ЯВЛЕНІЕ Ѵ-е.
Инеевъ и Артемьевъ.
Инеевъ. А я, признаться, ужь думалъ, что вы не будете, Петръ Констаитинычъ. Здраствуйте!
(Жмутъ другъ другу руки).
Артемьевъ. Э-э, батенька, видно не терпится! А я васъ еще позадержу. Прикажите-ка подать бутылочку холодненькаго. Усталъ—мочи нѣтъ. То туда, то сюда поѣдешь, то съ тѣмъ перебросишься словомъ, то съ другимъ.
Инеевъ. Иванъ! (Иванъ показывается въ дверяхъ). По - дай бутылку шампанскаго и стаканы. (Иванъ исчезаетъ).
Артемьевъ. Да позвольте сигарку. (Инеевъ отпираетъ ящикъ въ бюро и достаетъ сигары), Инеевъ. Понравится ли?...
Артемьевъ (беретъ сигару, закуриваетъ и шохаетт дымъ). II—да, сигара хорошая. Рублей пятьдесятъ сотня/ Инеевъ. На эту цѣну.
Артемьевъ. Гмъ. Хорошая сигара. (Садятся). Инеевъ. Какъ вы вернулись вчера?
Артемьевъ. Благополучно. Одно только: насилу дядю уломали, не хочетъ да и все домой ѣхать!
Инеевъ. Распотѣшился онъ вчера.
Артемьевъ. Чудакъ! Какъ только попадетъ ему въ голову и пойдетъ чередить. (Молчаніе).
Инеевъ. Здорова ли Мери?
Артемьевъ. Жаловалась утромъ, что голова болитъ. Инеевъ. Вѣрно она очень мало вина пьетъ? Артемьевъ. Мало.
Инеевъ. Что-жь это вы ее не втянете?
Артемьевъ. Пробовалъ я, да не хочетъ. (Иванъ вноситъ бутылку шампанскаго и стаканы).
Инеевъ (Ивану). Откупори, только безъ шума, пожалуйста.
Иванъ. Слушаю-съ. (Начинаетъ откупоривать, пробка съ громомъ вылетаетъ изъ бутылки).
Инеевъ. Этакой оселъ! вѣдь я тебѣ русскимъ языкомъ сказалъ: откупори безъ шума.
Иванъ. Неудача-съ. (Зажимаетъ горлышко бутылки салфеткой).
Инеевъ (выхватываетъ у него изъ рукъ бутылку). Убирайся вонъ, дуракъ!
Иванъ. Слушаю-съ. (Уходитъ).
Инеевъ. Вотъ, всегда такъ. Рѣдко-рѣдко сдѣлаетъ, какъ слѣдуетъ.
Ардемьевъ. Такъ выгнали бы его на всѣ четыре стороны.
Инеевъ. Вотъ, женюсь—всѣхъ ихъ прогоню: и этого осла, и повара... всѣхъ. (Наливаетъ виномъ стаканы). Пожалуйте, Петръ Констаитинычъ.
Артеміевъ (беретъ стаканъ). За здоровье вашей невѣсты!
Инеевъ. Не рано ли еще?
Артемьевъ. Вотъ рано! Главное дѣло кончено, отецъ согласіе далъ, а теперь пустяки остались.
Инеевъ. А ну какъ Софья Александровна не согласится? Аріемьевъ. Какого же ей еще—прости Господи—шута гороховаго нужно!
Инеевъ. Можетъ быть на примѣтѣ у нихъ кто нибудь уже есть?
Артемьевъ. Нѣтъ, этого пѣтъ, Инеевъ. Вы вѣрно знаете?
Артемьевъ. Вѣрно. (Молчитъ). Н-да-съ, Адамъ Адамычъ, скоро все обозначится. И тогда-то мы васъ поздра
вимъ. А знаете что? Поѣдемте оттуда ко мпѣ ужинать, если дѣло на удачу пойдетъ?
Инеевъ. Съ удовольствіемъ.
Артемьевъ. И прекрасно! Мери вамъ будетъ очень рада. Инеевъ. Извольте,, извольте. (Молчатъ). А на счетъ стиховъ какъ, Петръ Констаитинычъ?
Артемьевъ. Ахъ, да! о стихахъ-то я и забылъ было совсѣмъ. (Вынимаетъ изъ кармана пакетъ). Вотъ они, совсѣмъ на бѣло переписанные и даже на конвертѣ, кому слѣдуютъ, обозначено.
Инеевъ (жметъ ему руки и беретъ пакетъ). Много одолжили. Благодарю васъ.
Аріемьевъ (наливаетъ стаканы виномъ). Извините, безъ вашего согласія. (Показываетъ на стаканы).
Инеевъ, Помилуйте, стоитъ ли извиняться!
Артемьевъ. А стихи-то вы прочтите. (Инеевъ вскрываетъ пакетъ и про себя читаетъ). Неправда ли, хорошо написаны?
