А безъ него,
Нашъ шаръ земной — юдоль страданія и плача.
Прогрессъ нашъ отуманилъ насъ
Рѣчами хитрыми; а нсе виной экстазъ!.. Ііъ немъ глупости творить мы каждый часъ готовы, Разсудокъ потерять съ нимъ прелегко какъ разъ;
Вотъ Фактъ на это повмй,
Случившійся на дняхъ: Прелестный здѣшній полъ,
Фигуркой Страуса, здѣшняго артиста,
Увлекся такъ, что вдругъ талантъ сію возвелъ
Превыше Паганипи, Листа!....
Всѣ увлеченныя надергали волосъ
Съ своихъ головокъ идеальныхъ, . И весь ареопагъ Камелій, далій, розъ
И матъ-и-мачихъ капитальныхъ
Рѣшилъ, чтобъ заказать художницъ одной
Волосяной,
Изъ собранныхъ волосъ сплести вѣнокъ лавровый И на портретъ главы всей музыки садовой
Вѣнокъ тотъ наклеить,
И милый сердцу ликъ въ Пассажѣ помѣстить, Чтобъ можно было всѣмъ тѣмъ ликомъ любоваться!.... При этомъ, кстати ужь позвольте васъ спросить:
Способны ли у васъ такъ дамы увлекаться?
Столичныхъ новостей покуда очень мало.-
Мадамъ Гебгардъ двоихъ Китайцевъ (*) добыла,
Собачку чудную какую-то достала И зимній свой сезонъ успѣшно начала. Катайцы Фокусы такіе представляютъ,
Какихъ во снѣ и самъ Пинетти не видалъ!
Другъ въ друга ножикомъ швыряютъ, Галлонъ поды въ одну бутылку помѣщаютъ,
Морочатъ публику столицы на повалъ. Собачка жь въ преферансъ играетъ превосходно, И математику притомъ преподаетъ,
Кому угодно,
Безплатно, съ платой лишь за входъ. Читала лекціи опа сперва съ Пассажѣ,
Теперь на Мойку перешла,
Въ тотъ домъ, Пастрана гдѣ жила;
Къ ней ѣздятъ многія въ богатыхъ экипажахъ. Что жь! Въ этомъ предразсудка пѣтъ,
Я говорю серьозио,
Учиться никогда не поздно;

Невѣжество вѣдь—тьма, пу, а ученье свѣтъ.

Въ среду журналовъ ждутъ еще одинъ журналъ, Онъ будетъ органомъ особаго устройства,,
Какихъ никто еще въ Россіи не слыхалъ; При немъ появится газоточка: фигляра,
Ужь черезъ чуръ дешевенькаго свойства И для неграмотныхъ. Затѣя недурна;
Но какъ ее читать неграмотные станутъ?
— Да не для чтенія и въ ходъ идетъ она. Такъ гдѣжь издатели подписчиковъ достанутъ?
— Какъ не достать у насъ! Россія велика: Туда сюда пошлютъ—журналъ и разойдется;
Была бъ сильна рука, Индюшекъ малую толику соберется!
С. Петербургъ. Ноября 8 дня 183!).
12 часовъ ночи. А. К. Зловъ. Предстала, и Всячины авторъ смежилъ
Заплывшія очи въ покоѣ ; Свой дротикъ уланскій—перо преломилъ,
Оставилъ стяжанье земное....
Пролей публикація слезы надъ нимъ,
Вѣдь слава твоя улетучилась съ нимъ!
Погасъ вдохновитель ремесленныхъ дѣлъ,
Всю жизнь посвятивъ восхваленьямъ; Всѣ цехи, всѣ роды торговли онъ пѣлъ,
Вездѣ поспѣвалъ съ поощреньемъ.
Могучимъ перомъ всѣмъ извѣстность давалъ, Все близкое къ сердцу, любилъ, поощрялъ.
Въ немъ все вдохновенье питало: мѣха,
Бурнусы, котлеты, манишки, Готовыя платья, чепцы, потроха,
Сигары, изъ Вязьмы коврижки;
Мечтою свободной возвысить онъ могъ Пирожной Фролова слоеный пирогъ !
Съ портными одного онъ жизнью дышалъ,
Зналъ кройку пальто и жилета, Сапожное дѣло вполнѣ понималъ,
Мѣховъ зналъ сохрану па лѣто.
Торговлей въ Садовой вертѣлъ какъ хотѣлъ, Товаръ уронить и возвысить умѣлъ!
Управы Ремесленной главнымъ судьей
Всю жизнь прослужилъ оігь земную, И ВМѢСТѢ съ собой, подъ могильной доской,
Надежду зарылъ цеховую.
Купецъ отъ газеты не ждетъ ничего;
Спитъ въ хладной йогилв кормилецъ его!.., О! если за гробомъ магазины есть,
Модистки, купцы и портные, То, вѣрьте, начтетъ тамъ покойникъ, какъ здѣсь
Писать Фельетоны родные;
Промышленность также онъ тамъ оживитъ, И снова подниметъ газеты кредитъ.
И. Гречниковъ.
(*) Господинъ Лумъ-унгъ и Господинъ А-Конгь, прибыли, какъ говорятъ, по телеграфу, прямо изъ Кантона.
НА СМЕРТЬ ѲИТА-БУКИ.
Предстала, и старецъ великій смежилъ Орлиныя очи въ покоѣ.
Баратынскій
(на смерть Гете.)