— Отличная цѣпочка! gродолжалъ Казачкинъ.—Тяжела должно быть?
Соровъ нетерпѣливо сѣлъ на стулъ.
— Тридцать золотниковъ, отвѣчалъ Фатальскій,—да я другую себѣ заказалъ, въ 50 золотниковъ.
— Вотъ какъ! Слишкомъ тяжела! опа у васъ петли у жилета оборветъ. Что васъ такъ нетерпѣніе беретъ? обратился онъ къ Сорозу,—подождите! Или скучно, дѣлать нечего? Служили бы!
— Ну какая эго служба! Чго вы тамъ въ провинціи въ земствѣ не служите? посовѣтовали Боровъ Фареовичъ.
— Что я, съ ума что ли сошелъ? Рядомъ съ мужиками сидѣть! Помилуйте! Фи!
— Оно такъ! согласился Казачкинъ.—Да нониче времена не тѣ, знаете ли! Я много знаю хорошихъ людей, которые служатъ земству.
— Голь какая нибудь! а я говорю порядочные! А иной знаете ли, изъ гуманности.
— Ужь эта чортова гуманность! глубокомысленно разсудилъ Боровъ Фирсовичъ.—Прежде гуманность-то въ кулакѣ сидѣла! Лучше было!
ровъ, губернскій регистраторъ, какъ онъ себя величалъ,
выдумавъ новый чинъ, потому что коллежскаго-то не было. Однако прощайте, Боровъ Фирсовичъ. Пойдемте, Фатальскій. Пріѣзжайте, Казачкинъ: вечером-дѵь. Жп
харихѣ поѣдемъ! Я ужь, сегодня недѣля, какъ каждый, вечеръ тамъ. Чортъ знаетъ! Пьемъ страшно! Да объзалогѣ-то хлопочите, mon cher! Ну, прощайте! II Фатальскій съ Боровымъ удалились.
— Дуракъ этотъ Соровъ! началъ Казачкинъ, обращаясь къ гостю, который все время молчалъ, видимо,по
раженный и очарованный пріемами и рѣчами Сорова.— Послѣднее вмѣньишко заложилъ было, а теперь переза
кладываетъ! Нашелъ дурака за 25°/0! Какъ будто ему нс все равно прогнить-то! Что съ нимъ корридорные дѣ
лаютъ, нотѣха! Онъ каждый день дюжину шампанскаго выпьетъ, а они пишутъ двѣ. Принесутъ шесть, три откупорятъ, а три украдутъ.
—» Во что онъ бьетъ? снросилъ гость.
— А чортъ его знаетъ! Глупъ! Скоро вѣдь ѣсть будетъ нечего, а теперь деньги бросаетъ! Въ двѣ недѣли шесть тысячъ, что взялъ у Армяшкина, сиуетилъ.
— Что у него Фатальскій дѣлаетъ? Повѣренный что-ли? — Какой повѣренный! Чего тамъ новѣрять-то? Такъ присосался! Надо же чѣмъ нибудь жить!
А хорошо право, что эдакіе люди все сюда прутъ. Намъ безъ нихъ бы плохо пришлось!
Запыхавшись, вбѣжалъ въ комнату коротенькій человѣчекъ на тоненькихъ ножкахъ. Подъ мышкой онъ тащилъ связку чего-то тяжелаго.
— Вотъ вамъ, сказалъ онъ, кладя на столъ передъ Казанкинымъ свою ношу.
— Это что такое? спросилъ Боровъ Фирсовичъ.
Коротенькій господинъ развязалъ связку, оказалось, что то были разные стальныя и желѣзныя вещи.
— На что мнѣ этотъ хламъ? подсмѣялся Боровъ Фирсовичъ.
— Э! съ нетерпѣніемъ закричалъ человѣчекъ,—это образц а, развѣ не понимаете? Заложить надобно. Товару
на двѣ тысячи, а тысячу нужно. Куртажу ЗОО р., сто миѣ, да двѣсти вамъ, скороговоркой проговорилъ человѣчекъ.—Это, батюшка, йодъ вексель взяли вмѣсто денегъ.
