— Да какъ же, сегодня маскарадъ... — Ну?
— Я хотѣла ѣхать и посылала къ тетѣ; просила ее ѣхать со мпою, а опа прислала отвѣтъ, что больна и ѣхать не можетъ.
— Гмъ, гмъ, такъ что же, душенька, сказалъ, понюхавъ табаку, Петръ Петровичъ, — вѣдь пе послѣдній маскарадъ, еще будутъ они.
— Это я знаю, да досадно мнѣ,—вотъ что, тихонько топнувъ ножкой, сказала Вѣрочка. Надолбинъ засмѣялся.
— Что же дѣлать, замѣтилъ онъ,—досадовать можешь только на теткину болѣзнь.
— Я думала сегодня повеселиться и вотъ...—Вѣрочка подошла къ камину и стала перебирать цѣпочки стоявшаго на немъ бронзоваго подсвѣчника. Петръ Петровичъ улыбаясь смотрѣлъ на нее, Вѣрочка замѣтила это и тоже улыбнулась.
— Ахъ ты плутовка, сказалъ Надолбинъ. — Чѣмъ?
— Знаю чѣмъ...
— Ну скажи, скажи, чѣмъ я плутовка?—Вѣрочка подошла къ отцу и положила руки ему на*плечи.
— Знаю ты къ чему подбираешься, ты хочешь утащить меня въ маскарадъ.
— Поѣдемъ, папочка, милый, поѣдемъ, просила Вѣрочка, цѣлуя отца.
— Ахъ ты чудачка, а! Ну ладно, ладно, не люблю я только, признаться сказать, маскарадовъ-то, и пе былъ въ нихъ уже сколько лѣтъ.
— Что за дѣло, папочка, поѣдемъ.
— Поѣдемъ, поѣдемъ, что съ тобой дѣлать-то.
— Вотъ merci,—Вѣрочка поцѣловала отца и напѣвая веселый мотивъ, убѣжала изъ комнаты.
Въ десять часовъ Надолбины отправились. Когда они пріѣхали, залы клуба были полны публики. Говоръ масокъ,
шумъ шаговъ, свистъ шлейфовъ и громъ оркестра, все это смѣшалось въ общій хаосъ и гулъ и подавляюще дѣй
ствовало на свѣжаго человѣка въ первые моменты, пока уши его не привыкнутъ къ этому несмолкаемому шуму, бока къ толчкамъ и глаза не привыкнутъ встрѣчать вмѣсто лицъ черныя пятна. Петръ Петровичъ, наморщивъ нѣсколько брови, прошелъ съ дочерью подъ руку рядъ комнатъ до тапцовалыіаго зала, гдѣ, охотница до танцевъ, Вѣрочка оставила отца и закружилась въ вихрѣ вальса. Петръ Петро
вичъ постоялъ, постоялъ, черныя домино и маска его дочери мелькали то тутъ, то тамъ, голова старика устала вертѣться по разнымъ направленіямъ, слѣдя за Вѣрочкой,
къ тому же безпрестанно входящія въ кругъ новыя пары со всѣхъ сторонъ толкали ІІадолбина. Петръ Петровичъ
сторонился, извинялся, отвѣчалъ кивкомъ головы на извиненія другихъ и наконецъ счелъ за лучшее отойти отъ круга и прошелъ за тѣмъ въ гостинную.
— Петръ Петровичъ! Въ маскарадѣ! Какими судьбами? Вдругъ раздался сзади его громкій голосъ. Надолбинъ огля
нулся, передъ нимъ стоялъ старикъ въ военномъ мундирѣ. Это былъ старинный пріятель его, отставной полковникъ Иванъ Ивановичъ Вальтраповъ.
— А! Иванъ Ивановичъ, здравствуйте, протягивая руку, поздоровался съ пріятелемъ Надолбинъ.
— Вотъ неожиданная-то встрѣча: Петръ Петровичъ и въ маскарадѣ, сказалъ Вальтраповъ.
— Да дочь упросила ѣхать, одинъ-то бы я ни за что не поѣхалъ.
