покончить и узнать ваше мнѣніе: скажите откровенно, вы скучаете, тяготитесь своей профессіей?... вы имѣли столько непріятностей!... Если бы вы были не однѣ?... Если бы у васъ былъ другъ, братъ... или наконецъ мужъ?... Желали бы вы раздѣлить ваши труды и радость, и горе, и всю жизнь съ человѣкомъ вамъ душевно преданнымъ?...
Зина съ испугомъ глядѣла па него.
— Вы вѣрно хотите мнѣ сватать жениха? отвѣчала она торопливо.—Я должна васъ предупредить, что не смотря на одиночество, на непріятности, на бѣдность,
я не пойду за нелюбаго... Я лучше останусь вѣчной труженицей, но сохраню свою независимость!... Кто же этотъ мужъ, этотъ преданный человѣкъ?... Я здѣсь никого не знаю, кто бы отвѣчалъ требованіямъ моего сердца? спрашивала Зина и отчего-то ей было и горько, и обидно, что онъ взялъ на себя роль свата...
— Этотъ преданный вамъ другъ... это я!.. Согласитесь ли вы загладить вину вашей сестры и вмѣст
печальной участи, которая ждала меня съ ней, пода, рите ли вы мнѣ спокойное, прочное семейное счастіе?..
Зина не скоро опомнилась отъ неожиданности предложенія.
— Вы не считаете ли долгомъ чести взять бѣдную дѣвушку, пострадавшую по милости вашей бывше невѣсты? спросила она вдругъ и краска стыда покрыл ея лицо; глаза сверкнули гнѣвомъ, а рука отдернулас
съ нервнымъ движеніемъ, точно все ея существо воз_ мущалось при мысли, что ее хотятъ взять изъ жалости
Владиміръ тихо завладѣлъ опять обѣими ея руками.
— Помните ли вы нашъ разговоръ, когда я васъ
просилъ звать меня, какъ зоветъ меня мать? Тогда еще у меня мелькнула мыслі, что вы однѣ могли быть достойной дочерью моей мамы... Но вы были со мной такъ сдержанны, такъ холодны... а Natalie такъ же
стоко кокетничала!... Мои мысли спутались, я сдѣлалъ ей глупое предложеніе... скоро однако-жь я опомнился отъ минутнаго заблужденія... но было поздно отсту
питься, и если бы она сама не возвратила мнѣ свободу своимъ отказомъ, я бы исполнилъ обязанность честнаго человѣка: я бы на всю жизнь связалъ свою судьбу съ кокеткой, но я былъ бы ужасно несчастливъ! Но моему мнѣнію тамъ не можетъ быть прочной любви, гдѣ нѣтъ уваженія и довѣрія. Когда она мнѣ отказала, я не только не жалѣлъ, а еще обрадовался тому, что избавился отъ большой опасности... Потомъ я все думалъ объ васъ: я припоминалъ всякое слово, каждый взглядъ... Мнѣ почему-то вообразилось, что вы не чужды симпатіи ко мнѣ... И постепенно привыкъ любить васъ и на васъ однихъ возлагать надежду въ счастіе моей жизни!... Неужели вы отвергнете эту любовь потому только, что она не безразсудна, а зрѣло обдумана?... Зима! развѣ: я ошибся и вы меня не любили?...
Владиміръ съ тревогой ждалъ отвѣта; его волненіе и лихорадочный блескъ глазъ выражали ясно, что не одинъ только разсудокъ привелъ его къ ногамъ бѣдной учительницы...
Онъ какъ-то нечаянно очутился на колѣнахъ передъ Зиной... и она повѣрила, что ее берутъ не изъ жа
лости, а что симпанія между ними давно перешла въ горячую любовь...
— Завтра явится къ тебѣ мой отецъ съ Формальнымъ предложеніемъ: онъ также тебя любитъ, а мама ждетъ не дождется расцѣловать свою милую дочь... говорилъ Владиміръ, цѣлуя свою невѣсту, когда она вышла провожать его на крыльцо.
Жучка весело скакала и взвизгивала.
Старуха Антоновна говорила, запирая за гостемъ калитку:
— Прощай, родной!... Спаси тебя Христосъ, чдо обрадовалъ насъ сиротъ... а ужь какъ вы будете жить, поживать съ моей-то умницей!... Да лучше невѣсты днемъ съ огнемъ не найдешь.
