нимаемъ, т. е. званіе въ сохранности держать умѣемъ. И хота и помѣшательство черезъ то вызывательство къ мировому произойдетъ, но мы укрывательства по сему дѣйствію но учинимъ. И будьте увѣрены, что мы, сообразно законодательству, потому что, какъ сами изво
__ А вотъ я тебя припру въ морду-то! освирѣпѣлъ Боровъ Фирсовичъ.
— Зачѣмъ въ морду! Аль вмѣсто денегъ зуботычинами хочешь заплатить? спросилъ извощикъ-хозяинъ.
рову Фирсовичу! — «Ишь ты, какъ! а по моему вотъ какъ!» крикнулъ хозяинъ и хватилъ Борова Фирсовича подъ сердце.
— А и правда, ребята! Платы не получимъ, за то душу натѣшимъ! Ребята, примай его! крикнули усики.
И начали восемь дюжихъ кулаковъ учить но бокамъ Борова Фирссвича.
— Ребята! вы рожу-то не троньте? замѣтилъ хладнокровно хозяинъ-извощикъ,—чтобъ знаковъ не было. Бока мните, а рожу но трожь!
И мнутъ шельмецы извощики Борова Фирсовича! Мнутъ, и ротикъ ему зажали, а сами прислушиваются. Не знаю, долго ли бы мяли, да послышались шаги, извощики разомъ бросили. Въ прихожую вошла Мумія Камзоловиа.
Боровъ Фирсовичъ красный, запыхавшись, растерзанный и растрепанный, стоялъ какъ пораженный молніей.
— Вы кажется заняты? спросила Мумія Камзоловиа у Борова Фирсовича.
— Счастливо оставаться, ваше благородіе! крикнули извощики, — благодаримъ за расплату! и хихикая и посмѣиваясь, проворно вышли.
— Pardon, я вамъ помѣшала, говорила Мумія Ііамзоловна.
Дама послѣдовала за нимъ. Красавица, я вамъ доложу, была съ молоду Мумія Камзоловиа. Суха немножко! Но за то душа и ироч., что твой рай Магомета?.,. Занима
сіями, а больше всего высасываніемъ двугривенничковъ и четвертачковъ изъ кошельковъ коммиссіонерскаго люда. Да вы думаете выманивала она просто? Нѣтъ-съ! со штучками и на Французскомъ діалектѣ, потому дама была вполнѣ, и образованіе значитъ получила!
— Ну-съ, такъ что же? передохнувъ немножко, сиро - силъ Мумію Камзоловну Казачкинъ.
— Собрала кое-какія свѣдѣнія, да все мало, отвѣчала дама.—Нужно будетъ еще страховое письмо нослать, тогда онъ сейчасъ пріѣдетъ. Бы мнѣ дадите копѣекъ 30 на письмо? бойко и на Французскомъ діалектѣ тараторила Мумія Камзоловиа, имѣя поползновеніе и на этотъ разъ придержаться своего правила.
— Ну да, хорошо, хорошо! говорилъ Боровъ Фирсовичъ, доставая деньги.
—- Вотъ еще дѣло, начала Мумія Камзоловиа, вытаскивая изъ-за пазухи пачку какихъ-то грязныхъ бумагъ.— Я къ вамъ нарочно норапьше, чтобъ никого не застать; видите ли, билеты заемные, но ихъ не берутъ. Надобно ихъ продать или заложить, проценты за коммиссію дадутъ большіе.
— Дадутъ! усмѣхнулся Боровъ Фирсовичъ, —мы и сами возьмемъ. Чыі это? а! Левашкина! это шуллера то?
— Да, его. Онъ ихъ, видите ли, выигралъ у какогото поляка въ занадномъ краѣ, а ютъ сдуру и подалъ объявленіе, и идетъ теперь разборъ объ этихъ билетахъ, продать-то ихъ и нельзя, вездѣ дано знать, развѣ вотъ ужь вы сбудете ихъ какъ нибудь по-осторожнѣе.
