ЖEHИXЪ
ОЧЕРКЪ.
Ѳедулъ Карповичъ Красногубипъ задумалъ женить сына. Лишь только эта мысль вырвалась у Ѳедула Карповича на
ружу, какъ свахи и сваты разныхъ сортовъ пустились на поиски; у многихъ давно уже были па примѣтѣ не
вѣсты, да и вообще за невѣстами дѣло стать не могло. Ѳедулъ Карповичъ имѣлъ обширную торговлю, разъ пятокъ «не платилъ», имѣлъ большое состояніе; одпимъ словомъ, былъ купецъ исправный и всѣми уважаемый, къ тому же имѣлъ только одного сына. Сынокъ Ѳедула Карповича Егоръ Ѳедуловичъ былъ хотя и очень юнъ,
но уже искусился въ разныхъ художествахъ, за что бывалъ нерѣдко битъ нещадно родительскою дланью,
но унять своей широкой натуры и сбавить прыти не могъ. Видя, что сынокъ, пе смотря на все битье любви отеческой ради,—отъ рукъ отбился, Ѳедулъ Карповичъ,
поджидая его поздними вечерами, уныло покачивалъ головою, думалъ крѣпкую думу и, дождавшись дѣтища, задавалъ ему еще болѣе крѣпкую трепку и отправлялся спать, грозя на прощаньи сыну, что «ежели это самое еще хучь разъ повторится», то онъ его «изъ поганаго ружья» застрѣлитъ. Но могло ли «погапое ружье» испу
гать субъекта, котораго не страшитъ чистый кулакъ родительскій? Егоръ Ѳедуловичъ кутилъ и кутилъ, Ѳе
дулъ Карповичъ кряхтѣлъ и кряхтѣлъ и наконецъ не выдержалъ. Задавъ одинъ разъ сыну обычную трепку, Ѳедулъ Карповичъ, возвратясь въ спальную, долго ходилъ взадъ и впередъ около спящей супружницы.
— Ну-ко ты! наконецъ толкнулъ онъ ее въ бокъ. — Ммъ... промычала та.
— Слышь-кось, Степанида Митревпа,—вновь толкнулъ онъ жену. — Ну-у...
— Очнись, падоть...
— Чево ты въ самомъ дѣлѣ... сѣтовала Степанида Дмитріевна,--нажрался знать винища-то...
— Чево нажрался, чортъ! Съ тобой вмѣстѣ чай ужииали-то...
— Что же ты лаешься-то?
— А ты чево языкомъ попусту треплешь, лошадь!
огрызнулся Ѳедулъ Карповичъ и, сердито сплюнувъ, началъ раздѣваться.
Посчитавшись такимъ образомъ, супруги нѣсколько времени молчали.
— Да ты што? въ самдѣлѣ падоть што, ай такъ?... спросила наконецъ Степанида Дмитріевна.
— Конешно надоть.
— Да што такое?
— Да што: я, братъ Степанида Митревна, Егорку женить задумалъ; што, парень совсѣмъ пи туда, ни сюда выходитъ, все одно и тоже, пьянъ почесь кажинный день; колочу, колочу, видно пичего изъ него не выколотишь; женить надоть, пущай што будетъ.
— Охъ, Ѳедулъ Карпычъ, не смиришь ты ево скоро; смотри, женится, сгубитъ онъ и жену-то; самъ знаешь, онъ какъ пьянъ, такъ буйствовать—такую ужь націю имѣетъ.
— Нѣтъ, это пустякъ, лучше къ дому пріобыкнетъ, а ты вотъ што: ты утрева насчетъ свахи займись, .а я съ имъ съ пострѣломъ поговорю.
На утро «пострѣлъ» только что успѣлъ открыть глаза, какъ вошедшая нянька объявила, что его тятенька къ себѣ требуетъ.
— Развѣ тятенька не уѣхалъ еще въ лавку? тревожно спросилъ Егоръ Ѳедуловичъ.
— ІІѢту-ти, тебя сколько разовъ спрашивалъ, иди нѣшто.
— Сейчасъ.
По уходѣ няньки Егоръ Ѳедуловичъ началъ одѣваться, а самъ тѣмъ временемъ раздумывалъ: «что за оказія случилась съ тятенькою? Прежде «отдуетъ» съ вечера, а на утро какъ ни въ чемъ не бывало, а теперь на
нося, въ лавку не поѣхалъ, меня къ себѣ требуетъ— оказія! не опять ли трепка, неужто вправду? Вѣдь съ одного вола двухъ шкуръ ие дерутъ». Однако разду
мывать было некогда; Егоръ Ѳедуловичъ собрался и отправился къ отцу.
Ѳедулъ Карповичъ сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ, лицо его было сумрачно, брови насуплены. Сердце Егора Ѳедуловича дрогнуло, онъ тихо на ципочкахъ подошелъ къ отцу, поцѣловалъ его руку и такъ же тихо отступилъ нѣсколько шаговъ назадъ.