— А! Вѣра Петровна здѣсь. — Да, танцуетъ.
— Пройдемтесь, предложилъ Вальтраповъ. — Пожалуй, только вотъ Вѣрочка... — Оставьте, пусть ее танцуетъ.
— Да ловко ли ее оставить одну...
— Ничего, въ этомъ клубѣ общество бываетъ хорошее. Надолбинъ съ Вальтраповымъ пустились толкаться по
комнатамъ. Въ танцевальномъ залѣ танцы смѣнялись одинъ другимъ, иногда Вѣрочка подходила къ отцу и Вальтрапову, если они были близко, по раздавался ретурнель и она вновь оставляла ихъ.
— Покурить бы хорошо, сказалъ Вальтраповъ.
— И тоже думаю, согласился Петръ Петровичъ. — Такъ пойдемте.
Они вошли въ буфетную комнату и закурили.
— Петръ Петровичъ, по стаканчику холодненькаго не выпить ли? предложилъ Вальтраповъ, садясь къ столу.
— Э, подите вы, у меня и такъ голова кружится.
— Ну вотъ мы ее и раскружимъ въ другую сторону, засмѣялся Вальтроповъ и приказалъ подать шампанскаго.
Скоро за ихъ столомъ составился порядочный кружокъ; пробки хлопали то и дѣло, шелъ оживленный разговоръ.
Вальтраповъ, бывшій въ свое время лихимъ кутилой, остался
такимъ же и выйдя въ отставку и любилъ при случаѣ пустить въ потолокъ пробку, прокатиться на лихой тройкѣ и бросить четвертную цыганскому хору. Петръ Петровичъ, видя, что компанія собралась вся къ масти и дѣло пошло какъ слѣдуетъ, выпилъ стаканъ - другой шампанскаго и поднялся.
— Куда же вы, Петръ Петровичъ? крикнулъ Вальтраповъ.
— Нѣтъ, ей-Богу голова кружится, не могу.
— Ну, зная васъ, не смѣю задерживать, согласился Вальтраповъ, протягивая руку,—заѣзжайте ко мнѣ, пригласилъ онъ.
— Я хотѣла ѣхать и посылала къ тетѣ; просила ее ѣхать со мпою, а опа прислала отвѣтъ, что больна и ѣхать не можетъ.
— Гмъ, гмъ, такъ что же, душенька, сказалъ, понюхавъ табаку, Петръ Петровичъ, — вѣдь пе послѣдній маскарадъ, еще будутъ они.
— Это я знаю, да досадно мнѣ,—вотъ что, тихонько топнувъ ножкой, сказала Вѣрочка. Надолбинъ засмѣялся.
— Что же дѣлать, замѣтилъ онъ,—досадовать можешь только на теткину болѣзнь.
— Я думала сегодня повеселиться и вотъ...—Вѣрочка подошла къ камину и стала перебирать цѣпочки стоявшаго на немъ бронзоваго подсвѣчника. Петръ Петровичъ улыбаясь смотрѣлъ на нее, Вѣрочка замѣтила это и тоже улыбнулась.
— Ахъ ты плутовка, сказалъ Надолбинъ. — Чѣмъ?
— Знаю чѣмъ...
— Ну скажи, скажи, чѣмъ я плутовка?—Вѣрочка подошла къ отцу и положила руки ему на*плечи.
— Знаю ты къ чему подбираешься, ты хочешь утащить меня въ маскарадъ.
— Поѣдемъ, папочка, милый, поѣдемъ, просила Вѣрочка, цѣлуя отца.
— Ахъ ты чудачка, а! Ну ладно, ладно, не люблю я только, признаться сказать, маскарадовъ-то, и пе былъ въ нихъ уже сколько лѣтъ.
— Что за дѣло, папочка, поѣдемъ.
— Поѣдемъ, поѣдемъ, что съ тобой дѣлать-то.
— Вотъ merci,—Вѣрочка поцѣловала отца и напѣвая веселый мотивъ, убѣжала изъ комнаты.