— Можно-съ, говорилъ Казачкинъ, разсматривая би
леты со всѣхъ сторонъ, — только деньги пополамъ, за сколько бы я ихъ ни продалъ. А то знаете, вѣдь нопче окружные суды, тамъ мудрено возиться! Поди вывернись,
какъ попадешь! Не прежніе порядки! А бывало мы и не такія дѣла дѣлали, да съ рукъ сходило! А теперь вѣдь опасно.
— Хорошо, я ему такъ и скажу, онъ самъ къ вамъ пріѣдетъ сегодня. — Мумія Камзоловиа встала:—только пожалуйста, не lui dites pas, что я взяла на письмо...
говорила она, прощаясь съ Боровомъ Фирсовичемъ.—Да! забыла совсѣмъ! Что же нѣмкѣ-то еще не нашли попечителя?
— Сегодня въ два часа Стракулистовъ къ ней поѣдетъ, кажется сойдутся.
— Ah mon Dicu! Бъ два часа, вы говорите? какъ бы не прозѣвать, надо бѣжать къ ней, а то за коммиссію не получишь! Аи геѵоіг! и Мумія Камзоловиа удалилась!
Не успѣлъ Боровъ Фирсовичъ проводить Мумію Камзоловну, какъ въ комнату вошелъ мѣщанинъ, но примѣтамъ въ переходномъ состояніи въ купцы, и поэтому на
чинающій отращивать брюшко н вообще принимающій тотъ осанистый видъ, который сроденъ нашимъ купцамъ, да стельнымъ коровамъ.
— Что тебѣ нужно? спросилъ его Казачкинъ.
захоти таиерича, значитъ, на тятенькинъ капиталъ тор
лите знать, всякое сословіе имѣетъ свое упирательство,— капиталъ свой взыщемъ! докончилъ молодчикъ съ усиками.
__ А вотъ я тебя припру въ морду-то! освирѣпѣлъ Боровъ Фирсовичъ.
— Зачѣмъ въ морду! Аль вмѣсто денегъ зуботычинами хочешь заплатить? спросилъ извощикъ-хозяинъ.
Казачкинъ влѣпилъ дѣйствительно зуботычину степенному хозяину. Ио видно несчастный депекъ выдался Бо
рову Фирсовичу! — «Ишь ты, какъ! а по моему вотъ какъ!» крикнулъ хозяинъ и хватилъ Борова Фирсовича подъ сердце.
— А и правда, ребята! Платы не получимъ, за то душу натѣшимъ! Ребята, примай его! крикнули усики.
И начали восемь дюжихъ кулаковъ учить но бокамъ Борова Фирссвича.
— Ребята! вы рожу-то не троньте? замѣтилъ хладнокровно хозяинъ-извощикъ,—чтобъ знаковъ не было. Бока мните, а рожу но трожь!
И мнутъ шельмецы извощики Борова Фирсовича! Мнутъ, и ротикъ ему зажали, а сами прислушиваются. Не знаю, долго ли бы мяли, да послышались шаги, извощики разомъ бросили. Въ прихожую вошла Мумія Камзоловиа.
Боровъ Фирсовичъ красный, запыхавшись, растерзанный и растрепанный, стоялъ какъ пораженный молніей.
— Вы кажется заняты? спросила Мумія Камзоловиа у Борова Фирсовича.
— Счастливо оставаться, ваше благородіе! крикнули извощики, — благодаримъ за расплату! и хихикая и посмѣиваясь, проворно вышли.
— Pardon, я вамъ помѣшала, говорила Мумія Ііамзоловна.
— ІІѢтъ-съ, ничего! мычалъ Боровъ Фирсовичъ,— мы кончили! ухъ! канальи! задыхался онъ, усаживаясь на диванъ.