Инеевъ. Я плохой въ нихъ знатокъ, а кажется хорошо. Артемьевъ. Очень не дурно. Главное, знаете, чувства въ нихъ много выражено.
Инеевъ. Да-а, чувство проглядываетъ. Артемьевъ. Ну, и мысль не дурна.(
Инеевъ. И мысль!... А гдѣ вы ихъ достали, Петръ Констаитинычъ?
Артемьевъ. Одинъ знакомый литераторъ написалъ. Пришелъ это я къ нему, такъ и такъ, объясняю, напиши вотъ мнѣ стишки, хоть небольшіе, но чувствительные, главное чувствительные, притомъ чтобъ и страсть въ нихъ проглядывала. Хорошо, говоритъ. И что-жь бы вы думали, — сѣлъ и написалъ, не больше какъ въ нять минутъ.
Инеевъ. Талантливый, стало быть, человѣкъ? Артемьевъ. О-о, у него большой, большой талантъ! Инеевъ. И изъ молодыхъ?
Артемьевъ. Н-да, онъ не старъ еще. Инеевъ. Вы, я надѣюсь, заплатили ему за стихи? Аріемьевъ. Бездѣлицу. (Выпиваетъ вино).
Инеевъ. Да, но все таки узнать позвольте, сколько? Я вамъ сейчасъ отдамъ. .
Артемьевъ. Э, полноте о пустякахъ говорить. Вы меня обижаете, мой милѣйшій Адамъ Адамычь, право обижаете. Лучше, кушайте вино-то. (Показываетъ на стаканъ).
Инеевъ (пьетъ). А знаете, Петръ Констаитинычъ, мпѣ какъ будто страшно дѣлается ѣхать къАлександру Иванычу.
Артемьевъ. Вотъ пустяки! Вѣдь дядя васъ самъ же приглашалъ?...
Инеевъ. Александръ Иванычъ, конечно, ничего Артемьевъ. Такъ что же вы Софьи боитесь?
Инеевъ. To-есть, видите ли, я не боюсь, но самолюбіе, самолюбіе у меня большое!
Аріемьевъ. Отказъ васъ пугаетъ?
Инеевъ. Именно отказъ, потому... самолюбіе будетъ страдать, а я самолюбивъ, очень самолюбивъ.
Артемьевъ. Да-a; по едва ли дѣло повернетъ въ такую сторону.
Инеевъ. Ну, а если?
Инеевъ и Артемьевъ.
Инеевъ. А я, признаться, ужь думалъ, что вы не будете, Петръ Констаитинычъ. Здраствуйте!
(Жмутъ другъ другу руки).
Артемьевъ. Э-э, батенька, видно не терпится! А я васъ еще позадержу. Прикажите-ка подать бутылочку холодненькаго. Усталъ—мочи нѣтъ. То туда, то сюда поѣдешь, то съ тѣмъ перебросишься словомъ, то съ другимъ.
Инеевъ. Иванъ! (Иванъ показывается въ дверяхъ). По - дай бутылку шампанскаго и стаканы. (Иванъ исчезаетъ).
Артемьевъ. Да позвольте сигарку. (Инеевъ отпираетъ ящикъ въ бюро и достаетъ сигары), Инеевъ. Понравится ли?...
Артемьевъ (беретъ сигару, закуриваетъ и шохаетт дымъ). II—да, сигара хорошая. Рублей пятьдесятъ сотня/ Инеевъ. На эту цѣну.
Артемьевъ. Гмъ. Хорошая сигара. (Садятся). Инеевъ. Какъ вы вернулись вчера?
Артемьевъ. Благополучно. Одно только: насилу дядю уломали, не хочетъ да и все домой ѣхать!
Инеевъ. Распотѣшился онъ вчера.
Артемьевъ. Чудакъ! Какъ только попадетъ ему въ голову и пойдетъ чередить. (Молчаніе).
Инеевъ. Здорова ли Мери?
Артемьевъ. Жаловалась утромъ, что голова болитъ. Инеевъ. Вѣрно она очень мало вина пьетъ? Артемьевъ. Мало.
Инеевъ. Что-жь это вы ее не втянете?
Артемьевъ. Пробовалъ я, да не хочетъ. (Иванъ вноситъ бутылку шампанскаго и стаканы).
Инеевъ (Ивану). Откупори, только безъ шума, пожалуйста.
Иванъ. Слушаю-съ. (Начинаетъ откупоривать, пробка съ громомъ вылетаетъ изъ бутылки).
Инеевъ. Этакой оселъ! вѣдь я тебѣ русскимъ языкомъ сказалъ: откупори безъ шума.
Иванъ. Неудача-съ. (Зажимаетъ горлышко бутылки салфеткой).
Инеевъ (выхватываетъ у него изъ рукъ бутылку). Убирайся вонъ, дуракъ!
