ковѣ она ничего не знала, а слышала только, что его перевели въ другой полкъ...
Былъ зимній вечеръ; классы кончились учительница, заперевъ школу, ушла въ свою маленькую го
стиную; одна, сидя у рабочаго столика, она маши
нально выводила на лоскуткѣ батиста затѣйливый узоръ носоваго платка, заказаннаго богатой купеческой невѣ
стой. Мысли вышивальщицы блуждали далеко, далеко...
Уже два раза напоминала ей старуха-работница, что самоваръ готовъ.
— Выпейте-ка чайку, отдохните, да погрѣйтесь... небось устали и озябли въ школѣ-то... Морозъ нынче здоровый... Бросьте шитво... глазки испортите... Поглядиде-ка на себя, какія вы блѣдныя... Дѣло ваше молодое! Охъ! какъ одной вамъ жить... Дай-ка женишка посватаю!...
Такъ добрая Антоновна старалась развеселить свою барышню. Зина перешла къ самовару; старуха болтала о городскихъ новостяхъ и перебирала жениховъ.
Онѣ жили совсѣмъ однѣ и вечеромъ пикто не отваживался иавѣстить ихъ въ такомъ захолустьѣ, зане
сенномъ сугробами снѣга. Жучка забилась отъ стужи въ сѣни, но вдругъ, съ сильнымъ лаемъ, она кинулась къ воротамъ, въ которыя кто-то стукнулъ. Зина вздрог
нула такъ, что расплескала чай, а Антоновна еще болѣе струсила.
— Съ нами крестная сила! прошептала она.—Кого это Богъ несетъ въ такую пору?...
Стукъ повторился. «Поди посмотри!... Только не отпирай, а спроси черезъ калитку»,—посылала Зииа; но старуха ни за что не соглашалась идти одиа; она припомнила разныя легенды о разбойникахъ и совѣтовала вооружиться на всякій случай. Зина старалась ее успокоить.
— Подумай-ка! у насъ денегъ нѣтъ и всѣ знаютъ, что мы бѣдны... Чего-же тутъ будутъ искать разбойники!
Странно показалосьей ито, что Жучка перестала лаять. — Это кто иибудь знакомый: собаки чуютъ добрыхъ людей, сказала она и, накинувъ шубку да платокъ, храбро вышла на крыльцо со свѣчей въ рукѣ.
VI
ЛЮБОВЬ И РАЗСУДОКЪ.
— Кто тамъ? окликнула Антоновна, подойдя къ калиткѣ.
— Другъ! отвѣчалъ веселый голосъ.—Отпирайтеже! не дайте замерзнуть страннику!...
Антоновна поспѣшила впустить гостя.

— Батюшка, Владиміръ Петровичъ! откуда васъ Богъ принесъ къ намъ? привѣтствовала она.

Свѣча выпала изъ рукъ Зины; она бросилась назадъ въ комнаты. Она готова;была бѣжать, спрятаться: ей представилось, что Ольшняковъ явился требовать от
чета въ измѣнѣ невѣсты... Зналъ ли онъ, что ея ужь тутъ не было?... Пока онъ снималъ шубу въ прихожей,
Зина успѣла собраться съ духомъ, а потомъ и совсѣмъ

ободрилась, когда увидала спокойное, весело улыбаю

щееся лицо ростя.
— Здравствуйте, почтенная учительница! шутилъ Владиміръ, цѣлуя протянутую ему руку.—Дайте-ка по
ближе взглянуть на васъ?— и онъ притянулъ ее къ лампѣ. Зинѣ стало неловко отъ его пристальнаго, ла
сковаго взгляда.—Похудѣли вы и поблѣднѣли... вы слишкомъ много трудитесь! сказалъ онъ со вздохомъ.
Хозяйка поспѣшила предложить чаю и захлопоталась.
— Какъ вы сюда попали? спросила она наконецъ, когда оба усѣлись рядомъ возлѣ самовара.
— Я пріѣхалъ съ отцомъ... вы знаете, что онъ управляетъ имѣніемъ вашего покровителя Плутонова.
Зина пичего объ этомъ не знала. Ольшняковъ разказалъ ей, что отецъ его около 0-ти мѣсяцевъ какъ живетъ въ нѣсколькихъ верстахъ отъ Болотипска; что предсѣдатель очень много хвалилъ ему Зинаиду Але
ксандровну и что онъ бы очень желалъ, чтобы она познакомилась съ его матерью.
— Я теперь въ отпуску на полтора мѣсяца и если вы позволите, я завтра приведу къ вамъ моего старика, прибавилъ онъ.
Зинѣ представилось, что Владиміръ помирился съ ея сестрой и потому-то опъ такъ веселъ. «Можетъ быть привезъ письмо отъ Наташи», думала она и рѣшилась прямо спросить:

— Вы давно ли видѣли Natalie?

При этомъ вопросѣ облако набѣжало иа его лицо. — Я видѣлъ ее въ М... и очень досадна мнѣ была
эта встрѣча! сказалъ онъ серьезно. — Сестра ваша перемѣнилась, похорошѣла и ведетъ разсѣянную, рос
кошную жизнь... Но вы вѣрно ей ие завидуете!... Впрочемъ, Богъ съ пей!...Зачѣмъ вы мнѣ напомнили мой глупый бредъ? Я обманулся Фальшивымъ блескомъ, когда чистѣйшее золото было у меня подъ руками...
Зииа не имѣла довольно самолюбія, чтобы понять значеніе этихъ словъ. Послѣ нѣсколькихъ минутъ молчанія Вдадиміръ придвинулъ поближе свой стулъ и, поймавъ Зинину руку, сказалъ, глядя прямо ей въ глаза:
— Послушайте, Зинаида Александровна! я хотѣлъ до завтра отложить необходимое объясненіе, но если вы сами навели рѣчь на эту тему, то ужь лучше сразу