Парламентера; или тамъ парламентера къ неіі отправить, такъ такихъ персонъ еще искать потребуется, лишнія деньги, и не малыя, на этихъ господъ напрасно тратить придется, а она тѣмъ временемъ найдетъ себѣ мѣсто,— тогда и пиши: пропало. — Нечего сказать, безвыходное мое положеніе! Э, постой! Вотъ мысль богатѣйшая! почти закричалъ Пузановъ, вскакивая съ кровати,—да какъ же она мнѣ въ голову-то не приходила! Вѣдь совсѣмъ за
былъ, что у меня есть крестница, Наташа—дочь реви
зора моего бывшаго откупа—Зайцева! Она именно такая дѣвочка, какая мнѣ потребна въ настоящемъ дѣлѣ! Зай
цевъ съ полнымъ удовольствіемъ отдастъ мнѣ свою дочь на воспитаніе. Да еще кромѣ того въ городѣ нашемъ всѣ заговорятъ, что вотъ, дескать, каковъ Макаръ Алексѣичъ
Зайцеву истинное благодѣяніе оказалъ: взялъ у него дочь на воспитаніе, за дорогую цѣну для нея гувернантку, Француженку настоящую привезъ! Отлично придумано! Теперь, значитъ, будемъ ковать желѣзо, пока оно горячо!
Расфрантившись и надушившись, Пузановъ поѣхалъ разъискивать Француженку по данному адресу, и обрѣлъ ее на Рождественкѣ, въ меблированныхъ комнатахъ одной мадамы, которая давала у себя пріютъ гувернанткамъ и гувернерамъ разныхъ націй. До безумія плѣнившійся кра
сотою мамзель Аинетъ, такъ звали Француженку, Макаръ Алексѣичъ въ какіе нибудь полчаса покончилъ съ пей до. говоръ окончательно: за 800 руб., при полномъ содер
жаніи съ прислугой, разумѣется, гувернантка обязалась учить крестницу Пузанова Французскому языку и литера
турѣ его, а также и музыкѣ, съ тѣмъ однако-жь, чтобы онъ подписалъ съ нею контрактъ на два года, который,
Сначала убоялся было контракта Макаръ Алексѣичъ, но потомъ согласился, и при первомъ свиданіи этомъ навя
Внолнѣ довольный благополучнымъ окончаніемъ дѣла, Пузановъ отвезъ черновой контрактъ къ маклеру, чтобы тотъ къ 12-ти часамъ слѣдующаго дня приготовилъ под
линный и двѣ копіи съ него. Тутъ же на Ильинкѣ кстати купилъ онъ нѣсколько кусковъсамой модной шелковой
матеріи на будущіе подарки обладательницѣ его нѣжнаго сердца. Па другой день, при подписаніи контракта, чтобы показаться любезнѣе въ глазахъ гувернантки, Пузановъ предложилъ ей выбрать и нанять для себя горничную въ Москвѣ но своему вкусу.
— А то у насъ въ городѣ хорошую, ловкую горнич
ную, говорилъ онъ,—пожалуй и днемъ съ Фонаремъ не отыщешь; да и дорогой нельзя жо вамъ обойтись безъ горничной. Только пожалуста, я васъ нрошу, м-ль Ан
кетъ, вы ие церемонтесъ, и жалованьемъ горничной не
стѣсняйтесь: чтобы вы ей пи дали, я съ удовольствіемъ принимаю на свой счетъ, лишь бы вамъ сдѣлать угодное!
Черезъ недѣлю, довольный и веселый Макаръ Алексѣичъ съ гувернанткой и горничной ея, бойкой, вертлявой и очень недурной блондинкой, на всѣхъ нарахъ катилъ но Рязанской желѣзной дорогѣ.—Упиваясь звуками голоса
м-ль Анкетъ, говорившей дурно, но очень мило но русски, и восхищаясь ея веселостію и непринужденностію, Макаръ Алексѣичъ сталъ подумывать еще дорогой совершить объ
ясненіе въ страстной любви своей, но отложилъ его до болѣе удобнаго случая, когда поѣдетъ съ нею вдвоемъ изъ Рязани, въ дорожной каретѣ своей. Но и въ каретѣ удерживала его какая-то робость, потому что Францу
женка, при всей своей веселости и непринужденности, иногда при случаѣ, натурально или притворно—не знаю,
умѣла принимать на себя такой гордый, презрительный и грозный видъ, что трусливый Пузановъ терялся и совершенно стушевывался передъ ея взглядомъ.
