Ну, што такое «мущина»? «Шушина» и «мущииа»— болѣ ничаво, што «мущииа»!... «Нокова мущииа»... Ни
какова тысь резонту! Вотъ головоломіе-то, хуже самое политики... Тьфу!
Мастеровой начинаетъ соображать, при чемъ неоднократно снимаетъ шапку, отирая съ головы потъ.
— Эхъ, шутъ-те дери! Вотъ оно што!—вскрикиваетъ, наконецъ, онъ радостно, какъ будто отыскавъ разрѣшеніе мудреной загадки.—Ишь ты, какая рихметика! Таперича постигнулъ всее механику: «нокова мущина»... Да! Ноковъ-то кто будетъ? Хозяинъ, знычитъ, тутош
ній; ужь кады хозяинъ—сталбыть «мущина»: бабѣ не модель быть хозяиномъ, тады хозяйка будетъ! Оно и вы
ходитъ таперича: «гляди нокова мущина» — знычитъ, «гляди» самаво хозяина Нокова, коли нащетъ фатеры...
И ни какихъ тутъ особыхъ премудростевъ! Потить— спросить дворника: идѣ здѣсь господинъ Ноковъ?
И новый Эдипъ, такъ удачно разрѣшившій эту мудрую загадку, входитъ на дворъ, гдѣ встрѣчается съ какимъ-то субъектомъ въ поддевкѣ.
— Паслушьте, милѣющій! обращается мастеровой къ поддевкѣ.
— Меня штолича? вопрошаетъ та.
— Васъ самыхъ-съ, кабыть пирсанальцо, во всей физаноміи!
— Што падыть-то?
— *Дѣльце есть, любезнищій! Разбиралъ я у воротъ словесность... Вы дворники? — Мы-то?
— Да-съ, вы-то! Про васъ и разсужденіе!
— Ну, эфто вы не въ точку; съ поконъ вѣку не бывали въ дворницкомъ чину, пытаму по нашему пришпекту на дворницкомъ положеніи мараль-съ... Мы въ жильцахъ состоимъ!
— Такъ-съ, очинно пріятно... Мирцы за конфиренцію! Мастеровой снимаетъ шапку и, раскланиваясь, продолжаетъ:
— Такъ вы жильцы?
— Жильцы, фатеру наймаемъ! съ самодовольной гордостью произноситъ поддевка.
— Такъ-съ! Идѣ бы мнѣ здѣсь найтить господина Нокова.
— Нокова? Такихъ не знаемъ! Кто-же офтотъ господинъ Ноковъ?
— Надоть полагать, хозяинъ тутошній!
— Хозяинъ? Кабыть не такъ ево прозвище! Доподлинно не знаю; самъ недавно на фатерѣ.
— Да ужь эфто вѣрно, што Ноковъ! На воротахч прописано: «гляди нокова мущина», значитъ самово хозяина.
— Не знаю! А вамъ нащетъ чево больше? Пріятель штолича вамъ эфтотъ Ноковъ?
— Куды пріятель! Отродясь не видывалъ, што такой за Ноковъ... Много по Москвѣ такихъ пріятелевъ! Намъ нащетъ фатеры больше... — Фатеры?
— Ну да, комнаты съ небелыо—снять жилательно; а на воротахъ прописано: отдается комната сънебелью у господина Нокова!
— Надыть посмотрѣть потить—што такой за господинъ Ноковъ съ небилью! произноситъ недовѣрчиво поддевка, направляясь, къ воротамъ.
— Ужь эфто такъ, въ точности, по всѣмъ кандиціямъ—и смотрѣть неча! Мы тоже сами грамотные, своими глазами прочитывали! говоритъ оскорбленнымъ тономъ мастеровой, идя однако къ воротамъ вслѣдъ за поддевкой.
Оба останавливаются противъ записки; поддевка начинаетъ читать:
— «Одоѣца комныта...»
—, Ну да, комната! Вить я говорилъ? радуется мастеровой.
— «Снѣбилью»...
— Съ небилью!... Се то-же самое!
— «Гляди нокова мущина!» заканчиваетъ чтеніе поддевка.
— «Гляди нокова мущииа» ! повторяетъ, злорадствуя, мастеровой.—И се по моему вышло: «гляди нокова мущина»—значитъ: гляди самово хозяина Нокова!... Што, чья взяла?
— Идѣ-жа тутъ хозяинъ-то? недоумѣваетъ поддевка. — Хозяинъ? Хозяинъ—дома, знычитъ у себя!
— Нѣтъ! Идѣ онъ въ билетикѣ-то прописанъ? настаиваетъ поддевка, тыкая пальцемъ въ бумажонку.
— Въ билетикѣ-то?—заминается мастеровой,—Въ билетикѣ нѣту!
— Идѣ-же онъ, отколя взялъ его? — Хозяина-то?
— Ну да, ево самова!
— Хозяинъ... ево хушь и нѣтъ на билетикѣ, не прописано—онъ больше въ умственности.
— Тысь какъ въ умственности!
— Такъ, въ умственности—въ сображеніи, знычитъ! Умственный человѣкъ самъ понимать долженъ, пытаму образованность допрежь всево!
Поддевка снова соображаетъ, снова прочитываетъ записку и затѣмъ хохочетъ.
— Ха-ха-ха!... Такъ эфтотъ Ноковъ то штолича? — Ну да! знамо онъ... Кому-жь болѣ?
— Ха-ха-ха! Чудакъ парень, ира! Ишь дѣ нашелъ
хозяина?... Ноковъ, говоритъ!