Иванъ. Слушаю-съ. (Уходитъ).
Инеевъ. Вотъ, всегда такъ. Рѣдко-рѣдко сдѣлаетъ, какъ слѣдуетъ.
Ардемьевъ. Такъ выгнали бы его на всѣ четыре стороны.
Инеевъ. Вотъ, женюсь—всѣхъ ихъ прогоню: и этого осла, и повара... всѣхъ. (Наливаетъ виномъ стаканы). Пожалуйте, Петръ Констаитинычъ.
Артеміевъ (беретъ стаканъ). За здоровье вашей невѣсты!
Инеевъ. Не рано ли еще?
Артемьевъ. Вотъ рано! Главное дѣло кончено, отецъ согласіе далъ, а теперь пустяки остались.
Инеевъ. А ну какъ Софья Александровна не согласится? Аріемьевъ. Какого же ей еще—прости Господи—шута гороховаго нужно!
Инеевъ. Можетъ быть на примѣтѣ у нихъ кто нибудь уже есть?
Артемьевъ. Нѣтъ, этого пѣтъ, Инеевъ. Вы вѣрно знаете?
Артемьевъ. Вѣрно. (Молчитъ). Н-да-съ, Адамъ Адамычъ, скоро все обозначится. И тогда-то мы васъ поздра
вимъ. А знаете что? Поѣдемте оттуда ко мпѣ ужинать, если дѣло на удачу пойдетъ?
Инеевъ. Съ удовольствіемъ.
Артемьевъ. И прекрасно! Мери вамъ будетъ очень рада. Инеевъ. Извольте,, извольте. (Молчатъ). А на счетъ стиховъ какъ, Петръ Констаитинычъ?
Артемьевъ. Ахъ, да! о стихахъ-то я и забылъ было совсѣмъ. (Вынимаетъ изъ кармана пакетъ). Вотъ они, совсѣмъ на бѣло переписанные и даже на конвертѣ, кому слѣдуютъ, обозначено.
Инеевъ (жметъ ему руки и беретъ пакетъ). Много одолжили. Благодарю васъ.
Аріемьевъ (наливаетъ стаканы виномъ). Извините, безъ вашего согласія. (Показываетъ на стаканы).
Инеевъ, Помилуйте, стоитъ ли извиняться!
Артемьевъ. А стихи-то вы прочтите. (Инеевъ вскрываетъ пакетъ и про себя читаетъ). Неправда ли, хорошо написаны?
Инеевъ. Я плохой въ нихъ знатокъ, а кажется хорошо. Артемьевъ. Очень не дурно. Главное, знаете, чувства въ нихъ много выражено.
Инеевъ. Да-а, чувство проглядываетъ. Артемьевъ. Ну, и мысль не дурна.(
Инеевъ. И мысль!... А гдѣ вы ихъ достали, Петръ Констаитинычъ?
Артемьевъ. Одинъ знакомый литераторъ написалъ. Пришелъ это я къ нему, такъ и такъ, объясняю, напиши вотъ мнѣ стишки, хоть небольшіе, но чувствительные, главное чувствительные, притомъ чтобъ и страсть въ нихъ проглядывала. Хорошо, говоритъ. И что-жь бы вы думали, — сѣлъ и написалъ, не больше какъ въ нять минутъ.
Инеевъ. Талантливый, стало быть, человѣкъ? Артемьевъ. О-о, у него большой, большой талантъ! Инеевъ. И изъ молодыхъ?
Артемьевъ. Н-да, онъ не старъ еще. Инеевъ. Вы, я надѣюсь, заплатили ему за стихи? Аріемьевъ. Бездѣлицу. (Выпиваетъ вино).
Инеевъ. Да, но все таки узнать позвольте, сколько? Я вамъ сейчасъ отдамъ. .
Артемьевъ. Э, полноте о пустякахъ говорить. Вы меня обижаете, мой милѣйшій Адамъ Адамычь, право обижаете. Лучше, кушайте вино-то. (Показываетъ на стаканъ).
Инеевъ (пьетъ). А знаете, Петръ Констаитинычъ, мпѣ какъ будто страшно дѣлается ѣхать къАлександру Иванычу.
Артемьевъ. Вотъ пустяки! Вѣдь дядя васъ самъ же приглашалъ?...
Инеевъ. Александръ Иванычъ, конечно, ничего Артемьевъ. Такъ что же вы Софьи боитесь?
Инеевъ. To-есть, видите ли, я не боюсь, но самолюбіе, самолюбіе у меня большое!
Аріемьевъ. Отказъ васъ пугаетъ?
Инеевъ. Именно отказъ, потому... самолюбіе будетъ страдать, а я самолюбивъ, очень самолюбивъ.
Артемьевъ. Да-a; по едва ли дѣло повернетъ въ такую сторону.
Инеевъ. Ну, а если?