«— А! Хорошо!
Брюхо впередъ, немножко переваливаясь, вошелъ господинъ лѣтъ 22-хъ, одѣтый шикарно, съ проборомъ на
затылкѣ, чуть не до поясницы, и съ воротникомъ сюртюка чуть не пониже поясницы. Рекомендовался онъ го
сподиномъ Пекаревымъ, и нришенетывая н картавя, новѣдалъ Борову Фирсовичу , что у него grand besoin d’ argent!
— Это очень кстати! замѣтилъ Боровъ Фирсовичъ,— мнѣ только вчера предлагали дѣло отличное. Одинъ ку
— А, это не дурно! Мнѣ нужно тысячи три.
— Очень хороню! Мы это дѣло скоро сдѣлаемъ. Видите ли, мы продадимъ хлопокъ и чай по крайней мѣрѣ за 50 вѣдь это, согласитесь выгодно?
— Отлично! Только нельзя ли поскорѣй? говорилъ господинъ.
— Сегодня часа въ четыре я вамъ дамъ отвѣтъ.
— Adieu! Въ четыре я васъ жду въ трактирѣ. — Au геѵоіг! и господинъ удалился.
Явилась Наташа съ закусками и водкой, и началась выпивка. Къ закускѣ нодосиѣли еще двѣ или три тем
ненькія личности, допускаемые только у Казачкина, по
тому люди ему нужные! Разговоры шли объ текущихъ новостяхъ въ трактирахъ и кофейняхъ, когда лакей Амалія Амальевича Хрычъ вошелъ къ Казачкину.
— Слышали, господа, какую штуку удрали недавно Лихаревъ и компанія? говорилъ невысокій господинъ, обращаясь къ присутствующимъ.
— Что такое?
Соровъ нетерпѣливо сѣлъ на стулъ.
— Тридцать золотниковъ, отвѣчалъ Фатальскій,—да я другую себѣ заказалъ, въ 50 золотниковъ.
— Вотъ какъ! Слишкомъ тяжела! опа у васъ петли у жилета оборветъ. Что васъ такъ нетерпѣніе беретъ? обратился онъ къ Сорозу,—подождите! Или скучно, дѣлать нечего? Служили бы!
— Я служу въ благотворительныхъ обществахъ.
— Ну какая эго служба! Чго вы тамъ въ провинціи въ земствѣ не служите? посовѣтовали Боровъ Фареовичъ.
— Что я, съ ума что ли сошелъ? Рядомъ съ мужиками сидѣть! Помилуйте! Фи!
— Оно такъ! согласился Казачкинъ.—Да нониче времена не тѣ, знаете ли! Я много знаю хорошихъ людей, которые служатъ земству.
— Голь какая нибудь! а я говорю порядочные! А иной знаете ли, изъ гуманности.
— Ужь эта чортова гуманность! глубокомысленно разсудилъ Боровъ Фирсовичъ.—Прежде гуманность-то въ кулакѣ сидѣла! Лучше было!
— Гуманность въ переводѣ на русской языкъ значитъ насмѣшка, съ ученой увѣренностью замѣтилъ индюкъ Со
ровъ, губернскій регистраторъ, какъ онъ себя величалъ,
выдумавъ новый чинъ, потому что коллежскаго-то не было. Однако прощайте, Боровъ Фирсовичъ. Пойдемте, Фатальскій. Пріѣзжайте, Казачкинъ: вечером-дѵь. Жп
харихѣ поѣдемъ! Я ужь, сегодня недѣля, какъ каждый, вечеръ тамъ. Чортъ знаетъ! Пьемъ страшно! Да объзалогѣ-то хлопочите, mon cher! Ну, прощайте! II Фатальскій съ Боровымъ удалились.
