Сердцу грустно, сердце ноетъ,
Тяжело не въ мочь! За окошкомъ вьюга воетъ,
На дворѣ ужь ночь. Въ темной комнаткѣ, зимою,
Сыро, холодно,
И стучится вьюга злая
Въ мерзлое окно;
На столѣ огарокъ свѣчки
Льетъ свой свѣтъ чуть-чуть; Лезутъ тѣни изъ за печки,
На стѣнѣ ростутъ. У сосѣда за стѣною,
Что-то дочь молчитъ, А бывало, ея пѣсня
Весело звучитъ. Что за голосъ! чистъ и звонокъ,
Точно серебро,
Запоетъ, на сердцѣ станетъ
Радостно, свѣтло. Вѣришь въ это время въ счастье,
Вѣришь и въ лювовь, Въ сердцѣ жарче закипаетъ
Молодая кровь. Такъ и бросился-бъ къ сосѣду,
Цѣловалъ бы дочь, Но старикъ сосѣдъ, пожалуй,
И побить не прочь.
Чу! тамъ кто-то за стѣною,
Тихо зарыдалъ, Такъ и есть—она, рѣзвушка,
Голосъ я узналъ. «Чтожь, сгубить меня хотите,
За него отдать, И не жалко, и не грѣхъ вамъ
Дочь свою продать?» Слышу голосъ: «чтожь, не хочешь,
ну такъ прокляну,
На морозъ тебя трескучій
Въ платьѣ прогоню, Иль съ сосѣдомъ за стѣною
Шашни завела, Съ этимъ нищимъ, гольтепою
Вотъ такъ ужь нашла!
То-то будетъ васъ уза, пара,
Нечего сказать,
Одна будетъ шить до ночи,
А другой писать. За того-жь коль выйдешь замужъ,
Будешь госпожа, И сиди день цѣлый съ утра, Ручки положа.
Я не вытерпѣлъ и плюнулъ,
Тяжело, не въ мочь, Обругалъ въ душѣ сосѣда
За бѣдняжку дочь.
Легъ въ холодную постелю,
Ноги подогнулъ, Завернулся въ одѣяло
И вч, тоскѣ заснулъ.
И. Суриковъ. БѢДЫ ОТЪ НѢЖНАГО СЕРДЦА

(Окончаніе).

Теперь приступлю къ правдивому разсказу о третьемъ, и пока еще послѣднемъ, приключеніи Макара Алексѣича на тернистомъ пути его любовныхъ похожденій.
Когда радостная вѣсть разнеслась ііо городу, что достойнѣйшій Макаръ Алексѣичъ отъ жестокой болѣзни по
правился, сталъ выходить въ гостиную и принимаетъ добрыхъ пріятелей на преферансъ и стуколку но вечерамъ, къ нему пріѣхали однолѣтокъ его и пріятель ста
ринный, веселый служака но Финансовой части въ отставкѣ, и съ нимъ два мѣстныхъ льва среднихъ лѣтъ, проводившіе время беззаботной жизни на обг.дахъ, вечерахъ, балахъ,
въ клубѣ за зеленымъ сукномъ и въ театрѣ, довольно, впрочемъ, сносномъ для губернскаго города.—Послѣ обычныхъ справокъ о состояніи здоровья, старый пріятель хо
зяина сказалъ: «выздоравливай, братъ Макаръ, поскорѣе, а то пожалуй не увидишь новаго чуда природы, или, такъ сказать, блестящей звѣзды, ярко засвѣтившейся на на
шемъ губернскомъ горизонтѣ, простѣю сказать—первѣйшей въ свѣтѣ красавицы Лидіи Александровны, единственной дщери отличнѣйшаго малаго Александра Андреевича Іігрецкаго.
—.....Игрепкаго? Ужь не помѣщика ли села Игрецкаго? у меня тамъ питейное заведеніе отлично торгуетъ, спросилъ Пузановъ.
—.....Онъ самый и есть, а ужь дочка у него, такъ я тебѣ скажу: собой красавица, умна, какъ день, доброты, можно сказать, необыкновенной, а на Фортепьянахъ какъ играетъ, какъ поетъ—такъ ироето: отдай все, да п мало!
—.....Послѣ вашихъ восторженныхъ восхваленій, Лука Лукичъ, перебилъ одинъ изъ львовъ,--Макаръ Алексѣичъ, пожалуй, возьметъ да и женится на Лидіи Александровнѣ.
—.....Экъ, куда хватилъ! сказалъ, захохотавъ, Пузановъ,—да развѣ въ мои лѣта женятся?
—.....А почему же, смѣю спросить, тебѣ не жениться, заговорилъ веселый Лука Лукичъ,—что ты—перестарокъ что ли какой нибудь? Пятьдесятъ, да хоша бы и съ хво
стикомъ! Это пс суть важность: здоровый мужчина въ эти лѣта молодцомъ считаться можетъ! Развѣ дура какая его забракуетъ. А тебя, братъ Макаръ, и дура не за