вечера заперта сторожемъ и надо было искать для ихъ бесѣды мѣсто болѣе удобное, чѣмъ большая дорога, гдѣ то и дѣло сновали рабочіе. Братья обошли кругомъ церкви и очутились на крутомъ берегу рѣки, скованной еще ледянымъ покровомъ; золотой серпъ луны спокойно плылъ по безоблачному небу и отражался на окраинахъ рѣки, гдѣ нетерпѣливыя волны прососали снѣгъ и под
прыгивали, словно радуясь близкому освобожденію. Изрѣдка слышался трескъ льда, поддававшагося напору ручьевъ, съ шумомъ катящихся внизъ, по направленію къ рѣкѣ. Поля за противоположнымъ берегомъ пестрѣли оголенными отъ снѣга кочками и горизонтъ рѣзко отдѣлялся мрачнымъ сосновымъ лѣсомъ на отдаленной лазури небесъ. Аптонъ сѣлъ на толстый пень срублен
наго дуба и показалъ брату мѣсто возлѣ себя, па томъ же пнѣ, склонившемся надъ пропастью. Костя пріютился возлѣ странника и, накинувъ на его плечи полу своей шубы, прижался къ нему.
— Погрѣйся, милый братъ! сказалъ онъ.— Какъ-то ты пойдешь въ такой изорванной одеждѣ!... Еще ночи холодны... еще могутъ быть морозы...
— Я привыкъ ко всему, и къ холоду, и къ голоду! отвѣчалъ Антонъ. — Я хаживалъ вее въ той же ряскѣ и въ трескучіе морозы, да Богъ меня хранилъ и согрѣвалъ... и впредь уповаю на Него...
— Ну, изволь! я скажу всю правду... отвѣчалъ Константинъ рѣшительно. — Ты помнишь суидучекъ на
шей матери, куда опа передъ смертью собрала свои кольца, серьги, часы, цѣпочки, жемчугъ, серебряныя ложки, старинные рубли и прочія вещи, полученныя ею еще въ приданое?
— Да, знаю этотъ ларецъ пальмаваго дерева, съ серебрящій насѣчкой... Я не разъ любовался имь, когда отецъ держалъ меня подъ замкомъ въ подвалѣ, откуда ты меня вывелъ, помнишь?
— Какъ не помнить эту ужасную ночь! Могу ли я забыть то, что я увіпалъ при свѣтѣ Фонаря, когда я нагнулся надъ трупомъ моею брата? .. Да ты показался мнѣ тогда мертвецомъ, такъ ты былъ неіндвижешь, блѣденъ и худъ...
Онъ обнялъ странника и долго молчалъ, склонясь на его грудь, погруженный въ эти печальныя восп мпнанія.
— Отецъ отдалъ мнѣ этотъ сундучокъ! продолжалъ Костя, усіюконсь. — Онъ Велѣлъ выбрать Кне-КаКІЯ Вещи и передѣлать ихъ для моей певѣі-ты... Однимъ словимъ, это наслѣдство матери теперь вь полномъ моемъ вла
дѣніи... Я сказали своей Настѣ, что самый драгоцѣнный изъ всѣхъ этихъ вешей подарокъ для м< еп не
вѣсты—это бирюзовое колечко, снятое съ руки матери послѣ ея смерти... Писги такая добрая и такъ меня лн битъ, что безъ труда обойд.-тси б. зъ этихъ ничтож
ныхъ украшеній для добраго дѣла... Я заложилъ эш вещи... мнѣ дали за нихъ триста рубл й... вотъ деііыи... визьми ихъ!... Со временемъ, коіда я женюсь, мысъ
женой -скопимъ эту сумму и выкупимъ вещи, которыя ио справедливости должны принадлежать тебѣ, ьаьъ старшему бра г у; нокрапнеП мѣрѣ половина безспорно т воя.
— Ты вчера говорилъ, что желалъ бы купить келію и постричься,—послѣ краткаго молчанія началъ сму
щеннымъ голосомъ Костя. —Я принесъ для 970го денегъ; но ты долженъ дать мнѣ клятву, что не иначе истра
тишь ихъ, какъ на доброе твое намѣренье, что ты устроишь себѣ пріютъ подъ старость, что ты бросишь эту странническую жизнь, которая подъ конецъ можетъ привести тебя къ погибели гдѣ нибудь въ лѣсу...
— Откуда ты взялъ денегъ? спросилъ съ удивленіемъ Антонъ —Я знаю, что отецъ по своей жадности не дастъ тебѣ ни гроша, а невѣста твоя не довольни богата, чтобы...
— Это дѣло мое, откуда я взялъ денегъ! прервалъ его меньшой братъ. — Прошу тебя, оставь расмросы, возьми деньги безъ сомнѣнія: онѣ мои и я тебѣ ихъ дарю, — вотъ все, что я скажу.
Аптонъ глядѣлъ пристально на брата; луна прямо ударила ему на лицо; странное его выраженіе, блѣд

ность, лихорадочный блескъ глазъ и смущеніе не укрылись отъ его наблюденія.

— Нѣтъ, Костя! я не ипаче возьму деньги, какъ если ты скажешь истинную правду, гдѣ ты ихъ взнль: запалъ, или...—онъ вдругъ замолчалъ, словно внезапное подозрѣніе охватило его.
— Правду ли ты говоришь? И мож.тъ ли быть, чтобы отецъ вдругъ такъ расщедрился? говорилъ въ раздумьѣ Антонь. — А если онъ тебя спроситъ, гдѣ вещи? что ты скажешь?
— Я скажу, что отослалъ ихъ въ Москву въ передѣлку къ ювелиру... я найду отговорку... я займу и куплю иевѣстѣ брилліантовъ. Катерина мнѣ предлагала денегъ... короче сказать, не безпокойся! Господь мнѣ поможетъ все уладить... я не худое что затѣялъ... я не боюсь ни отвѣта передъ людьми, ни грѣха передъ Богомъ!...
Антонъ колебался; какое-то тайное предчувствіе тяготило его и отталкивало его руку отъ этихъ денегъ. Костя настаивалъ, чтобы братъ взялъ пачку ассигна
цій, завязанныхъ въ платокъ. Послѣ долгой борьбы Константинъ подошелъ къ обрыву надъ рѣкой и сказалъ:
— Соглашайся, братъ! Если ты еще разъ откажешься, то вотъ мое послѣднее слово: клянусь дорогой памятью