«Теперь разсморимъ дѣйствія конокрадовъ, или скамеечниковъ (*) и лоше водово. Оки дѣйствуютъ рѣдко пар
тіями, но почти всегда поодиночкѣ, отъ чего кражи ихъ, или угонъ лошадей, рѣдко бываютъ открываемы розыскомъ. У каждаго изъ нихъ есть подъ рукою знакомый, бары пшикъ и живодеръ. Хорошая лошадь посту
паетъ къ барышнику, а плохая къ живодеру, гдѣ ее, какъ тотъ, такъ и другой, держать у себя не станутъ: барышникъ отправляетъ ее тотчасъ же въ какой нибудь ближній городъ, а живодеръ, — если она совершенно плоха, тотчасъ убиваетъ ее, а если еще годится, уводитъ до времени въ какую ипбудь ближайшую деревню къ знакомому мужику. Народъ, этотъ самый жал
кій : бродитъ онъ иногда, по цѣлымъ днямъ не ѣвши, въ торговые дни — по рынкамъ, близъ заставъ и по
дорогамъ, а не въ торговые—около трактировъ, кабаковъ, и другихъ торговыхъ заведеній, высматривая, пѣтъ ли
добнаго, но подумала, что это было одно изъ тайныхъ добрыхъ дилъ ея мужа , и была очень тронута какъ живымъ участьемъ къ ея потеръ, такъ и глубокою благодарностію молодого человѣка. Она приглашаетъ его съ женою къ себт. въ кабинетъ, садится съ ними па диванъ, и увлеченная печальнымъ воспоминаніемъ, проливаетъ слезы. Молодая чета говоритъ ей много утѣшительнаго и пріятнаго, и время ле
титъ незамѣтно. По между тѣмъ , какъ молодой человѣкъ бесѣдуетъ съ г-жею М., его жена ходитъ по комнатъ, раз
сматриваетъ картины, статуэтки и наконецъ напоминаетъ
мужу, что пора ѣхать. Онъ встаетъ, убѣдительно проситъ г-жу М. извѣстить его и оставляетъ ей свой адресъ. Нако
нецъ они уъзжаютъ. Г-жа М. еще подъ вліяніемъ этой бесѣды, садится за рукодѣлье и мечтаетъ о пріятномъ зна
комствѣ съ такимъ милымъ и образованнымъ семействомъ. Но вдругъ ей понадобились ножницы; она ищетъ ихъ и не находитъ; идетъ въ другую комнату и видитъ, что па уборномъ ея столикѣ чего-то недостаетъ; припоминаетъ себѣ, чіо на немъ лежало, и не находитъ часовъ, брасле
товъ и еще кой чего изъ вещей своихъ. Опа зоветъ горничную, спрашиваетъ ее о нихъ; та отзывается совер
шеннымъ незнаніемъ. Поиски продолжаются, по безъ успѣха. Подозрѣніе падаетъ, разумѣется, па прислугу; всѣхъ пере
спросили, всѣхъ обыскали — все напрасно. Наконецъ Г-жа М. припоминаетъ себѣ, что ея утренняя гостья входила въ эту комнату, но никакъ нс можетъ и подумать, чтобъ она взяла эти вещи. Однако опа приказываетъ кучеру своему заложить лошадь и т.детъ отыскать своихъ знакомыхъ но оставленному ей адресу. Оказывается, что въ назначенной улицъ никогда и не было такого дома, какой написанъ въ адресѣ, п г-жа М. убѣждается, что опа сдѣлалась жертвою ловкихъ домушниковъ.
пьянаго мужика или извощика, или кучера ротозѣя, забившагося куда нибуль погрѣться или попить чайку. У нѣкоторыхъ изъ нихъ имѣется дурманъ, настоеиный въ винѣ, которымъ они въ чаю или пивѣ опаиваютъ оплошавшаго. Это дѣлается слѣдующимъ образомъ: подъ ви
домъ идущаго въ какую нибудь деревню или городъ, скамеечникъ проситъ мужика или извощика подвезти его за гривенникъ, садится и по дорогѣ, подъѣхавъ къ кабаку, угощаетъ его пивомъ съ примѣсью дурмана. Въ городѣ же нани
маетъ извощика довезти его до какого нибудь трактира, заказываетъ тамъ чаю и приглашаетъ его съ собою для компаніи, а потомъ ѣдетъ съ нимъ далѣе и сбра
сываетъ его, опьянѣвшаго отъ дурмана, гдѣ нибудь за городомъ или въ глухомъ переулкѣ. 11 о воровство скамеечника вообще болѣе случайное нежели обдуманное, ибо ему рѣдко случается увести лошадь изъ конюшни, развѣ кучеръ-мошенникъ согласится въ этомъ помочь ему. Этотъ классъ мошенниковъ состоитъ большею ча
стію изъ негодныхъ кучеровъ, работниковъ и мужиковъ, съ малолѣтства пріученныхъ къ этому промыслу. Изъ цыганъ рѣдко кто вдается въ это дѣло, потому что каждый изъ нихъ и безъ того вознаграждается деньгами отъ самихъ скамеечшіковъ-барышииковъ за ловкость и хлопоты при продажѣ лошадей на конной.