Дама послѣдовала за нимъ. Красавица, я вамъ доложу, была съ молоду Мумія Камзоловиа. Суха немножко! Но за то душа и ироч., что твой рай Магомета?.,. Занима
лась Мумія Камзоловиа теперь, такъ больше но старой привычкѣ, и сватовствомъ гражданскаго рода, и коммис
сіями, а больше всего высасываніемъ двугривенничковъ и четвертачковъ изъ кошельковъ коммиссіонерскаго люда. Да вы думаете выманивала она просто? Нѣтъ-съ! со штучками и на Французскомъ діалектѣ, потому дама была вполнѣ, и образованіе значитъ получила!
— Ну-съ, такъ что же? передохнувъ немножко, сиро - силъ Мумію Камзоловну Казачкинъ.
— Собрала кое-какія свѣдѣнія, да все мало, отвѣчала дама.—Нужно будетъ еще страховое письмо нослать, тогда онъ сейчасъ пріѣдетъ. Бы мнѣ дадите копѣекъ 30 на письмо? бойко и на Французскомъ діалектѣ тараторила Мумія Камзоловиа, имѣя поползновеніе и на этотъ разъ придержаться своего правила.
— Ну да, хорошо, хорошо! говорилъ Боровъ Фирсовичъ, доставая деньги.
—- Вотъ еще дѣло, начала Мумія Камзоловиа, вытаскивая изъ-за пазухи пачку какихъ-то грязныхъ бумагъ.— Я къ вамъ нарочно норапьше, чтобъ никого не застать; видите ли, билеты заемные, но ихъ не берутъ. Надобно ихъ продать или заложить, проценты за коммиссію дадутъ большіе.
— Дадутъ! усмѣхнулся Боровъ Фирсовичъ, —мы и сами возьмемъ. Чыі это? а! Левашкина! это шуллера то?
— Да, его. Онъ ихъ, видите ли, выигралъ у какогото поляка въ занадномъ краѣ, а ютъ сдуру и подалъ объявленіе, и идетъ теперь разборъ объ этихъ билетахъ, продать-то ихъ и нельзя, вездѣ дано знать, развѣ вотъ ужь вы сбудете ихъ какъ нибудь по-осторожнѣе.
— Можно-съ, говорилъ Казачкинъ, разсматривая би
леты со всѣхъ сторонъ, — только деньги пополамъ, за сколько бы я ихъ ни продалъ. А то знаете, вѣдь нопче окружные суды, тамъ мудрено возиться! Поди вывернись,
какъ попадешь! Не прежніе порядки! А бывало мы и не такія дѣла дѣлали, да съ рукъ сходило! А теперь вѣдь опасно.
— Хорошо, я ему такъ и скажу, онъ самъ къ вамъ пріѣдетъ сегодня. — Мумія Камзоловиа встала:—только пожалуйста, не lui dites pas, что я взяла на письмо...
говорила она, прощаясь съ Боровомъ Фирсовичемъ.—Да! забыла совсѣмъ! Что же нѣмкѣ-то еще не нашли попечителя?
— Сегодня въ два часа Стракулистовъ къ ней поѣдетъ, кажется сойдутся.
— Ah mon Dicu! Бъ два часа, вы говорите? какъ бы не прозѣвать, надо бѣжать къ ней, а то за коммиссію не получишь! Аи геѵоіг! и Мумія Камзоловиа удалилась!
Не успѣлъ Боровъ Фирсовичъ проводить Мумію Камзоловну, какъ въ комнату вошелъ мѣщанинъ, но примѣтамъ въ переходномъ состояніи въ купцы, и поэтому на
чинающій отращивать брюшко н вообще принимающій тотъ осанистый видъ, который сроденъ нашимъ купцамъ, да стельнымъ коровамъ.
— Что тебѣ нужно? спросилъ его Казачкинъ.
— Насъ къ вамъ г-нъ Кушаковъ прислали-съ! — А! зачѣмъ же?
— Да вотъ изволите ли видѣть, началъ мѣщанинъ,—
захоти таиерича, значитъ, на тятенькинъ капиталъ тор