Болотинское общество пришло въ неописанное волненіе при извѣстіи, что учительница помолвлена за ОФицера, за того самаго, который перешелъ въ друсой полкъ, а теперь черезъ годъ явился съ предложеніемъ.
Вотъ это истинная любовь, mesdames! говорила Аполинарія Максимовна. — Такого постоянства не бьн ваетъ на свѣтѣ, а развѣ только въ романахъ...
А тогда еще говорили, что Ольшняковъ ухаживалъ за Наташкой, замѣтилъ Корновъ.
— Опа съ нимъ кокетничала, такъ же какъ и со всѣми, сказалъ предсѣдатель Плутоновъ.—Вотъ и Ерусланову дала отставку... просто носъ наклеила! Посмотрите, какъ онъ груститъ и худѣетъ, точно воскъ таетъ!
— У него чахотка и ему осталось жить нѣсколько мѣсяцевъ! пророчилъ Корновъ.
Въ ту же весну Еруслановъ дѣйствательно умеръ.
Владиміръ и Зинаида благополучно выпутались изъ болотпой тины...
М. Политковская.
МАРГАРИТКА
РАЗСКАЗЪ ИЗЪ ЮЖНО-РУССКИХЪ НРАВОВЪ
М. И. Боголюбцева.
Посвящаю В. П. И.......й.
I
Май мѣсяцъ уже проходилъ.
Прилетѣли къ намъ давно покинувшіе насъ гости,— весеннія пташки.
Листва въ лѣсахъ распускается и пышностію своею и прелестнымъ изумруднымъ цвѣтомъ тѣшитъ душу и успокоиваетъ усталый глазъ послѣ ослѣпительной бѣлоснѣжной зимы.
Облака покрываются зеленымъ ковромъ и Фіолетовые, первые вешніе двѣ,точки, точно дорогіе аметисты, шьютъ но нимъ самые разнообразные и причудливые узоры на иеобозримомъ пространствѣ.
Что ни день, то новыя картины изъ обновляйщейсц природы сильно вліяютъ и на животныхъ, и на человѣка. Все ликуетъ, Есе душевно празднуетънзступленіевесны.
Птицы какъ-то звучнѣе и игривѣе нотъ, паруясь;
Зина съ испугомъ глядѣла па него.
— Вы вѣрно хотите мнѣ сватать жениха? отвѣчала она торопливо.—Я должна васъ предупредить, что не смотря на одиночество, на непріятности, на бѣдность,
я не пойду за нелюбаго... Я лучше останусь вѣчной труженицей, но сохраню свою независимость!... Кто же этотъ мужъ, этотъ преданный человѣкъ?... Я здѣсь никого не знаю, кто бы отвѣчалъ требованіямъ моего сердца? спрашивала Зина и отчего-то ей было и горько, и обидно, что онъ взялъ на себя роль свата...
— Этотъ преданный вамъ другъ... это я!.. Согласитесь ли вы загладить вину вашей сестры и вмѣст
печальной участи, которая ждала меня съ ней, пода, рите ли вы мнѣ спокойное, прочное семейное счастіе?..
Зина не скоро опомнилась отъ неожиданности предложенія.
— Вы не считаете ли долгомъ чести взять бѣдную дѣвушку, пострадавшую по милости вашей бывше невѣсты? спросила она вдругъ и краска стыда покрыл ея лицо; глаза сверкнули гнѣвомъ, а рука отдернулас
съ нервнымъ движеніемъ, точно все ея существо воз_ мущалось при мысли, что ее хотятъ взять изъ жалости
Владиміръ тихо завладѣлъ опять обѣими ея руками.