«Еще есть разрядъ мошенниковъ, называемыхъ поѣзду шпиками. Они на поѣздѣ срѣзываютъ съ возовъ и
экипажей разнаго рода вещи и товаръ, что дѣлается ими большею частію въ темныя ночи, по дорогамъ и
около заставъ. Работа ихъ не сложная н не трудная; каждый имѣетъ при себѣ садовый ножикъ, а пожалуй на случай и отвертку. Прилѣпившись къ экипажу па запяткахъ, онъ подрѣзываетъ ремни или веревки, кото
рыми прикрѣпленъ чемоданъ или сундукъ, и потомъ соскакиваетъ долой, будучи увѣренъ, что эта вещь стря
сется сама собою на поѣздѣ: за тѣмъ онъ и бѣжитъ вслѣдъ за экипажемъ, поджидая, когда она свалится на дорогу. Этотъ разрядъ мошенниковъ состоитъ изъ лю
дей, которые привыкли териѣливо переносить всякую крайность, и ие ропщутъ, если промокнутъ до костей,
по колѣна въ грязи п по имѣютъ ночлега. Украденное ими тотчасъ же сбывается, за что попало, барышнику или знакомому лавочнику, охотно покупающему краденыя вещи. Лавочники иообиаго рода имѣютъ боль
шею частію табачныя, мелочныя и полнившая лавки, или торгуютъ желѣзомъ и разнымъ старьемъ.»
Тутъ мой разскащикъ остановился, обѣщавъ сойдтиеь со мною черезъ два дня въ этомъ же мѣстѣ и разска
зать объ особомъ разрядѣ мошенниковъ, называемыхъ оабирохами и громилами, еще болѣе опасныхъ, чѣмъ первые.
(Продолженіе слѣдуетъ.)
(*) Названіе скамеечшт произошло отъ собственнаго ихъ выраженія. Оми лошадей называютъ обыкновенно скамейками.
«Что? скамейку столкнулъ?» говорятъ они, т. е. лошадь увелъ.
тіями, но почти всегда поодиночкѣ, отъ чего кражи ихъ, или угонъ лошадей, рѣдко бываютъ открываемы розыскомъ. У каждаго изъ нихъ есть подъ рукою знакомый, бары пшикъ и живодеръ. Хорошая лошадь посту
паетъ къ барышнику, а плохая къ живодеру, гдѣ ее, какъ тотъ, такъ и другой, держать у себя не станутъ: барышникъ отправляетъ ее тотчасъ же въ какой нибудь ближній городъ, а живодеръ, — если она совершенно плоха, тотчасъ убиваетъ ее, а если еще годится, уводитъ до времени въ какую ипбудь ближайшую деревню къ знакомому мужику. Народъ, этотъ самый жал
кій : бродитъ онъ иногда, по цѣлымъ днямъ не ѣвши, въ торговые дни — по рынкамъ, близъ заставъ и по
дорогамъ, а не въ торговые—около трактировъ, кабаковъ, и другихъ торговыхъ заведеній, высматривая, пѣтъ ли
добнаго, но подумала, что это было одно изъ тайныхъ добрыхъ дилъ ея мужа , и была очень тронута какъ живымъ участьемъ къ ея потеръ, такъ и глубокою благодарностію молодого человѣка. Она приглашаетъ его съ женою къ себт. въ кабинетъ, садится съ ними па диванъ, и увлеченная печальнымъ воспоминаніемъ, проливаетъ слезы. Молодая чета говоритъ ей много утѣшительнаго и пріятнаго, и время ле
титъ незамѣтно. По между тѣмъ , какъ молодой человѣкъ бесѣдуетъ съ г-жею М., его жена ходитъ по комнатъ, раз
сматриваетъ картины, статуэтки и наконецъ напоминаетъ
мужу, что пора ѣхать. Онъ встаетъ, убѣдительно проситъ г-жу М. извѣстить его и оставляетъ ей свой адресъ. Нако
нецъ они уъзжаютъ. Г-жа М. еще подъ вліяніемъ этой бесѣды, садится за рукодѣлье и мечтаетъ о пріятномъ зна
комствѣ съ такимъ милымъ и образованнымъ семействомъ. Но вдругъ ей понадобились ножницы; она ищетъ ихъ и не находитъ; идетъ въ другую комнату и видитъ, что па уборномъ ея столикѣ чего-то недостаетъ; припоминаетъ себѣ, чіо на немъ лежало, и не находитъ часовъ, брасле
товъ и еще кой чего изъ вещей своихъ. Опа зоветъ горничную, спрашиваетъ ее о нихъ; та отзывается совер
шеннымъ незнаніемъ. Поиски продолжаются, по безъ успѣха. Подозрѣніе падаетъ, разумѣется, па прислугу; всѣхъ пере
спросили, всѣхъ обыскали — все напрасно. Наконецъ Г-жа М. припоминаетъ себѣ, что ея утренняя гостья входила въ эту комнату, но никакъ нс можетъ и подумать, чтобъ она взяла эти вещи. Однако опа приказываетъ кучеру своему заложить лошадь и т.детъ отыскать своихъ знакомыхъ но оставленному ей адресу. Оказывается, что въ назначенной улицъ никогда и не было такого дома, какой написанъ въ адресѣ, п г-жа М. убѣждается, что опа сдѣлалась жертвою ловкихъ домушниковъ.
