ОТЪ ДОЖДЯ ДА ВЪ ВОДУ
Сцены изъ московской жизни, въ 5-ти картинахъ.
( Продолженіе).
К А Р Т И И А III.
ПЕРЕДЪ ОТЪѢЗДОМЪ.
ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА ТРЕТЬЕЙ КАРТИНЫ.
Инеевъ, Адамъ Адамычъ.
Артемьевъ, Петръ Константіиіычъ. Иванъ, лакей Инеева.
(Кабинетъ въ домѣ Инеева , богато меблированный Инеевъ стоитъ передъ зеркаломъ и охорашивается; сзаді лакей водитъ по снинѣ его щеткой).
ЯВЛЕНIЕ І-е.
Инеевъ и Иванъ.
Инеевъ. Что, Иванъ, хорошъ я? Иванъ. Оченно прекрасны-съ.
Инеевъ (глубокомысленно). Н-да. (Молчитъ). А не лучше ли будетъ надѣть мнѣ черный атласный жилетт съ бѣлыми крапинками?
Иванъ. Это еще превосходнѣе будетъ-съ. Инеевъ. Пестро только.
ИвАиъ. Правда, что иестровато-съ.
Инеевъ. Да жилетъ и этотъ ничего. Иванъ. И этотъ ничего-съ.
Инеевъ. Вотъ развѣ брюки темносѣрыя надѣть? Иванъ. Можно и брюки темносѣрыя-съ.
Инеевъ. Въ самодгь дѣлѣ, дай-ка ихъ. (Иванъ кидается за темпосѣрыми брюками). А то впрочемъ не надо. И эти хороши. Какъ скажешь?
Иванъ. И эти брюки хорошія-съ. Инеевъ. Опять же во всемъ черномъ, оноігсолидпѣе. Иванъ. Какъ же молено-съ!
Инеевъ. Н-да. (Повертывается снипой къ зеркалу). А еертукъ что, не морщить?
Иванъ (проводитъ рукой по спинѣ). Ни въ одномъ мѣстѣ-съ, какъ вылитъ!
Инеевъ. Гмъ. А этотъ портной хорошо шьетъ. (Опять поворачивается къ зеркалу лицомъ). Иваігь. Оченно прекрасно-съ.
Инеевъ. Вотъ воротнички словно неловко лежатъ. (Расправляетъ ихъ руками). Пѣтъ, впрочемъ ничего.
Иванъ. Воротнички ничего съ, Инеевъ. Ну, а галстухъ?
Иванъ. Галстухъ тоже ничего-съ. Инеевъ. Не надѣть ли пошире?
Иванъ. Можно и пошире иадѣть-съ. Инеевъ. А то пѣтъ, не надо.
Иванъ. Какъ будетъ угодно-съ.
Инеевъ. Дай-ка ты мнѣ два платка бѣлыхъ, да напрыскай оба духами.
Иванъ. Слушаю-съ. (Уходитъ).
ЯВЛЕНІЕ ІІ-е.
Инеевъ одинъ.
Инеевъ (садится на диванъ). Ничего, Адамъ Адамычъ, ничего!... Физіономія ваша очень презентабельна! Этакъ пожалуй и сорвете розанчикъ! А главное... главное, держать себя надо какъ можно сановитѣй, величественнѣе.
Опять и говорить слѣдуетъ «съ чувствомъ, съ толкомъ, съ разстановкой». Если же разговоръ коснется какихънибудь ученыхъ предметовъ, то можно принять глубоко
мысленный видъ и согласиться съ тѣмъ, кто горячѣе въ спорѣ, потому горячіе завсегда одерживаютъ верхъ. Тутъ ужь всякій пойметъ, что молъ онъ не простая штучка; вона какія вещи смѣняетъ! И опять стихи!... Стихи— прекрасное изобрѣтеніе. Можетъ ли быть что лучше вы
раженія чувствъ въ пламенныхъ и вмѣстѣ плѣнительныхъ строфахъ? Вѣдь это лучше краснорѣчія, лучше всего!
Опять, когда я стану подавать Софьѣ Александровнѣ но
сланіе, то сдѣлаю такъ, что во всей физіономіи моей проглянетъ пріятная и въ то же время величественная улыб
ка—это тоже хорошо будетъ! (Молчитъ). Н-да, недурна и холостая жизнь при моихъ средствахъ, но женатому
лучше жить. Возьмемъ хоть то: пріѣдешь, напримѣръ, домой, сейчасъ тебя жена встрѣтитъ, поцѣлуетъ, поса
дитъ и начнетъ разспрашивать: гдѣ былъ, да что дѣлалъ? Ни-у, если былъ такъ гдѣ нибудь, по части... гмъ! то можно и соврать: ѣздилъ, молъ, душенька, туда-то и туда-то, но такимъ-то и такимъ-то дѣламъ. Если и вы
пивши когда пріѣдешь, уложитъ она тебя съ лаской, да съ поцѣлуями спать, не то что Ванька подлецъ, сорветъ сапоги и еще скажетъ: «ишь натрескался!» Да наконецъ иной разъ и проѣхаться куда на гулянье, съ женой-то все какъ-то солиднѣе! Къ “тому же лошади-то у меня хорошія, коляска хорошая, кучеръ молодцомъ глядитъ, да еще жена красавица—сла-а-вно!... (Молчитъ).
ЯВЛЕНІЕ ІІІ-е.
Инеевъ и Иванъ.
Инеевъ. А-а-а, это платки?
Иванъ. ІІлатки-съ. (Подаетъ ему ихъ).
Инеевъ. Духами напрыскалъ? (Нюхаетъ платки и кладетъ въ боковой карманъ). Иванъ. Какже-съ.
Инеевъ. А хороши духи?
Иванъ. Хероши-съ. Такъ въ носъ и шибаютъ! (Небольшая пауза).
Инеевъ. А какъ ты скажешь; Иванъ: холостому или женатому человѣку жить лучше?
Иванъ. Женатому не въ примѣръ лучше-съ. Инеевъ. Гмъ. А ты женатъ? Иванъ. Иѣтъ-съ.
Инеевъ. Отчего же такъ? Иванъ. Да дѣвицы добротной не навіелъ-съ. Инеевъ. Какъ это добротной?
Иванъ. Доброкачественной, значитъ. Инеевъ. А-а. Неужели не нашелъ? Иванъ. Право-съ.
Инеевъ, А ты желаешь, значитъ, жену добродѣтельную?