жеискаго-то полу. Страсть! подивилась я; ну что это господамъ за неволя? И старый, вѣдь, самъ-огъ. Поди жь ты! А камардинъ мнѣ: «деревня, говоритъ, ты, Марина; оно и видно, что деревня».
«Собрались они въ вотчину; меня барыня и разсчитала. У нихъ, значитъ, крѣпостныхъ некуда дѣвать.
«ГІо заморозкамъ, это выходитъ, иду я съ рынка,— глядь, моя Юлія Петровна въ коляскѣ. Признали они меня. «— Ты, говоритъ, Марина? «— Я, молъ, сударыня.
«— Приходи, говоритъ, ты ко мнѣ: я, говоритъ, пріѣхала опять сюда совсѣмъ.
«Жила я въ тѣ поры у Нѣмца у одного. Житье не корыстное. Схожу, думаю. Прихожу. Стали они меня просить, то-есть, чтобы н къ нимъ опять. Денегъ дали впередъ. Рѣшилась я съ Нѣмцемъ, стала опять жить у нихъ, у Юліи Петровны.
«Ну тутъ Форсъ у нихъ другой пошелъ. Совсѣмъ, сударь, не то. Рѣдко когда чтобы куда въ саняхъ: карету имъ найми, все въ каретѣ, да въ каретѣ. Отъ генерала-то, выходитъ, они себѣ хорошую пользу получили. По нашему, и притаиться бы. Кудатебѣ! Почли къ намъ гости.... Рѣшились они съ однимъ бари
номъ: горбатый такой, картежникъ, но только, нельзя сказать, оченно онъ до нихъ добръ былъ:—что твоя душенька проситъ. Всего, всего,онъ имъ.... ворохомъ
тащитъ. Успѣвай но сундукамъ раскладывать. Большая имъ тутъ линія пошла. Я, бывало, все радуюсь. Жить бы опять да жить. Только повадился къ намъ офицеръ одинъ полковой—что говорить, молодецъ изъ себя: гу
саръ что ли; ну и попутало барыню-то. А горбунъ и подгляди. Побранились они, значитъ, съ Юліей Петровной, вотъ какъ побранились: причиталъ онъ, причиталъ,
ну да и она тоже,—бросилъ. Тутъ ужь они и ОФИцеруто карету подали: «что, говоритъ, съ него съ голаго-то взять: это, говоритъ, при людяхъ хорошо».—Не велѣли
мнѣ его пускать. «У разъ-таки попало мнѣ отъ него вотъ въ это мѣсто; должно, съ той поры и стала я на ухо крѣпка. С. К—нъ.
(До слѣдующаго №).

УТРО У СЕКРЕТАРЯ.

СЦЕНЬІ.

Комната въ квартирѣ Александра ВладіЛшровичи Цвѣтковскаго. Нѣсколько столовъ сдвинуто въ кучу, на полу валяются карты, па столахъ стоятъ бутылки. По всему замѣтно, что наканунѣ была
попоіша и игра. 8 часовъ утра,
I.
Степанъ (одинъ убираетъ бутылки). Охъ ты жисть ты моя!... Хоть бы капелька!... Цѣлую ночь не спамшп и горла промочить нечѣмъ!... Словно послѣ Мамаева
побоища, али ливизоръ проѣхалъ, такая чистота во всѣхъ. Вотъ, батюшки мои, пьютъ они!... Звѣри дикіе!... Крокодилы лѣсные!... Вотъ теперь люди доб
рые вставать ужь начинаютъ, а у пасъ ночь только что начинается!... И нынче такое же безобразіе бу
детъ—ужь я знаю.... Потому—съ пятницы на субботу,
а съ субботы на воскресенье, всегда пьянствуемъ!... И отдыху никогда нѣтъ!... Господи Боже мой, за ка
кія же прегрѣшенія я испытываю такое безобразіе?... Нѣтъ, хоть бы капелька! говорю я. Всю Россію изой
дешь, а хуже нашего житья не на Идти!... (Звонокъ). Вонъ кого-то чортъ съ-позаранку принесъ!... (Уходитъ). (Входятъ . Соврасый, раскольникъ съ бородою, и Степанъ.)
II.
Степанъ. Вы подождите немного, баринъ скоро встанетъ.
Соврасый. Я подожду — отчего не подождать? Видно вчера почивать поздно легли?
Степанъ. Поздно! Да мы всегда ужь поздно ложимся. Потому у насъ знакомства такія важнѣющія, такъ намъ
рано ложиться не приходится. Вѣдь это какому-нибудь простому чиновнику, —ну такъ тому можно и рано лечь. А у насъ ужь такъ заведено.
Соврасый. Должно полагать, въ гостяхъ были, али сами принимать изволили?
Степанъ. Да, гости были. Ну и народъ все такой значительный! Сами видите, какъ живемъ мы—
Соврасый. Ну, что и говорить!
Степанъ. Другому и во снѣ не приснится.
Соврасый. Это правильно. Но вѣдь и мѣсто солидное занимаете.
Степанъ. Мѣсто не маленькое!
Соврасый. А чай и жалованье большое получаете, къ тому же и доходы, вѣроятно, есть?
Степанъ. Наше дѣло лакейское, намъ барскія дѣла знать не приходится, а должно полагать, что по мѣсту и жалованье, ну и доходы тоже по мѣсту. ... А вы надобность до насъ имѣете?

Соврасый. Да дѣльце есть.

Степанъ. Такъ вы подождите —у насъ часто дожидаются.
Соврасый. Отчего не подождать — подождемъ. А что любезный, какъ самъ-то нравомъ вышелъ?
Степанъ. И... и... и... какая добрѣющая душа-то! Тоись эдакаго барина и потрафить рѣдко можно. Те
перича возьмемъ, примѣрно, хоть меня—ну какое мое дѣло? а и то никогда не обругаетъ.... Ужь какъ на
счетъ этой штуки благороденъ (показываетъ кулакъ). Пальцемъ не тронетъ! Понадобится сходить куда—при
дешь, стало быть, къ нему—батюшка Александръ Владимирычъ — такъ и такъ-съ!... Чтожь, скажетъ, ступай