пьянаго мужика или извощика, или кучера ротозѣя, забившагося куда нибуль погрѣться или попить чайку. У нѣкоторыхъ изъ нихъ имѣется дурманъ, настоеиный въ винѣ, которымъ они въ чаю или пивѣ опаиваютъ оплошавшаго. Это дѣлается слѣдующимъ образомъ: подъ ви
домъ идущаго въ какую нибудь деревню или городъ, скамеечникъ проситъ мужика или извощика подвезти его за гривенникъ, садится и по дорогѣ, подъѣхавъ къ кабаку, угощаетъ его пивомъ съ примѣсью дурмана. Въ городѣ же нани
маетъ извощика довезти его до какого нибудь трактира, заказываетъ тамъ чаю и приглашаетъ его съ собою для компаніи, а потомъ ѣдетъ съ нимъ далѣе и сбра
сываетъ его, опьянѣвшаго отъ дурмана, гдѣ нибудь за городомъ или въ глухомъ переулкѣ. 11 о воровство скамеечника вообще болѣе случайное нежели обдуманное, ибо ему рѣдко случается увести лошадь изъ конюшни, развѣ кучеръ-мошенникъ согласится въ этомъ помочь ему. Этотъ классъ мошенниковъ состоитъ большею ча
стію изъ негодныхъ кучеровъ, работниковъ и мужиковъ, съ малолѣтства пріученныхъ къ этому промыслу. Изъ цыганъ рѣдко кто вдается въ это дѣло, потому что каждый изъ нихъ и безъ того вознаграждается деньгами отъ самихъ скамеечшіковъ-барышииковъ за ловкость и хлопоты при продажѣ лошадей на конной.
«Еще есть разрядъ мошенниковъ, называемыхъ поѣзду шпиками. Они на поѣздѣ срѣзываютъ съ возовъ и
экипажей разнаго рода вещи и товаръ, что дѣлается ими большею частію въ темныя ночи, по дорогамъ и
около заставъ. Работа ихъ не сложная н не трудная; каждый имѣетъ при себѣ садовый ножикъ, а пожалуй на случай и отвертку. Прилѣпившись къ экипажу па запяткахъ, онъ подрѣзываетъ ремни или веревки, кото
рыми прикрѣпленъ чемоданъ или сундукъ, и потомъ соскакиваетъ долой, будучи увѣренъ, что эта вещь стря
сется сама собою на поѣздѣ: за тѣмъ онъ и бѣжитъ вслѣдъ за экипажемъ, поджидая, когда она свалится на дорогу. Этотъ разрядъ мошенниковъ состоитъ изъ лю
дей, которые привыкли териѣливо переносить всякую крайность, и ие ропщутъ, если промокнутъ до костей,
по колѣна въ грязи п по имѣютъ ночлега. Украденное ими тотчасъ же сбывается, за что попало, барышнику или знакомому лавочнику, охотно покупающему краденыя вещи. Лавочники иообиаго рода имѣютъ боль
шею частію табачныя, мелочныя и полнившая лавки, или торгуютъ желѣзомъ и разнымъ старьемъ.»
Тутъ мой разскащикъ остановился, обѣщавъ сойдтиеь со мною черезъ два дня въ этомъ же мѣстѣ и разска
зать объ особомъ разрядѣ мошенниковъ, называемыхъ оабирохами и громилами, еще болѣе опасныхъ, чѣмъ первые.
(Продолженіе слѣдуетъ.)
(*) Названіе скамеечшт произошло отъ собственнаго ихъ выраженія. Оми лошадей называютъ обыкновенно скамейками.
«Что? скамейку столкнулъ?» говорятъ они, т. е. лошадь увелъ.