мужъ со временемъ за хорошаго человѣка; потому что я, могу сказать, человѣкъ съ хорошимъ состояніемъ и полюбилъ васъ искренно.....
—.....Что-то скоро я успѣла понравиться вамъ: увидали меня въ первый разъ, поговорили минутъ съ пять и ужь стали питать иѣжныя, родительскія чувства... Однако же, вотъ и ворота садовыя; прощайте, сударь, благодарю васъ за проводы!
—.....Но, позвольте на одну минуточку, Софья Ивановна. Я вамъ серіозно говорю, что полюбилъ васъ... я отъ роду никого не обманывалъ..... если сегодня вамъ некогда со мной поговорить, то нельзя ли завтра, напримѣръ....
—.....Вечеромъ я всегда прохожу здѣсь черезъ садъ, сказала дѣвушка, и какъ серпа пустилась черезъ площадь, довольно широко раскинувшуюся передъ садомъ.
—.....Да это просто прелесть, а не дѣвочка, разсуждалъ Пузановъ, направляясь къ клубу,—какъ это до сихъ поръ мнѣ не удавалось съ нею встрѣтиться! Не слѣдуетъ упускать ее изъ виду.
По оставимъ Макара Алексѣевича мечтать на свободѣ и устраивать планы аттаки на сердечко хорошенькой Сонички, а послѣдуемъ на минуту за ней, чтобы покороче
узнать, что за птичка была она на самомъ дѣлѣ. Соничка, дочь бѣдныхъ родителей, проживала съ матерью и братомъ, скрипѣвшимъ перомъ, въ какомъ-то губернскомъ бюрократическомъ заведеніи. Хорошенькая, весе
ленькая всегда и трудолюбивая, она была любима всѣми,
ее знавшими, и хотя по добротѣ своей была чрезвычайно довѣрчива, однакожь успѣвала счастливо увертываться отъ сѣтей, какія раскидывали передъ ней губернскіе Донъ- Жуаны. Какой-то молодчикъ, красивый собой и богатый, сталъ было сильно и неутомимо преслѣдовать Соничку,
но получивъ за труды свон отъ братца ея Вани, хотя не совсѣмъ благородное, по за то чувствительное возна
гражденіе, не только бросилъ волокитство за нею, а отъ стыда и срама даже уѣхалъ вовсе изъ города.
Возвратившись домой, Соничка сѣла у стола, на которомъ братецъ Ваня усердно подвизался, переписывая до. клады и отношенія. Замѣтивъ, что родительница отправилась въ кухню приготовлять къ ужину, Соничка обратилась къ брату:
—.....Знаешь ли, Ваня, кто провожалъ меня давича черезъ садъ?
—.....Почемъ мнѣ знать! Вѣрно какой нибудь несвѣдущій захотѣлъ моихъ кулаковъ попробовать!
—.....Лхъ, нѣтъ, Ваня; это не молодой какой нибудь, а человѣкъ почтенный, богатый—словомъ, бывшій откупщикъ Пузановъ!
— Этотъ, пожалуй, опаснѣе молодаго будетъ; берегись сго, сестра, какъ волка бѣшенаго. Онъ не одну дуру
изъ ваяіеіі сестры, смазливенькихъ дѣвченокъ, деньжищами своими проклятыми, да подарками разными съ пути сбилъ. Однако-жь, пойдемъ ужинать; маменька, чай, дожидается.
На другой день передъ вечеромъ Ваня, какъ будто предчувствуя, что Пузановъ непремѣнно явится въ садъ провожать сестрицу его, собралъ человѣкъ пять пріяте
лей, разсказалъ имъ, въ чемъ дѣло и залегъ съ ними въ саду, въ кустахъ около главной аллеи. Народу въ саду, по обыкновенію, пе было ни души, и потому некому было заподозрить, для какой потребы шесть молодцовъ схоро
нились въ кустахъ и хранили молчаніе. Черезъ полчаса показалась высокая и плотная Фигура Макара Алексѣевича, проворно шествовавшая, а еще черезъ полчаса Фигура эта явилась передъ глазами схоронившихся не одна уже, а подъ ручку съ Соничкой. Шагахъ въ пятидесяти отъ мѣста, гдѣ скрывался Ваня съ пріятелями, Пузановъ съ Соничкой сѣли на садовую скамейку. Вынимая незамѣтно
изъ кармана нальто золотой браслетъ, которымъ запасся у мѣстнаго ювелира, Макаръ Алексѣичъ, сладко улыбаясь,
взялъ правую руку Сонички и, прииоднявъ немного рукавъ ея платья, надѣлъ па нее браслетъ.
