— Нельзя-съ: ужъ я ихъ отдалъ капиталисту, черезъ дна часа получу деньги, хладнокровио сказалъ Боровъ Фирсовичъ.—Умѣлъ онъ выдерживать характеръ, нечего сказать! Мастеръ былъ на эти вещи!

— Mais са п’а pas de nom! вскрикнулъ Левашкинъ.— Если вы не хотите возвратить билеты, я йодамъ объявленіе и васъ заставятъ отдать мнѣ ихъ.

— Нѣтъ-съ, нельзя-съ! посмѣиваясь, сказалъ Казанкинъ.—Объ нихъ уже подано объявленіе, но только не вами, вы это знаете.

— Дура эта все разболтала! направляясь къ дверямъ, кричалъ Левашкинъ, — задамъ я ей! Угодно вамъ возвра

тить билеты? или я объ этомъ въ газетахъ напечатаю, въ нослѣдпій разъ обратился онъ къ Казачкину, задирая еще выше свою накрахмаленную голову.
— Заплатите мнѣ 100 р. за хлопоты по этому дѣлу, тогда получите билеты, сказалъ Боровъ Фирсовичъ, съ дѣтства умѣющій ловить рыбку въ мутной водѣ.
— Но за какія же хлопоты?
— Я ѣздилъ по капиталистамъ, уговаривалъ, нзкоконецъ обставилъ дѣло такъ, что нашелъ деньги, возвысивъ ужь голосъ, говорилъ Казанкинъ.
— Это вздоръ! мошенническая штука! кричалъ освирѣпѣлый Левашкинъ.—Я вамъ докажу, какъ шутить со мной! ревѣлъ онъ, отправляясь изъ нумера.
— Хорошо-съ! посмѣивался Боровъ Фирсовичъ.—Увидимъ! Ха, ха, ха! Къ вечеру 600 р. вамъ доставитъ Мумія Камзоловнэ! закричалъ онъ уходившему Левашкину.
— Нашелъ дурака! сказалъ Казанкинъ по уходѣ Левашкина.—Слышияіь, Наташа?
— Ха, ха, ха! смѣялась Наташа. — Какую онъ рожу сдѣлалъ!
— Смотри имъ въ зубы-то! Безъ хлѣба насидишься! логично замѣтилъ Боровъ Фирсовичъ.—Однако надо одѣваться, да сбыть билеты,- Армяшкинъ возьметъ!
Боровъ Фирсовичъ одѣлся. Платье, знаете ли, все дорогое, а ужь часы!!.. На цѣпочкѣ Фунта два брелоковъ!
Колецъ да перстней па пальцахъ—и не сочтешь! Такъ растопыря и носитъ! Значитъ ноловина-то всего золотое, а другіе-то и изъ новаго золота. А все лучше! въ глаза всѣмъ бросаются, и пальцы въ кольцахъ, и брюхо все въ штучкахъ!
Не успѣлъ опъ надѣть послѣдняго колечка, какъ въ комнату вошелъ, ломаясь, молодой выопоша, съ полнолуніемъ вмѣсто лица.
— А! здравствуй! сказалъ Боровъ Фирсовичъ.

— Bonjour! отвѣтило полнолуніе, разваливаясь въ креслахъ и потягиваясь.

— Ну что, какъ?

— Скверно, ни гроша нѣтъ!

— А что ты имѣніе не заложишь? спросилъ Казачкинъ.

— Какое это? У меня, братъ, всего 200 десятинъ, да и то болото съ кочками, такъ и то ужь мы съ Фитюкинымъ заложили за 1000 р.

— Вотъ вздоръ! Было бы что нибудь! Давай Армяшкину заложимъ 800 десятинъ. Деньги пополамъ, предложилъ Казачкинъ.

— Какіе 800 десятинъ?

— Дуракъ, братъ! Вводный листъ есть, ну изъ 200 и будетъ 800. Планъ потерянъ. А Армяшкинъ болванъ,
мнѣ вѣритъ, дастъ тысячъ 5; вѣдь эго, братъ, за выкуномъ-то но 2 тыс. р. намъ! — А въ палатѣ-то?
— Ну, это наше дѣло! Для этого щавельная кислота, братъ, есть, для документиковъ-то! — А какъ,-братъ, попадешься?
— А какъ! нередразнилъ выоношу Боровъ Фирсовичъ.—Волка бояться, въ лѣсъ не ходить!

— Ну и то правда! Дѣйствуй! [(*)]

— Наташа! крикнулъ Боровъ Фирсовичъ. Наташа вышла расчесанная и разодѣтая.
— На вотъ, Боровъ Фирсовичъ сунулъ ей денегъ,— еъѣзди, купи закуски да водки, коляску возьми, она ужь у подъѣзда внизу.

Сумбурова отправилась.

— Дома г. Казачкинъ? раздалось въ лакейской. Дверь отворилась и въ комнату вошелъ молодой человѣкъ, калмыковатой наружности, Боровъ но Фамиліи. За нимъ слѣ
довалъ коммиссіонеръ и адвокатъ Фатальскій, съ лицомъ въ видѣ кулака и полувыщипапными баками.

— Здравствуйте! сказалъ Казачкинъ.

— Ну что, какъ дѣло? спросилъ Боровъ.
— Ничего, идетъ! Да что вы такъ торопитесь?
— Да какъ тороплюсь! Вѣдь нониче кажется третій понедѣльникъ, что вы мнѣ обѣщаете кончить.
— Вы все торопитесь. Капиталистъ далъ бы: я такъ ужь обставилъ дѣло. Ну, а вы заторопили! Я поѣхалъ къ капиталисту, присталъ: «давайте», пароду было много, онъ описи еще не читалъ; далъ одному, а тотъ какъ уви
далъ что ....ской губерніи ваше имѣніе, расхохотался. «Тамъ, говоритъ, сыпучій носокъ да тундры!»
— Ну какъ же теиерь-то? спросилъ Фатальскій.
— Какъ теперь? Подождите! другаго найду! успокой - валъ Казачкинъ.—Какая у васъ цѣпочка тяжелая! обратился онъ къ Фатальскому.
— Э! да не объ цѣпочкахъ рѣчь! сказалъ съ нетерпѣніемъ Боровъ.—Когда же дѣло кончится?
[(*)] А вѣдь сдѣйствовали въ послѣдствіи! ЗаложилиАрмяшкину за 5 тыс. имѣніе, нс числящееся въ спискахъ міра сего.