— Помните ли вы нашъ разговоръ, когда я васъ
просилъ звать меня, какъ зоветъ меня мать? Тогда еще у меня мелькнула мыслі, что вы однѣ могли быть достойной дочерью моей мамы... Но вы были со мной такъ сдержанны, такъ холодны... а Natalie такъ же
стоко кокетничала!... Мои мысли спутались, я сдѣлалъ ей глупое предложеніе... скоро однако-жь я опомнился отъ минутнаго заблужденія... но было поздно отсту
питься, и если бы она сама не возвратила мнѣ свободу своимъ отказомъ, я бы исполнилъ обязанность честнаго человѣка: я бы на всю жизнь связалъ свою судьбу съ кокеткой, но я былъ бы ужасно несчастливъ! Но моему мнѣнію тамъ не можетъ быть прочной любви, гдѣ нѣтъ уваженія и довѣрія. Когда она мнѣ отказала, я не только не жалѣлъ, а еще обрадовался тому, что избавился отъ большой опасности... Потомъ я все думалъ объ васъ: я припоминалъ всякое слово, каждый взглядъ... Мнѣ почему-то вообразилось, что вы не чужды симпатіи ко мнѣ... И постепенно привыкъ любить васъ и на васъ однихъ возлагать надежду въ счастіе моей жизни!... Неужели вы отвергнете эту любовь потому только, что она не безразсудна, а зрѣло обдумана?... Зима! развѣ: я ошибся и вы меня не любили?...
Владиміръ съ тревогой ждалъ отвѣта; его волненіе и лихорадочный блескъ глазъ выражали ясно, что не одинъ только разсудокъ привелъ его къ ногамъ бѣдной учительницы...
Онъ какъ-то нечаянно очутился на колѣнахъ передъ Зиной... и она повѣрила, что ее берутъ не изъ жа
лости, а что симпанія между ними давно перешла въ горячую любовь...
— Завтра явится къ тебѣ мой отецъ съ Формальнымъ предложеніемъ: онъ также тебя любитъ, а мама ждетъ не дождется расцѣловать свою милую дочь... говорилъ Владиміръ, цѣлуя свою невѣсту, когда она вышла провожать его на крыльцо.
Жучка весело скакала и взвизгивала.
Старуха Антоновна говорила, запирая за гостемъ калитку:
— Прощай, родной!... Спаси тебя Христосъ, чдо обрадовалъ насъ сиротъ... а ужь какъ вы будете жить, поживать съ моей-то умницей!... Да лучше невѣсты днемъ съ огнемъ не найдешь.
Болотинское общество пришло въ неописанное волненіе при извѣстіи, что учительница помолвлена за ОФицера, за того самаго, который перешелъ въ друсой полкъ, а теперь черезъ годъ явился съ предложеніемъ.
Вотъ это истинная любовь, mesdames! говорила Аполинарія Максимовна. — Такого постоянства не бьн ваетъ на свѣтѣ, а развѣ только въ романахъ...
А тогда еще говорили, что Ольшняковъ ухаживалъ за Наташкой, замѣтилъ Корновъ.
— Опа съ нимъ кокетничала, такъ же какъ и со всѣми, сказалъ предсѣдатель Плутоновъ.—Вотъ и Ерусланову дала отставку... просто носъ наклеила! Посмотрите, какъ онъ груститъ и худѣетъ, точно воскъ таетъ!
— У него чахотка и ему осталось жить нѣсколько мѣсяцевъ! пророчилъ Корновъ.
Въ ту же весну Еруслановъ дѣйствательно умеръ.
Владиміръ и Зинаида благополучно выпутались изъ болотпой тины...
М. Политковская.
МАРГАРИТКА
РАЗСКАЗЪ ИЗЪ ЮЖНО-РУССКИХЪ НРАВОВЪ
М. И. Боголюбцева.
Посвящаю В. П. И.......й.
I
Май мѣсяцъ уже проходилъ.
Прилетѣли къ намъ давно покинувшіе насъ гости,— весеннія пташки.
Листва въ лѣсахъ распускается и пышностію своею и прелестнымъ изумруднымъ цвѣтомъ тѣшитъ душу и успокоиваетъ усталый глазъ послѣ ослѣпительной бѣлоснѣжной зимы.
Облака покрываются зеленымъ ковромъ и Фіолетовые, первые вешніе двѣ,точки, точно дорогіе аметисты, шьютъ но нимъ самые разнообразные и причудливые узоры на иеобозримомъ пространствѣ.
Что ни день, то новыя картины изъ обновляйщейсц природы сильно вліяютъ и на животныхъ, и на человѣка. Все ликуетъ, Есе душевно празднуетънзступленіевесны.
Птицы какъ-то звучнѣе и игривѣе нотъ, паруясь;