенитъ въ ушахъ и рябитъ въ глазахъ. Г. Л................, дымъ пороха, дымъ кофейной, дама, владѣющая тайною распоряжаться......................., будущее
мѣсто при будущемъ музеѣ—все это пляшетъ передъ нимъ какъ вѣдьмы подъ шабашъ на Лысой горѣ.) и т. д».
И такъ далѣе, и такъ далѣе.
Я привелъ только три казуса, три случая. Ихъ по тридцати по три на каждаго изъ тридцати трехъ петер
бургскихъ Фельетонистовъ. Мнѣ отъ души жалко ихъ. Л я еще не сказалъ того, чего, я зншо, миѣ бы вовсе и говорить не слѣдовало. По ужъ такъ и быть: можетъ статься, dahit dens his quoque finem, повторю я за фель
етонистомъ, на этотъ разъ безъ перевода. Такъ вотъ что еще-то.
Петербургскіе журналы, подчиняясь (какъ все живущее въ опредѣленной атмосферѣ, вліянію этой атмосферы) вліянію петербургской атмосферы — чиновниче
ства, и сами стали какими-то суккурсаліями чиновничества, какими-то палладіумами бюрократизма. Оттого Фельетонистъ, сверхъ своихъ отношеній офиціальнаго чиновничества, имѣетъ еще отношенія полуофиціальнаго или неофиціальнаго чиновничества. Мун
диръ и вицмундиръ—то и другое мундиръ. Такъ и это. Онъ бы сказалъ что-нибудь о такой-то компаніи въ СаніетпетерІіургс кихв Вѣдомостяхъ, но надо еще знать,
..............................какъ взглянутъ на ЭТО Отечественныя Записки, которыя могутъ же состоять въ какихъ-нибудь соотношеніяхъ съ Вѣдомостями; онъ похвалилъ бы въ Современникѣ господина Гончарова, но.... господинъ
Гончаровъ напечаталъ Обломова въ Отеч. Запискахъ, и т. д. Читай 999 (и т. д.)!
И вы хотите Фельетона отъ петербургскаго Фельетониста? Вы хотите, чтобы въ Петербургѣ былъ настоящій фельетонистъ. Полноте, грѣхъ вамъ.
Чиновничество Петербурга сушитъ Фельетониста, точно такъ же какъ Филистерство погубило геній Гер
маніи, о чемъ всю жизнь свою такъ остроумно плакалъ послѣдній нѣмецкій буршъ, онъ же и апоѳеоза бур
ша, Гейнрихъ Гейне. Чиновничество же Петербурга, и болѣе полуофиціальное, задушило и Бѣлинскаго, на
шего славнаго учителя.... но нс виноватъ ли я, что смѣло здѣсь тревожить великую тѣнь? Да проститъ она мнѣ!
Вѣрные завѣту учителя, мы въ Москвѣ все такіе же бурши, какимъ онъ сошелъ въ могилу. И всѣ мы здѣсь бурши, начиная отъ господина Погодина, и кончая....вашимъ покорнымъ слугою. Всѣ—т. е. тѣ, ко
торые хотятъ живаго, любятъ живое, ловятъ жизнь, гдѣ только можчю и хотѣли бы вѣчно говорить о живомъ; всѣ—т. е. нс тѣ, которые, прикидываясь иногда наши
ми, вообще же болѣе предаются портативной астрономіидо того, что, и ложась спать, вѣшаютъ передъ собою Фракъ со звѣздой, —и не тѣ. еще, которые хоть и не прочь почитать не дурную—ужь Богъ съ ними, только бы мякппькую статейку, всему же на свѣтѣ предпочитаютъ
дружбу съ генералами, дѣйствующую на нихъ и жутко и сладко, какъ бы гашишъ. И какъ же изъ пасъ, буршей, не нашелся бы Фельетонистъ? Вѣдь прежде всего и
болѣе всего нужна Фельетонисту независимость. Кромѣ независимости нужно только забвеніе всевозможныхъ грамматикъ, росскихъ,россійскихъ и русскихъ—, первому условію Москва отчасти удовлетворяетъ». Княгини Марьи Алексѣвиы и князья Маріи Алексѣичи,.............
.... какъ очень счастливо, выразился намедни г. По годинъ, существуютъ не для насъ. Ими заняты только тѣ