—.....Ахъ, зачѣмъ это! Мнѣ, право, совѣстно! зардѣвшись какъ маковъ цвѣтъ, сказала Соничка, любуясь, од
—.....Я искалъ для васъ брилліантовый, но къ несчастію не нашелъ въ нашемъ дрянномъ городишкѣ. Носите, по
камѣстъ этотъ на здоровье; брилліантовый я выпишу для васъ изъ Москвы. А вы вчера сказали, что я чортъ, что я васъ обманываю, говорилъ Пузановъ, склоняя свою голову поближе къ льчику Сонички.
—.....Это что значитъ, сестрица любезная, какъ громъ юпитеровъ, раздался громкій басъ Вани надъ головами Пузанова и Синички,—такъ вотъ ты въ какія чудесныя дѣла пустилась, Софья Ивановна, благородная барышна! Или ты думала, что я не надзираю за тобой, пустилъ тебя на всѣ четыре стороны? Ошиблась, любезная! Я еще вчера видѣлъ, какъ ты здѣсь разгуливала съ этой кабацкой образиной. Пошла домой, негодная дѣвчонка! заключилъ Ваня, дернувъ за нѣжную руч,.у оторопѣвшую и поблѣднѣвшую Соничку.
Пока. Ваня пѣлъ свое наставленіе сестрицѣ, остолбенѣвшій Пузановъ мало-но-малу сталъ приходить въ со
какъ неожиданно мощною рукой его былъ усаженъ снова на скамейку.
—.....Нѣтъ, молодчикъ, ты погоди спѣшить, чтобы людей не насмѣшить, заговорилъ Ваня,—мы съ тобой еще раз
—.....Что-то скоро я успѣла понравиться вамъ: увидали меня въ первый разъ, поговорили минутъ съ пять и ужь стали питать иѣжныя, родительскія чувства... Однако же, вотъ и ворота садовыя; прощайте, сударь, благодарю васъ за проводы!
—.....Но, позвольте на одну минуточку, Софья Ивановна. Я вамъ серіозно говорю, что полюбилъ васъ... я отъ роду никого не обманывалъ..... если сегодня вамъ некогда со мной поговорить, то нельзя ли завтра, напримѣръ....
—.....Вечеромъ я всегда прохожу здѣсь черезъ садъ, сказала дѣвушка, и какъ серпа пустилась черезъ площадь, довольно широко раскинувшуюся передъ садомъ.
—.....Да это просто прелесть, а не дѣвочка, разсуждалъ Пузановъ, направляясь къ клубу,—какъ это до сихъ поръ мнѣ не удавалось съ нею встрѣтиться! Не слѣдуетъ упускать ее изъ виду.
По оставимъ Макара Алексѣевича мечтать на свободѣ и устраивать планы аттаки на сердечко хорошенькой Сонички, а послѣдуемъ на минуту за ней, чтобы покороче
узнать, что за птичка была она на самомъ дѣлѣ. Соничка, дочь бѣдныхъ родителей, проживала съ матерью и братомъ, скрипѣвшимъ перомъ, въ какомъ-то губернскомъ бюрократическомъ заведеніи. Хорошенькая, весе
ленькая всегда и трудолюбивая, она была любима всѣми,
ее знавшими, и хотя по добротѣ своей была чрезвычайно довѣрчива, однакожь успѣвала счастливо увертываться отъ сѣтей, какія раскидывали передъ ней губернскіе Донъ- Жуаны. Какой-то молодчикъ, красивый собой и богатый, сталъ было сильно и неутомимо преслѣдовать Соничку,
но получивъ за труды свон отъ братца ея Вани, хотя не совсѣмъ благородное, по за то чувствительное возна
гражденіе, не только бросилъ волокитство за нею, а отъ стыда и срама даже уѣхалъ вовсе изъ города.