Въ десять часовъ Надолбины отправились. Когда они пріѣхали, залы клуба были полны публики. Говоръ масокъ,
шумъ шаговъ, свистъ шлейфовъ и громъ оркестра, все это смѣшалось въ общій хаосъ и гулъ и подавляюще дѣй
ствовало на свѣжаго человѣка въ первые моменты, пока уши его не привыкнутъ къ этому несмолкаемому шуму, бока къ толчкамъ и глаза не привыкнутъ встрѣчать вмѣсто лицъ черныя пятна. Петръ Петровичъ, наморщивъ нѣсколько брови, прошелъ съ дочерью подъ руку рядъ комнатъ до тапцовалыіаго зала, гдѣ, охотница до танцевъ, Вѣрочка оставила отца и закружилась въ вихрѣ вальса. Петръ Петро
вичъ постоялъ, постоялъ, черныя домино и маска его дочери мелькали то тутъ, то тамъ, голова старика устала вертѣться по разнымъ направленіямъ, слѣдя за Вѣрочкой,
къ тому же безпрестанно входящія въ кругъ новыя пары со всѣхъ сторонъ толкали ІІадолбина. Петръ Петровичъ
сторонился, извинялся, отвѣчалъ кивкомъ головы на извиненія другихъ и наконецъ счелъ за лучшее отойти отъ круга и прошелъ за тѣмъ въ гостинную.
— Петръ Петровичъ! Въ маскарадѣ! Какими судьбами? Вдругъ раздался сзади его громкій голосъ. Надолбинъ огля
нулся, передъ нимъ стоялъ старикъ въ военномъ мундирѣ. Это былъ старинный пріятель его, отставной полковникъ Иванъ Ивановичъ Вальтраповъ.
— А! Иванъ Ивановичъ, здравствуйте, протягивая руку, поздоровался съ пріятелемъ Надолбинъ.
— Вотъ неожиданная-то встрѣча: Петръ Петровичъ и въ маскарадѣ, сказалъ Вальтраповъ.
— Да дочь упросила ѣхать, одинъ-то бы я ни за что не поѣхалъ.
— А! Вѣра Петровна здѣсь. — Да, танцуетъ.
— Пройдемтесь, предложилъ Вальтраповъ. — Пожалуй, только вотъ Вѣрочка... — Оставьте, пусть ее танцуетъ.
— Да ловко ли ее оставить одну...
— Ничего, въ этомъ клубѣ общество бываетъ хорошее. Надолбинъ съ Вальтраповымъ пустились толкаться по
комнатамъ. Въ танцевальномъ залѣ танцы смѣнялись одинъ другимъ, иногда Вѣрочка подходила къ отцу и Вальтрапову, если они были близко, по раздавался ретурнель и она вновь оставляла ихъ.
— Покурить бы хорошо, сказалъ Вальтраповъ.
— И тоже думаю, согласился Петръ Петровичъ. — Такъ пойдемте.
Они вошли въ буфетную комнату и закурили.
— Петръ Петровичъ, по стаканчику холодненькаго не выпить ли? предложилъ Вальтраповъ, садясь къ столу.
— Э, подите вы, у меня и такъ голова кружится.
— Ну вотъ мы ее и раскружимъ въ другую сторону, засмѣялся Вальтроповъ и приказалъ подать шампанскаго.
Скоро за ихъ столомъ составился порядочный кружокъ; пробки хлопали то и дѣло, шелъ оживленный разговоръ.
Вальтраповъ, бывшій въ свое время лихимъ кутилой, остался
такимъ же и выйдя въ отставку и любилъ при случаѣ пустить въ потолокъ пробку, прокатиться на лихой тройкѣ и бросить четвертную цыганскому хору. Петръ Петровичъ, видя, что компанія собралась вся къ масти и дѣло пошло какъ слѣдуетъ, выпилъ стаканъ - другой шампанскаго и поднялся.
— Куда же вы, Петръ Петровичъ? крикнулъ Вальтраповъ.
— Нѣтъ, ей-Богу голова кружится, не могу.
— Ну, зная васъ, не смѣю задерживать, согласился Вальтраповъ, протягивая руку,—заѣзжайте ко мнѣ, пригласилъ онъ.