ДЬЯВОЛЬСКОЕ НАВОЖДЕНӀЕ

Очеркъ изъ провинціальнаго быта. (Окончаніе).
VIII
ЧТО СЕЙ СОНЪ ЗНАЧИТЪ?
Къ этому времени на всѣхъ трехъ колокольняхъ набатъ замолкъ. Но на деревянной каланчѣ Сидора Антиповича происходило нѣчто, весьма странное. Вотъ какая сцена разъигрывалась возлѣ нея въ то самое время, когда Акила Луішовнчъ присутствовалъ въ сторожкѣ.
Каланча со всѣхъ сторонъ была аттаковаиа людьми. Впереди, т. е. у самой каланчи, стояла чиновная и торговая козляевская знать, первостепенные тузы козляевскіе; а позади тузовъ толкалась и терлась, разиня рты, козляевская мелюзга и шушера.
ІІа каланчѣ кто-то присутствовалъ; это было несомнѣнно до очевидности, ибо колокола на каланчѣ продолжали позванивать.
По звенѣли оіш далеко не съ прежней силой, а изъ этого можно было заключить, что субъектъ, присут
ствующій на каланчѣ, порядкомъ поутомился. Выпадали даже и такія минуты, когда присутствующій па каланчѣ субъектъ совершенно прекращалъ свою работу, вслѣдствіе чего и звонъ колоколовъ стихалъ. По стихалъ онъ не болѣе какъ на двѣ иль на три минуты. По прошествіи этихъ двухъ-трехъ минутъ отдохнувшій субъектъ снова принимался позванивать и звонъ его показывалъ, что ве

ревками дѣйствуетъ чья-то усталая рука, и дѣйствуетъ неровно, судорожно.

Но что же это былъ за странный субъектъ? Какая сила занесла его на каланчу, и для чего, но какой причинѣ, вслѣдствіе какихъ соображеній или страстей вздумалось ему ни съ того, ни съ сего встревожить спокой
ствіе козляевскихъ обитателей? Кто онъ, этотъ странный субъектъ? кто онъ, сей безумецъ, какого роду, какого званія?...
Все это были вопросы, и вопросы весьма любопытные, трудно только было разрѣшить ихъ безъ помощи желѣз
наго лома. По такъ-какъ въ мірѣ не существуетъ такихъ задачъ, для которыхъ не нашлось бы изслѣдователей, то и въ настоящемъ случаѣ вопросъ: какая шельма забра
лась на каланчу? — не былъ оставленъ безъ вниманія. Нашлись добрые люди, готовые потрудиться надъ его раз
рѣшеніемъ. Такихъ героевъ было четверо. Волъ имена ихъ: Чушкинъ и Пичужкинъ—оба не изъ простаго званія;
а за ними Остолоповъ и Толстолобовъ—эти изъ простаго вваі ія, сирѣчь изъ мѣщанъ. Изслѣдованіе начали первые два, г. е., Чушкинъ и Пичужкинъ, и методъ ихъ безкорыстнаго изслѣдованія весьма былъ замѣчателенъ по своей
простотѣ и положительности. Такъ, напримѣръ, іюотдалившись отъ каланчи шаговъ иа двадцать на пять, бла

городные изслѣдователи подняли свои головы вверхъ и закричали азо всей мочи: «э-э-эй!...» — Эй ты! кричалъ Пичужкинъ.

— Эй! повторялъ Чушкинъ.

— Эй, человѣкъ! снова подхватывалъ Пичужкинъ.

Въ отвѣтъ на эти взыванія съ колокольни раздался звонъ.
— Не слышитъ! замѣтилъ съ прискорбіемъ Чушкинъ. — Какое не слышитъ! Просто не хочетъ отвѣчать, съ негодованьемъ возразилъ Пичужкинъ.
Тогда отъ толпы мѣщанъ отдѣлились два смѣльчака, рѣшившіеся возвысить голосъ свой въ присутствіи высо

кихъ особъ Козляева; Это были мѣщанинъ Толстолобовъ и мѣщанинъ Остолоповъ—оба люди семейные.

Выступивши впередъ, Толстолобовъ глянулъ на каланчу и провозгласилъ громко:
— Эй, любе-езный!...
— Эй, милый человѣкъ! крикнулъ вслѣдъ за товарищемъ мѣщанинъ Остолоповъ. — Эй, другъ!... — Э-э-эй!..,
Съ каланчи по-ирежнему продолжали отвѣчать звономъ. Въ это время изъ сторожки вышли городской голова съ своимъ секретаремъ и Андрей Сидоровичъ съ иснрав никомъ.
— Игнатій Ильичъ, шепнулъ Подзатыльниковъ секретарю,—отойдемте на одну минуточку къ сторонкѣ-съ.
— Это зачѣмъ?
— А у меня есть до васъ одно этакое дѣльце. — Какое дѣльце?
— А вотъ изволите видѣть: такъ-какъ я вчерашняго числа былъ имянипникъ-съ, то, значитъ, смѣю надѣяться,
что вы не побрезгаете поздравить меня съ протекшимъ днемъ ангела... А я, нарочно для васъ, изготовилъ па скорую руку коньячку бутылочку, потому знаю, что вы
до сего напитка большіе охотпики-съ... Коли угодно вамъ будетъ не обидѣть меня отказомъ,—просимъ покорно ко
мнѣ-съ. А это въ одну минуту можно-съ, потому вѣдь я э-вонъ гдѣ живу, въ десяти шагахъ. Позволите надѣяться?...
— Позволяю, мой милый, позволяю! снисходительно промолвилъ секретарь. —Почему не уважить такого парня,
какъ ты. Вѣдь если-бъ ты на сухую пригласилъ меня побесѣдовать съ тобой, тогда бы я послалъ тебя къ чорту; а то вѣдь тамъ у тебя, ты говоришь, коньякъ есть?
— Есть-съ! цѣльная бутылка-съ!
— Ну вотъ видишь! воскликнулъ секретарь.—А за буіылкой коньяку отчего же и не побесѣдовать съ тобой вкратцѣ? Ничего, можно. А я-то кстати и прозябъ.