Возвратившись домой, Соничка сѣла у стола, на которомъ братецъ Ваня усердно подвизался, переписывая до. клады и отношенія. Замѣтивъ, что родительница отправилась въ кухню приготовлять къ ужину, Соничка обратилась къ брату:
—.....Знаешь ли, Ваня, кто провожалъ меня давича черезъ садъ?
—.....Почемъ мнѣ знать! Вѣрно какой нибудь несвѣдущій захотѣлъ моихъ кулаковъ попробовать!
—.....Лхъ, нѣтъ, Ваня; это не молодой какой нибудь, а человѣкъ почтенный, богатый—словомъ, бывшій откупщикъ Пузановъ!
— Этотъ, пожалуй, опаснѣе молодаго будетъ; берегись сго, сестра, какъ волка бѣшенаго. Онъ не одну дуру
изъ ваяіеіі сестры, смазливенькихъ дѣвченокъ, деньжищами своими проклятыми, да подарками разными съ пути сбилъ. Однако-жь, пойдемъ ужинать; маменька, чай, дожидается.
На другой день передъ вечеромъ Ваня, какъ будто предчувствуя, что Пузановъ непремѣнно явится въ садъ провожать сестрицу его, собралъ человѣкъ пять пріяте
лей, разсказалъ имъ, въ чемъ дѣло и залегъ съ ними въ саду, въ кустахъ около главной аллеи. Народу въ саду, по обыкновенію, пе было ни души, и потому некому было заподозрить, для какой потребы шесть молодцовъ схоро
нились въ кустахъ и хранили молчаніе. Черезъ полчаса показалась высокая и плотная Фигура Макара Алексѣевича, проворно шествовавшая, а еще черезъ полчаса Фигура эта явилась передъ глазами схоронившихся не одна уже, а подъ ручку съ Соничкой. Шагахъ въ пятидесяти отъ мѣста, гдѣ скрывался Ваня съ пріятелями, Пузановъ съ Соничкой сѣли на садовую скамейку. Вынимая незамѣтно
изъ кармана нальто золотой браслетъ, которымъ запасся у мѣстнаго ювелира, Макаръ Алексѣичъ, сладко улыбаясь,
взялъ правую руку Сонички и, прииоднявъ немного рукавъ ея платья, надѣлъ па нее браслетъ.
—.....Ахъ, зачѣмъ это! Мнѣ, право, совѣстно! зардѣвшись какъ маковъ цвѣтъ, сказала Соничка, любуясь, од
нако-жь, хорошенькимъ подаркомъ,—вѣдь онъ золотой, кажется, стоитъ дорого....
—.....Я искалъ для васъ брилліантовый, но къ несчастію не нашелъ въ нашемъ дрянномъ городишкѣ. Носите, по
камѣстъ этотъ на здоровье; брилліантовый я выпишу для васъ изъ Москвы. А вы вчера сказали, что я чортъ, что я васъ обманываю, говорилъ Пузановъ, склоняя свою голову поближе къ льчику Сонички.
—.....Это что значитъ, сестрица любезная, какъ громъ юпитеровъ, раздался громкій басъ Вани надъ головами Пузанова и Синички,—такъ вотъ ты въ какія чудесныя дѣла пустилась, Софья Ивановна, благородная барышна! Или ты думала, что я не надзираю за тобой, пустилъ тебя на всѣ четыре стороны? Ошиблась, любезная! Я еще вчера видѣлъ, какъ ты здѣсь разгуливала съ этой кабацкой образиной. Пошла домой, негодная дѣвчонка! заключилъ Ваня, дернувъ за нѣжную руч,.у оторопѣвшую и поблѣднѣвшую Соничку.
Пока. Ваня пѣлъ свое наставленіе сестрицѣ, остолбенѣвшій Пузановъ мало-но-малу сталъ приходить въ со
знаніе и хотѣлъ было лыжи навострить отъ грознаго братца,
какъ неожиданно мощною рукой его былъ усаженъ снова на скамейку.
—.....Нѣтъ, молодчикъ, ты погоди спѣшить, чтобы людей не насмѣшить, заговорилъ Ваня,—мы съ тобой еще раз