Дорогой отъ Рязани, Макаръ Алексѣичъ разсчитывалъ время, чтобы въ городъ свой пріѣхать порозже вечеромъ, изъ благоразумной предосторожности не дать пищи острымъ язычкамъ городскихъ сплетницъ и сплетниковъ, которые не преминули бы тотчасъ же разнести по всему городу,
что онъ привезъ въ своей каретѣ красавицу; нашлись бы пожалуй и такіе артисты и артистки, которые завѣрили
бы божбой, что Макаръ Алексѣичъ сочетался бракомъ въ Москвѣ, о чемъ оии и прежде слышали—но не вѣрили, а теперь сами своими глазами видѣли молодыхъ, ІІу и пошли бы толки и разговоры сначала по угламъ, а послѣ не миловали бы и гостиныхъ мѣстныхъ аристократовъ.
Вслѣдствіе письма къ управляющему виннымъ складомъ и кабацкими дѣлами Пузанова, для м-ль Аинетъ и будущей ^воспитанницы были приготовлены отлично меблиро
ванныя четыре комнаты въ великолѣпномъ отелѣ Макара Алексѣича, въ которыя не безъ удовольствія вступила
француженка.—Въ тотъ же вечеръ довольный, счастливый и веселый, какимъ никогда не видали его домочадцы, Пузановъ былъ сильно огорченъ неожиданнымъ извѣстіемъ:
отходя косиу, онъ наказалъ камердинеру своему утромъ пораньше сходить къ бывшему ревизору его Зайцеву и приказать ему придти часовъ въ девять.
—.....Да Петръ Иванычъ вскорѣ, какъ вы съ Алексѣемъ Макаровичемъ изволили въ Москву отъѣхать, со всѣмъ семействомъ отправился въ Сибирь, далече куда - то; онъ тамъ мѣсто на золотыхъ пріискахъ получилъ,— какъ громомъ поразилъ его камердинеръ.
—.....Хорошо, ступай себѣ.—Вотъ не было печали, такъ
черти накачали! оставшись одинъ, громко проговорилъ
былъ, что у меня есть крестница, Наташа—дочь реви
зора моего бывшаго откупа—Зайцева! Она именно такая дѣвочка, какая мнѣ потребна въ настоящемъ дѣлѣ! Зай
цевъ съ полнымъ удовольствіемъ отдастъ мнѣ свою дочь на воспитаніе. Да еще кромѣ того въ городѣ нашемъ всѣ заговорятъ, что вотъ, дескать, каковъ Макаръ Алексѣичъ
Зайцеву истинное благодѣяніе оказалъ: взялъ у него дочь на воспитаніе, за дорогую цѣну для нея гувернантку, Француженку настоящую привезъ! Отлично придумано! Теперь, значитъ, будемъ ковать желѣзо, пока оно горячо!
Расфрантившись и надушившись, Пузановъ поѣхалъ разъискивать Француженку по данному адресу, и обрѣлъ ее на Рождественкѣ, въ меблированныхъ комнатахъ одной мадамы, которая давала у себя пріютъ гувернанткамъ и гувернерамъ разныхъ націй. До безумія плѣнившійся кра
сотою мамзель Аинетъ, такъ звали Француженку, Макаръ Алексѣичъ въ какіе нибудь полчаса покончилъ съ пей до. говоръ окончательно: за 800 руб., при полномъ содер
жаніи съ прислугой, разумѣется, гувернантка обязалась учить крестницу Пузанова Французскому языку и литера
турѣ его, а также и музыкѣ, съ тѣмъ однако-жь, чтобы онъ подписалъ съ нею контрактъ на два года, который,
какъ увѣряла мамзель Аинетъ, ей непремѣнно слѣдуетъ представить во Французское посольство въ Петербургъ.
Сначала убоялся было контракта Макаръ Алексѣичъ, но потомъ согласился, и при первомъ свиданіи этомъ навя
залъ гувернанткѣ 200 рублей въ задатокъ, какъ онъ ей выразился.