— Дуракъ этотъ Соровъ! началъ Казачкинъ, обращаясь къ гостю, который все время молчалъ, видимо,по
раженный и очарованный пріемами и рѣчами Сорова.— Послѣднее вмѣньишко заложилъ было, а теперь переза
кладываетъ! Нашелъ дурака за 25°/0! Какъ будто ему нс все равно прогнить-то! Что съ нимъ корридорные дѣ
лаютъ, нотѣха! Онъ каждый день дюжину шампанскаго выпьетъ, а они пишутъ двѣ. Принесутъ шесть, три откупорятъ, а три украдутъ.
—» Во что онъ бьетъ? снросилъ гость.
— А чортъ его знаетъ! Глупъ! Скоро вѣдь ѣсть будетъ нечего, а теперь деньги бросаетъ! Въ двѣ недѣли шесть тысячъ, что взялъ у Армяшкина, сиуетилъ.
— Что у него Фатальскій дѣлаетъ? Повѣренный что-ли? — Какой повѣренный! Чего тамъ новѣрять-то? Такъ присосался! Надо же чѣмъ нибудь жить!
— А какъ онъ объ зсмствѣ-то! Слышали?
— Должно быть осла никуда не пускаютъ, вотъ онъ и говоритъ, что порядочные люди не пойдутъ въ земство.
А хорошо право, что эдакіе люди все сюда прутъ. Намъ безъ нихъ бы плохо пришлось!
Запыхавшись, вбѣжалъ въ комнату коротенькій человѣчекъ на тоненькихъ ножкахъ. Подъ мышкой онъ тащилъ связку чего-то тяжелаго.
— Вотъ вамъ, сказалъ онъ, кладя на столъ передъ Казанкинымъ свою ношу.
— Это что такое? спросилъ Боровъ Фирсовичъ.
Коротенькій господинъ развязалъ связку, оказалось, что то были разные стальныя и желѣзныя вещи.
— На что мнѣ этотъ хламъ? подсмѣялся Боровъ Фирсовичъ.
— Э! съ нетерпѣніемъ закричалъ человѣчекъ,—это образц а, развѣ не понимаете? Заложить надобно. Товару
на двѣ тысячи, а тысячу нужно. Куртажу ЗОО р., сто миѣ, да двѣсти вамъ, скороговоркой проговорилъ человѣчекъ.—Это, батюшка, йодъ вексель взяли вмѣсто денегъ.
«— А! Хорошо!
— Завтра зайду.
— Заходите! И коротенькій господинъ исчезъ.
Брюхо впередъ, немножко переваливаясь, вошелъ господинъ лѣтъ 22-хъ, одѣтый шикарно, съ проборомъ на
затылкѣ, чуть не до поясницы, и съ воротникомъ сюртюка чуть не пониже поясницы. Рекомендовался онъ го
сподиномъ Пекаревымъ, и нришенетывая н картавя, новѣдалъ Борову Фирсовичу , что у него grand besoin d’ argent!
— Это очень кстати! замѣтилъ Боровъ Фирсовичъ,— мнѣ только вчера предлагали дѣло отличное. Одинъ ку
пецъ несостоятельнымъ хочетъ сдѣлаться, такъ хлопокъ и чай даетъ йодъ вексель.
— А, это не дурно! Мнѣ нужно тысячи три.
— Очень хороню! Мы это дѣло скоро сдѣлаемъ. Видите ли, мы продадимъ хлопокъ и чай по крайней мѣрѣ за 50 вѣдь это, согласитесь выгодно?
— Отлично! Только нельзя ли поскорѣй? говорилъ господинъ.
— Сегодня часа въ четыре я вамъ дамъ отвѣтъ.
— Adieu! Въ четыре я васъ жду въ трактирѣ. — Au геѵоіг! и господинъ удалился.
Явилась Наташа съ закусками и водкой, и началась выпивка. Къ закускѣ нодосиѣли еще двѣ или три тем
ненькія личности, допускаемые только у Казачкина, по
тому люди ему нужные! Разговоры шли объ текущихъ новостяхъ въ трактирахъ и кофейняхъ, когда лакей Амалія Амальевича Хрычъ вошелъ къ Казачкину.
— Слышали, господа, какую штуку удрали недавно Лихаревъ и компанія? говорилъ невысокій господинъ, обращаясь къ присутствующимъ.
— Что такое?