Внолнѣ довольный благополучнымъ окончаніемъ дѣла, Пузановъ отвезъ черновой контрактъ къ маклеру, чтобы тотъ къ 12-ти часамъ слѣдующаго дня приготовилъ под
линный и двѣ копіи съ него. Тутъ же на Ильинкѣ кстати купилъ онъ нѣсколько кусковъсамой модной шелковой
матеріи на будущіе подарки обладательницѣ его нѣжнаго сердца. Па другой день, при подписаніи контракта, чтобы показаться любезнѣе въ глазахъ гувернантки, Пузановъ предложилъ ей выбрать и нанять для себя горничную въ Москвѣ но своему вкусу.
— А то у насъ въ городѣ хорошую, ловкую горнич
ную, говорилъ онъ,—пожалуй и днемъ съ Фонаремъ не отыщешь; да и дорогой нельзя жо вамъ обойтись безъ горничной. Только пожалуста, я васъ нрошу, м-ль Ан
кетъ, вы ие церемонтесъ, и жалованьемъ горничной не
стѣсняйтесь: чтобы вы ей пи дали, я съ удовольствіемъ принимаю на свой счетъ, лишь бы вамъ сдѣлать угодное!
—.....Ошенъ вамъ благодару, отвѣтила ему Анкетъ, очаровательно улыбаясь.
Черезъ недѣлю, довольный и веселый Макаръ Алексѣичъ съ гувернанткой и горничной ея, бойкой, вертлявой и очень недурной блондинкой, на всѣхъ нарахъ катилъ но Рязанской желѣзной дорогѣ.—Упиваясь звуками голоса
м-ль Анкетъ, говорившей дурно, но очень мило но русски, и восхищаясь ея веселостію и непринужденностію, Макаръ Алексѣичъ сталъ подумывать еще дорогой совершить объ
ясненіе въ страстной любви своей, но отложилъ его до болѣе удобнаго случая, когда поѣдетъ съ нею вдвоемъ изъ Рязани, въ дорожной каретѣ своей. Но и въ каретѣ удерживала его какая-то робость, потому что Францу
женка, при всей своей веселости и непринужденности, иногда при случаѣ, натурально или притворно—не знаю,
умѣла принимать на себя такой гордый, презрительный и грозный видъ, что трусливый Пузановъ терялся и совершенно стушевывался передъ ея взглядомъ.
Дорогой отъ Рязани, Макаръ Алексѣичъ разсчитывалъ время, чтобы въ городъ свой пріѣхать порозже вечеромъ, изъ благоразумной предосторожности не дать пищи острымъ язычкамъ городскихъ сплетницъ и сплетниковъ, которые не преминули бы тотчасъ же разнести по всему городу,
что онъ привезъ въ своей каретѣ красавицу; нашлись бы пожалуй и такіе артисты и артистки, которые завѣрили
бы божбой, что Макаръ Алексѣичъ сочетался бракомъ въ Москвѣ, о чемъ оии и прежде слышали—но не вѣрили, а теперь сами своими глазами видѣли молодыхъ, ІІу и пошли бы толки и разговоры сначала по угламъ, а послѣ не миловали бы и гостиныхъ мѣстныхъ аристократовъ.
Вслѣдствіе письма къ управляющему виннымъ складомъ и кабацкими дѣлами Пузанова, для м-ль Аинетъ и будущей ^воспитанницы были приготовлены отлично меблиро
ванныя четыре комнаты въ великолѣпномъ отелѣ Макара Алексѣича, въ которыя не безъ удовольствія вступила
француженка.—Въ тотъ же вечеръ довольный, счастливый и веселый, какимъ никогда не видали его домочадцы, Пузановъ былъ сильно огорченъ неожиданнымъ извѣстіемъ:
отходя косиу, онъ наказалъ камердинеру своему утромъ пораньше сходить къ бывшему ревизору его Зайцеву и приказать ему придти часовъ въ девять.
—.....Да Петръ Иванычъ вскорѣ, какъ вы съ Алексѣемъ Макаровичемъ изволили въ Москву отъѣхать, со всѣмъ семействомъ отправился въ Сибирь, далече куда - то; онъ тамъ мѣсто на золотыхъ пріискахъ получилъ,— какъ громомъ поразилъ его камердинеръ.
—.....Хорошо, ступай себѣ.—Вотъ не было печали, такъ
черти накачали! оставшись одинъ, громко проговорилъ